Ольга Лукас - Тринадцатая редакция

– Извини, Дима, но теперь тебе придётся привыкать к тому, что я всё решаю сам.

– Да решал бы сам, кто ж тебе запрещает, предупредил бы только меня, я бы на этом деле тоже заработал!

Дмитрий Олегович чувствовал себя обманутым, осмеянным, оплёванным и униженным. И этот позор нельзя было смыть даже кровью, надо было найти в себе силы жить и работать дальше.

– Не отчаивайся, у нас есть ещё Тимо! – напомнила Анна-Лиза. – Мы будем внимательно смотреть под ноги и найдём кошелёк с деньгами, а тот, кто всё время глядит назад, увидит только свою тень.

– Слушай, Джордж, убивай уже сразу, ага? – махнул рукой Дмитрий Олегович. – Пока наши люди фабриковали визы и загранпаспорта, ты ведь ходил на почту, так? Писал на нас донос?

– Доносить я не стану, даже если окажется, что вы торгуете человеческими органами, – гордо объявил Джордж. – А писал я отцу. О том, что жив и здоров, а не сгорел на пожаре, а ещё о том, что когда на один из его счетов свалится изрядная сумма, это не должно его удивлять, это – от Огибина. Я хоть и разбазарил семейную собственность, но не прикарманил деньги.

– Ты не взял деньги себе? – хором воскликнули Анна-Лиза и Дмитрий Олегович.

– Не взял. Иначе бы я чувствовал себя по-прежнему обязанным родителям, а не свободным, как сейчас.

– Всё это прекрасно, романтично и возвышенно, – вернул его на землю добрый друг, – но если ты думаешь, что твоими родителями теперь станем мы, то глубоко ошибаешься. Нету денег – нет и свободы. Как говорит наша прекрасная водительница – ссадим на обочине, и иди пешком до следующего города.

– Дима, ты в самом деле думаешь, что я способен стать нахлебником? У меня, видишь ли, был небольшой незаконный бизнес, вносивший в мою бессмысленную жизнь некоторое разнообразие, наравне с тренировками в тире. И эти деньги принадлежат только мне, – с интонациями утомлённого тяжелым рабочим днём благородного гангстера произнёс Джордж и в доказательство своей платежеспособности помахал в воздухе двумя кредитными картами.

– Ничего, что я без стука? – Виталик осторожно заглянул в каморку, уже получившую гордое прозвание «личный кабинет Гумира».

– Да уж, ты лучше без стука, – ответил хозяин, отвлекаясь от монитора и устало прикрывая глаза. – А то дверь хлипкая какая-то, плюнь – отвалится.

– Может, я тогда плюну? – предложил Виталик. – Пусть сразу отваливается. А то стукнет кого-нибудь по башке – ладно, если меня, а вдруг тебя или Константина нашего свет Петровича? Мозги на раз поотшибает!

– Я сам тут всё починю, оставь. Ты скажи лучше, как мы тут оказались? – хмуро поинтересовался компьютерный гений.

– Как оказались? – переспросил Виталик, мысленно укрепляя над своим новым помощником защитный зонтик, отводящий от носителя любые посторонние взгляды. – Ты вошел через дверь. Через некоторое время и я вошел через дверь. И увидел, что ты времени зря не терял, вот и молодец. Так, собственно, и оказались.

– Почему мы тут работаем? С какой стати? Мало, что ли, компьютерщиков вокруг?

– Компьютерщиков вокруг – завались! – жизнерадостно признался Виталик. – Но простые наёмные менеджеры, вроде нашего Константина Петровича, ни черта не смыслят в компьютерах и в компьютерщиках. Так что твоя квалификация никого не интересует вообще. Главное – говорить побольше умных слов и пугать всех блэкаутом, хакерской атакой и потерей всех данных из-за увеличения солнечной активности.

– Допустим. Но почему выбрали именно нас?

– А тут уж нам просто повезло. Я же не хотел всю свою жизнь провести в видеопрокате. Бегал, суетился, у всех спрашивал – не нужен ли им хороший специалист – я то есть. А этим вот, оказывается, нужны были сразу два специалиста. Ну, вот я про тебя и вспомнил.

– Неужели я – единственный компьютерщик из всех, кого ты знаешь? – продолжал допрос Гумир.

– Да нет, конечно. Я же знаю половину города. А другую половину… Тоже, наверное, знаю, но забыл об этом. Просто вышло так, что тебе эта работа была нужна больше, чем прочим.

Виталик старался не слишком далеко уклоняться от истинного положения вещей – чтобы потом случайно не проговориться, но не мог же он сказать этому человеку: «Ты, дружок, носитель желания, и я придумал самый простой и эффективный способ его исполнить. То, что ты при этом теперь работаешь вместе со мной, – приятный бонус, но мне нужно было вовсе не это». Но Гумиру-то как раз и хотелось услышать что-нибудь подобное. Он не верил в бескорыстие людское и во всём искал чью-то выгоду.

– Слушай, а ночью какие-нибудь серьёзные ребята не придут требовать от меня расплатиться по общим счетам? Я-то здесь буду сидеть безвылазно, им очень сподручно меня взять да и выпотрошить, в надежде, что я знаю, где сейф.

– Какой сейф, приятель, ты о чём, – усмехнулся Виталик. – Все деньги этой конторы лежат в Москве, у главного владельца, и это известно даже самому распоследнему жулику в этом городе. Поэтому-то тебя и взяли сюда по натуральному, так сказать, обмену. Денег-то этот гад тебе никаких не пообещал?

– Нет. Договорились, что жильё и еда – с них, работа – с меня. А что, можно было ещё и денег слупить? Так ты бы хоть предупредил!

– Да никаких денег они бы тебе не дали! Жмоты эти! – воскликнул Виталик, которому Константин Петрович сразу после летучки напомнил о том, что деньги, взятые в долг «до осени», неплохо бы вернуть, потому что осень – вот она – вовсю идёт.

Попытки Виталика доказать, что осень – «это когда все-все листочки упали с деревьев и плавают в лужах», не увенчались успехом. На стороне Цианида на этот раз оказалась вся Тринадцатая редакция, потому что Виталик успел занять денег у каждого. «Вас-то я помню, а вот про это самое «до осени» – забыл. Я же всё, что брал до последней покраски стен, вернул, – рассуждал вслух Виталик. – Откуда этот долг всплыл, интересно?» – «Очень просто, – спокойно объяснил кредитор, предъявляя расписку, в которой значилось, что Виталик и в самом деле обязуется вернуть деньги к осени. – Ты взял их в прошлый раз, сразу после того, как выкрасил стены в своём кабинете. Сказал, что не хочешь сразу пачкать красоту, запомнишь так, и внесёшь в список вместе со следующей суммой. Ну и забыл, как водится». – «Прямо сразу – «как водится»! Ну, забыл, с кем не бывает. А на что хоть я у тебя эти деньги брал, может быть, ты тоже помнишь?» – сокрушенно спросил Техник, то нюхая, то рассматривая расписку на просвет, как крупную купюру, в надежде обнаружить если не водяные знаки – то хотя бы ответ на свой вопрос. «А деньги ты брал как раз на краску», – вспомнил этот ходячий кассовый аппарат. «Замкнутый круг! – вздохнул Виталик. – Ну что ж, отдам в понедельник, раз другого выхода не предвидится».

Гумир тем временем удовлетворённо сопел, подсчитывая свои убытки. Мир был по-прежнему несправедлив к нему – и это радовало. Вернее, радовало не то, что мир в который уже раз повернулся к компьютерному гению самой своей неаппетитной частью, а то, что тот не ошибся в своих прогнозах.