Любовь Рябикина - Жизнь моя - Армия

Поблизости, как назло, не было не то что КАМАЗа, а даже УАЗика. Несчастный водитель, с горячки, выскочил из машины не глядя, чтоб посмотреть на несчастье и ухнулся в воду почти до колена. Посмотрел на ноги. Выбрел на сухую поверхность, уже не обращая внимания на грязь и едва не заплакал, поглядев на полностью увязшие задние колеса и часть кузова, скрывшийся под грязной водой. Встал рядом с прапорщиком:

— И что мне теперь делать в вашем закрытом военном городке? Где грузовик ловить? На трассу идти? Я бы сходил, да ведь сюда посторонний грузовик не пустят. Я и так опоздал из-за ливня! Ох и влетит теперь от хозяина!

Васин все же был мужиком добрым. Посмотрев на расстроенное лицо молодого парня, сказал оглядевшись по сторонам:

— Погоди горевать! — Скомандовал солдатам: — Возле этих домиков несколько кольев валялось. Тащите. Помочь надо человеку…

Солдаты «прочувствовали» горе водилы и рванули к детской площадке. Через пару минут появились с шестью более чем двухметровыми кольями. Васин скомандовал:

— Вот что, парень… Садись за руль и давай потихоньку, а мы попытаемся колья поглубже под колеса втолкнуть. Авось вытолкнем твою бандуру… У меня такое было однажды. Вручную вытолкали грузовик!

И все было бы нормально, если бы не любопытство. РАФик сдвинулся с места и начал выбираться из липкой грязи. Оставалось проползти всего с метр и подталкивать авто уже не требовалось, но прапорщику в этот миг стукнула в голову мысль. Он наклонился, чтоб посмотреть, как идут дела. Шофер как раз газанул и рывком вырвался из лужи окончательно. Зато из-под задних колес вылетел фонтан густой глины, словно тестом, облепив лицо Васина. Под грязью исчез даже нос. С козырька фуражки свисал раскисший обрывок коробки.

Солдаты не просто остолбенели, они присели, какое-то время не в силах даже захохотать. Между тем, с того места, где находился нос, на землю грохнулся приличный комок. Вот тут рядовые заржали на весь рынок!

У лужи начал собираться народ. Прапорщик пришел в себя от потрясения. Поднял руки и пальцами, одновременно, провел по глазам, а затем по рту, чтоб отдышаться. Солдаты едва не катались по мокрому асфальту. Между тем водила вообразил, что кого-то задавил и вылетел из кабины. Посмотрел на обоих скорчившихся парней, у которых уже колики в животах начались и испуганно прохрипел:

— Прапорщик под колесо попал, да?

Ответом ему был истерический хохот солдат. Шофер рванул к задним колесам. Выглянул из-за кузова. Увидев облепленное глиной лицо, сполз по боку машины прямо в лужу. Глядя на прапорщика, у которого торчали из грязи лишь белки глаз и зубы, он никак не мог остановить дикий хохот. Вокруг собралась приличная толпа. Васина многие узнали лишь по брюшку и фигуре. Коля хлопал глазами, озираясь вокруг, а все хохотали, глядя на него. Давали советы, где лучше помыться и в какой луже поблизости вода почище. Хозяйственник поглядел на шофера:

— Выбрался? Счастливо тебе. Уезжай… — Поглядел на солдат и сказал: — Направление ко мне домой. Переодеться надо…

Но переодеваться не пришлось. Фактически вся форма осталась чистой. Отдельные брызги грязи по дороге подсохли и их Васин смахнул щеткой, даже не снимая формы. Серьезно «пострадали» лишь лицо и фуражка. Николай тщательно умылся в ванной. Прополоскал кепку и влажной одел на голову. Поглядев на дергавшиеся лица солдат в коридоре, сказал:

— Ну и чего ржете? Глина для кожи даже полезна! У меня жена вон маски из глины каждую неделю делает…

Парни вылетели из квартиры, едва не падая от смеха. До самого вечера больше ничего не произошло и Васин успокоился. Спокойно и важно шагал по улице, внимательно разглядывая встречных солдат. Уже по тому, что никто из них не стремился прятаться, прапорщик понимал, что все они имеют разрешение на посещение того или иного места. Чаще всего военторговского магазина. Отвечал на приветствия и спокойно шагал дальше, не спрашивая документы.

Часов около десяти решили обойти территорию еще раз и отправляться в казарму. Команда отбой для солдат звучала ровно в десять, но ходившим в патруле разрешалось задержаться. Не спеша прошли по затихавшему ближе к ночи городку. Из окон домов лился свет от телевизоров. Через затянутые сеткой форточки доносились обрывки фраз. Васин несколько раз встречался с прогуливающимися знакомыми. Днем было слишком жарко, а вечером наступала пусть душная, но прохлада. Перекидывался парой-тройкой слов и шествовал дальше.

Время подходило к одиннадцати. Тропа проходила мимо бетонного забора. С обоих сторон торчали липы и густые кусты. Впереди что-то мелькнуло. Прапорщик устремился к этой тени с криком:

— Стоять!

Он вообразил, что кто-то из солдат устремился в самоволку и решил во что бы то ни стало поймать нарушителя. Но не тут-то было! Самовольщик оказался явно тертым калачом. Вместо того, чтобы припустить во все лопатки по дорожке, где его вскоре могли «прихлопнуть» у КПП, он лихо подскочил вверх. К искреннему удивлению прапорщика, ухватившись за край высоченной бетонной плиты подтянулся и почти что перемахнул через забор, когда добежавший Васин вцепился ему в ногу. Он не видел, кто это был. Но солдат вдруг со всей мочи въехал ему каблуком в лоб.

Прапорщик выпустил нарушителя и с глухим стоном опустился на землю. Самовольщик благополучно исчез на другой стороне. Послышалось лишь его приземление. Следовать за ним Васин не мог по физическим возможностям. С его брюшком перелезть через почти трехметровый забор было равносильно подвигу. Он подивился возможностям сбежавшего. Вскочил с полупросохшей тропинки и теперь смотрел вверх, словно надеялся, что нарушитель дисциплины вернется сам.

Один из солдат, не очень-то стремившихся поймать сослуживца, так как он мог оказаться из их роты и тогда всем могло влететь, подошел к начальнику и посветил ему в лицо. Присвистнул, обернувшись к дружку:

— Глянь! Вот это отпечаток! У нас таких нет во всей части!

Васина их слова заинтересовали и он спросил:

— Что у меня на лбу?

Ответ выбил его из состояния боли. Коля притронулся обоими руками к пострадавшему месту, ощупывая уже заметную выпуклость. Сулин на полном серьезе сказал:

— Отпечаток уменьшенного конского копыта, даже гвоздики с шипами выведены. Умелец делал. У нас в деревне не каждый кузнец так может. С такой подковкой никакой лед не страшен. Долго след носить будете…

Васин сорвал с липы пучок прохладных листьев, прижал ко лбу и припустил к казарме во всю прыть. Солдаты еле поспевали за ним. По дороге прапорщик бормотал сквозь тяжелое дыхание:

— Ну я ему покажу! Сейчас все равно найду, кто в самоволке…

Перво-наперво он подлетел к зеркалу и ахнул: на лбу действительно виднелся четкий след от удара маленьким конским копытом. Багрово-синий бугор сильно выпирал изо лба. Прапорщик заметил веселые взгляды солдат, но ничего не сказал, понимая, что они-то не виноваты, что у него сегодня целый день одни неприятности вместо веселья.