Владимир Борода - Звезды для командора

Гулять своего ребенка на улицу мог отпустить только изверг или садист. На улицах было страшно…Может быть в далеком капиталистическом Гарлеме и страшней, но во-первых, нам от этого не легче, во-вторых, не верю! негров и бандитов из Гарлема избили бы здесь до полусмерти через полчаса. Дети, сходив в магазин за хлебом, возвращались с таким словарным запасом и жизненным отрицательным опытом, как будто вернулись по концу срока после десятилетнего заключения…

А квартиры, квартиры!.. С промерзающими зимой стеклами и углами, протекающими весной и осенью швами в бетонных потолках и стыках стен, перекошенными дверями и выпадающими оконными блоками, разбитыми унитазами и раскраденной сантехникой на момент новоселья… Люди переезжали на Левобережье лишь с милицией, насильно, шли как на муку, на каторгу, на смерть… Несколько домов, после заселения и огромного потока жалоб, были признаны условно-аварийными, шестой! комиссией, но выселить людей было уже не куда, так как прежние комнаты в коммунальных квартирах уже были заселены очередниками… Прождавшими лет по десять в общежитиях. Прежние, с тоской вспоминаемые коммуналки были брошенным раем… Новых же квартир не предвиделось до следующих советских праздников, когда вновь досрочно будут сданы дома. Но кто же даст гарантию, что эти самые новые квартиры будут не хуже, чем эти, условно-аварийные? Ни кто…

А гастроном., гастроном!.. Единственный на весь район, на все сто двадцать тысяч жителей!.. С пустыми прилавками, грубостью и вороватостью персонала, с "блатными", припрятыванием дефицита и прочими прелестями развитого социализма…То там, то там в гастрономе пробегали тараканы…Слава богу, хоть не крысы, крысы не живут там, где нет мяса.

По всему Левобережью были разбросаны многочисленные комендатуры, нет, не оккупантов, а "химиков", то есть условно осужденная с направлением на стройки народного хозяйства и условно-досрочно освобожденные, так же направленные на стройки того же хозяйства… И общежития, где они, "химики", проживали. Все это придавало дополнительный колорит и уголовно-романтическую тревожность в такую пресную повседневную жизнь… Ни кто не знал, возвращаясь с работы, что его ждет в родном, будь он проклят, районе… Обкраденная квартира, изнасилованная дочь, избитый или арестованный сын…А что ждет самого возвращающегося среди темноты джунглей и дикости первозданного мира, не ведомо даже богу.

Многочисленные стройки, переполненные "химиками", алкашами, люмпен-пролетариатами, тем самым которым нечего терять, окромя цепей…

Единственный на весь район кинотеатр с изрезанными и сломанными сиденьями, то и дело глохнущими динамиками и рвущейся лентой — Сапожник! Сука! Напился! Кино давай, блядь! Фильм, который посмотрел уже весь город, и больше ни одного культурного учреждения, не считая массы частных заведений, упоминаемых в уголовном кодексе в статье о притонах… Левобережье было проклятьем…

К тому же, как будто не желая общаться с жителями многострадального района, остальной город Омск, расположенный всего лишь через сто метров реки Иртыш, имел мост далеко-далеко в объезд, через поля. Близок локоть да не укусишь, жители Левобережья видели летом зелень через реку, а зимой яркие радостные огни театров и бульваров города…

Автобус же трясся полтора часа, то и дело норовя если не сломаться или загореться, или застрять в осенне-весенней грязи, или влететь колесом в яму, выкопанную по случаю ремонта досрочно пущенной газовой магистрали… Левобережье было мукой, горожан.

Район был построен досрочно, с огромнейшим опережением всех графиков и всех сроков, имеется ввиду жилые (относительно) дома, а многие и многие службы и инфраструктуры не успевали выбивать в стране тотального планирования средства на вновь возникающие подразделения, а потому изворачивались, как могли. Пожарники пообещали поставить депо в следующей пятилетке, а сейчас приезжали тушить из других районов города, направляемые диспетчерской службой… Если конечно не было работы в собственном районе. Все это и многое, многое, многое другое не способствовало быстрому реагированию на возгораемость и… Правильно, на Левобережье пожары затухали чаще всего сами собой, когда все, что могло гореть, уже сгорало. А горело часто, так как пользоваться газовыми плитами и электроприборами случалось чаще всего в пьяном состоянии да и просто неумело ими пользовались. Большая часть жителей Левобережья была коренной — раньше здесь была деревня и рабочий поселок мясокомбината. Вот их то и переселили в "хруще бы" с газовыми плитами.

Скорая помощь, проносясь, если так можно выразится, по ухабам и рытвинам мимо бесконечно огромного недостроенного больничного комплекса, в котором, когда его достроят, будет лечится одновременно двенадцать тысяч человек, не успевали к больным и раненым, и те мирно умирали… Правда, иногда раздосадованные родственники умерших били медперсонал "скорых", но…Но это только в связи с низкой культурой.

Но тяжелее всех было милиции. Собранные с бору по сосенке, какой же начальник отдаст в новое место хорошего работника, на тебе боже, что нам негоже, вечно пьяные, с еще низкой культурой, чем у обслуживаемого ими населения, оборванные, располагаясь в сыром полуподвале шестнадцатиэтажки, с мизерной зарплатой… Они, эти так называемые работники правоохранительной службы, были грозой, нет, не хулиганов и уголовников, а мирных граждан, по недомыслию своему вышедших на улицы родного района… Даже совершенно трезвые граждане, пошедшие за молоком в наивной уверенности купить его, могли пасть на поле неравной брани и угодить в плен-вытрезвитель, так как план был огромен и жесток. А выполнить его на нищих алкашах или уголовниках, ни где не работающих, но имеющих справки о якобы инвалидности, следствие советских лагерей, невозможно. Остаются граждане, исправно посещающие работу, получающие зарплату и выходящие из дома за молоком. А еще учтите к плану по медвытрезвителю, высокую преступность, которую нужно раскрывать и быстро, иначе не получишь премии, условия жилищные начальство не улучшит, и жизнь будет полна мрака…

Ну а попробуй раскрыть преступление, если уголовники все битые-перебитые, и законы знают лучше тебя, и даже лучше адвоката. Конечно, знание законов ни сколько не помешает грянуть возмездию, но… Есть такая вредная организация, как прокуратура, сует свой длинный нос куда не следует и хоть ворон ворону глаз не выклюнет но если ворону предстоит повышение по службе и требуется показатель работы, а тут жалоба, аргументированная… А главное — с указанием, мол гражданин прокурор по надзору, в момент совершения вешаемого на меня преступления, находился я там-то и ни какого отношения к данному деянию не имею, лошадь не моя и я не я… Вот и борись после этого с преступностью, но бороться надо и если ночью убили кого-нибудь, а в вытрезвитель попал работяга, да еще ни чего не помнящий из прошедшей ночи, то почему бы не соединить два таких различных, на первый взгляд, события, в одно целое?.. Ведь пьянство есть рассадник преступности, и где гарантия, что работяга этот если и еще не убил ни кого, то не убьет в следующий раз? Ни какой гарантии нет. Преступление раскрыто, премия пропита, начальство радуется, ну а преступник все равно когда-нибудь попадется, такова диалектика, в нашей стране неотвратимость наказания является чегой-то там камнем…