Любовь Рябикина - Жизнь моя - Армия

Через полтора месяца Савицкий вернулся к командирским обязанностям, но в библиотеке его никто и никогда больше не видел.

Лишь однажды Элеонора напомнила мужу о его взбрыке. Он как раз собирался на службу. Она вышла из кухни и со смехом сказала:

— А знаешь, я совсем недавно услышала, как меня зовут офицеры между собой…

Иван сдуру спросил:

— И как? Командиршей? Так это я знаю…

Она расхохоталась:

— Нет. Женой Бабы Яги!

Полковник выронил заколку для галстука и покраснел. Потом взглянул на жену. Элеонора весело рассмеялась, глядя в смущенное лицо супруга и он тоже захохотал, представив себя сидящим в урне с окурками.

Наступил сентябрь. Он выдался теплым и солнечным. Лес вокруг военного городка сиял многоцветьем. Даже мрачноватые елки выглядели празднично на фоне багряно-желтой листвы. Потемневшая к осени трава украсилась облетевшей листвой и выглядела весьма нарядно. По синему небу плыли легкие облачка, гонимые ветром в неизвестные дали. Природа медленно готовилась к долгому зимнему сну и пока ничто не предвещало грядущих холодов.

В части, словно в огромной семье, по-прежнему кипела жизнь. Все военнослужащие выстроились на плацу по приказу командира. С удовольствием подставляли загоревшие за лето лица солнцу и радовались, что находятся не в тесных стенах, а на улице.

Савицкий с двумя заместителями и начальником штаба стоял перед строем. Когда длинная шеренга замерла, он немного выступил вперед. Несколько раз солидно кашлянул, призывая ко вниманию и заговорил:

— Ко мне приезжал директор совхоза. Просил помочь с уборкой картофеля. Год выдался урожайным и рук у них не хватает. Вот-вот начнутся дожди, а это, сами понимаете, уже не уборка. Совместно с начальником продчасти, решили, что два мешка из каждого десятка пойдут в солдатскую столовую. Вместе с той картошкой, что мы вырастили сами, ее хватит на целый год. Майор Федоров так же договорился, что нам выделят несколько тонн моркови, свеклы и капусты за работу. Военнослужащие срочной службы едут на уборку все, кроме непосредственно занятых на службе. Офицеры и девушки-военнослужащие едут по желанию в порядке очереди. За три дня работы на совхозных полях можете получить по четыре мешка картошки бесплатно. Опять-таки повторяю, только те, кто не сильно занят на службе! Старшим на завтра назначается подполковник Аристархов. Можете записываться у него…

Желающих набралось много. Офицеры хотели ехать все. Девичий взвод записался полным составом. Никому из девчонок не хотелось киснуть в отделах в теплые дни «бабьего лета», которое еще только готовилось вступить в свои права. Офицерам в «четырех стенах» тоже оставаться не хотелось. Каждый знал, как будет болеть спина к вечеру и все равно отступать не желал. На полях всегда можно было найти развлечение.

К тому же хозяйственные девчонки, посоветовавшись друг с другом, решили запастись картошкой на зиму. По четыре мешка на одного, обещанные колхозом за работу, было многовато и они решили взять по два мешка, а оставшиеся добровольно и бесплатно отдать в солдатскую столовую.

Сергей Александрович Аристархов попробовал уговорить девчат остаться в части дежурными по отделам и заменить офицеров, но наткнулся на решительный протест. К тому же девчонки поделились с ним своим предложением и подполковник согласился. Уже сам поговорил с Савицким. Командир мгновенно дал «добро» на участие девчат в сборе совхозного урожая, едва услышав об их предложении. Получить двадцать четыре мешка для столовой дополнительно было весьма не плохо…

Утром от ворот части отъехало две крытых машины с солдатами во главе с ротными и такая же грузовая машина с офицерами и девушками. Крытый «Урал» за заработанной картошкой должен был прибыть после обеда.

Подполковник Аристархов решил ехать вместе со всеми в кузове, отправив в кабину прапорщиков Васина и Иванова к их общему неудовольствию. Мотивировал тем, что Васин слишком крупный и займет много места в переполненном кузове, а худой Иванов отправлен был с другом в кабину «за компанию».

При посадке не обошлось без смеха. Миронова, решившая влезть самостоятельно, зацепилась носком резинового сапожка за борт и уткнулась носом в грудь самому Аристархову, крепко обняв за плечи, прижавшись грудью и едва не уронив начальство со скамейки.

Подполковник не сразу смог поднять ее, да он честно говоря и не торопился поднимать «Колобка», как ласково называли пухленькую девчонку. С улыбкой смотрел, как она пытается оторваться от его груди, дважды дополнительно ткнувшись личиком в его шею.

Рязановский, как раз влезавший в кузов, не замедлил с комментарием:

— Сергей Александрович, вот это да! Нина к вам на шею кинулась, а вы раньше говорили, что девчонки вас избегают. Зачем же прибедняться?

Аристархов лихо отпарировал:

— Не все же время девчонкам на вашу атлетическую шею вешаться? Чем моя хуже? А Ниночке похоже моя приглянулась больше вашей!

Вокруг захохотали. Остальных девчонок офицеры втаскивали на борт, ухватив за руки вдвоем. Разместились с трудом. Толкались, спорили, смеялись, старательно теснили друг друга боками. Во всех отделах части, вместе со штабом, осталось не больше десятка офицеров во главе с командиром и человек пятнадцать солдат.

Савицкий смотрел на сбор с откровенной завистью. Ему хотелось поехать вместе со всеми и отдохнуть от повседневных забот. Поглядев на радостное лицо начштаба, решил, что на следующий день поедет сам, а Аристархов пусть командует в части. После этих мыслей настроение Ивана Артемьевича немного улучшилось.

Ни для кого не было секретом, что после работы все разместятся где-нибудь на поляне, поблизости от поля и устроят пикник. Будут печь картошку в углях. Обжигаясь, глотать душистое рыхлое нутро, слегка посыпанное солью. Прикусывать колбасу и хлеб. Перемажутся в золе и углях и приедут в часть похожие на чертей. Офицеры набрали с собой вина, водки, пива и безалкогольной продукции.

Девчонки наготовили в общаге еще накануне разных салатов-винегретов, закупили колбасы, сыру, фруктов и разных солений. Все знали, что будет весело и готовились к поездке на уборку картошки, как к празднику. Заранее договорились, кто и за что отвечает. В общаге жили довольно дружно, да и с семейными офицерами ссор не возникало. Договорились легко, без споров и криков.

Более хрупкие девчонки, по просьбе самих офицеров, смущаясь и хихикая, сели им на колени. На этот раз все мужское население части наконец-то поняло их настоящую сущность. Мужики, в шутку, пытались оспаривать друг у друга право держать их на руках, но ничего лишнего себе не позволяли и лишь посмеивались, глядя на порозовевшие личики. Поняли, что девчата просто пытались защитить себя от приставаний.