Ольга Лукас - Тринадцатая редакция

Джордж сидел в своём кабинете, под балалайкой, и репетировал прощальную речь перед лидерами «Народного покоя», параллельно гадая на романе Чернышевского «Что делать?».

– А что, Анна-Лиза уже ушла? – удивился Дмитрий Олегович. – У неё завтра ранняя побудка?

– Она в ярости умчалась сразу же после того, как ты увёл эту девушку. И что-то мне подсказывает, что ею руководила не ревность, а какое-то куда более сильное чувство.

– Потрясающая прозорливость, – без тени иронии покачал головой его друг. – Самое сильное чувство из всех, какие владеют Анной-Лизой, – это алчность. А вот ревновать она, кажется, не обучена – у бедняжки самооценка слишком высокая.

– Это, конечно, не моё дело, – собравшись с силами, начал Джордж, и даже отложил в сторону книгу и тезисы своего завтрашнего выступления, чтобы не отвлекаться, но друг довольно насмешливо перебил его:

– Всякий раз – одно и то же! Тебе самому-то не надоело ещё договариваться о терминах после каждого перерыва в общении длиной чуть более полугода? Мы же условились, что фразы вроде «это, конечно, не моё дело» между нами не используются. Мы задаём друг другу любые вопросы, без страха получить отлуп, прекрасно при этом осознавая, что отлуп возможен. Неужели ты всерьёз на меня обидишься, если я скажу – извини, Джордж, но это не твоё дело?

– Мне кажется, что с тобой договариваться о терминах лучше всего по два-три раза в день, и то нельзя до конца быть уверенным в том, что мы говорим об одном и том же, – ответил Джордж. – И всё же я спрошу. Какие у вас отношения с этой Анной-Лизой? Явно не романтические. И никакие вы, по-моему, не коллеги. Вы больше похожи на конкурентов, и ты, кажется, постоянно на несколько шагов впереди. Но она не оставляет надежды тебя обставить.

– И зачем только задавать вопросы, если ты такой знатный ясновидец? – Дмитрий Олегович неторопливо снял пиджак, повесил его на спинку стула и зажмурился, наслаждаясь покоем, некоторой защищённостью и приятным обществом умного человека, которому при этом ещё и можно доверять.

– Понимаешь, мне важно знать это наверняка. Чтобы правильно выстраивать общение с этой девушкой.

– Э-э-э? – господин Маркин открыл глаза и опасливо поглядел на друга, как на тяжелобольного. – При чём тут твоё общение с Анной-Лизой? Вернее, при чём тут наши дела? Какая вообще связь между этим, можешь ты мне объяснить?

– Такая, что сначала ты представил мне её как своего друга и коллегу – и я стал с ней общаться соответствующим образом. Но после того, что она тут про тебя наговорила… Словом, она тобой очень недовольна… И я не понимаю, как мне теперь с ней общаться.

– А ты сам этот вопрос решить не можешь? Тебе обязательно нужна помощь друга?

– И дополнительная минута, ага. Тебе сказать, что ли, трудно?

– Тебе трудно, что ли, своей головой подумать и своим сердцем принять – как ты общаешься с Анной-Лизой? Тебе обязательно надо это делать с оглядкой на меня?

– Это ведь ты её приволок!

– И?

– И по твоей милости я вообще с ней познакомился!

– Послушай, а как ты общаешься с этой девушкой, с Машей?

– С какой ещё Машей?

– Которую я сегодня тоже, как ты выражаешься, «приволок».

– Которая Огибина стулом ударила? Молодчина.

– Как ты к ней относишься?

– Не знаю. Как к ней относиться, я её видел мельком. Хорошая девушка. Не в моём вкусе.

– То ли дело – Анна-Лиза?

– Да, это совсем другое дело! Это настоящая… Так, отлично, ты меня поймал, поздравляю. Можешь праздновать победу. Да, она меня заинтересовала. Это что, преступление?

– Пока что – нет. Вот если ты попытаешься к ней приставать, а ей это не понравится – то тогда случится преступление. Но не волнуйся, мой законопослушный друг, ты будешь жертвой, а не преступником.

«Законопослушный друг» вспомнил о некоторых своих деяниях, не вполне одобряемых государством, и горделиво приосанился: даже проницательный Маркин не учуял этого, значит, можно спокойно жить дальше.

– Вижу, что идея стать жертвой моей нежной Анны-Лизы вызывает у тебя прилив положительных эмоций. Ну, тогда это меняет дело, – по-своему понял его гримасничанье Дмитрий Олегович.

– Мне не нужны жертвы – ни с чьей стороны. И особенно – с моей. Я не хочу, чтобы в один прекрасный день выяснилось, что мне надо выбирать между ней и тобой.

– Так-так, с этого момента поподробнее. Разве я делал когда-либо намёки на то, что наша дружба может со временем перерасти в нечто более страстное и романтическое?

– Просто верх остроумия! – фыркнул Джордж. – Где ты сегодня был, что тебя так прихватило?

– В Русском музее, – с видом слегка оскорблённой благородной девицы, отвергающей притязания неблагородного проходимца, ответил Дмитрий Олегович.

– Боже, как это трогательно. Культурная программа в полном разгаре! Жаль, что мосты уже не разводят… Или ещё разводят? Надо посмотреть расписание, я уже давно этим не интересуюсь. А то вот есть ещё Эрмитаж…

– Я сегодня как раз выбирал между Русским музеем и Эрмитажем. Выбрал Русский музей.

– Почему?

– Просто почувствовал, что мне нужен именно он. Так и ты почувствуешь, если придётся выбирать между мною и Анной-Лизой.

«И, безусловно, выберешь меня, мой верный друг. Потому что сила привычки победит всё, даже – а что даже? Неужели моя дорогая сестрёнка пробудила в этом холодном сердце – да что только в нём можно пробудить?»

«Если бы ты знал, как мне надоело выбирать. Хочу и мёду, и сгущенного молока. И с хлебом, да, обязательно с хлебом. Два батона булки, каравай ржаного и целый поднос сдобной мелочи!»

«Хочешь – возьми. Или даже закажи, у тебя же такие понятливые официанты».

– Йоран, Димсу, закрывайте дверь и слушайте меня! – прервала этот безмолвный диалог стремительная Анна-Лиза.

– Что такое? У тебя закончились деньги, и ты сбежала из своего пансиона? – удивился Дмитрий Олегович.

– У меня денег – вагон! И поэтому мне срочно нужно сменить имидж. Покрасить волосы в радикальный натуральный цвет и одеться скромницей. И ещё – надо отогнать в какое-нибудь чертовски надёжное место мой автомобиль, а то они и его могли видеть. И арендовать в обмен что-нибудь незамудрёное.

– Умница, девочка. И ты прямо вот на этом самом автомобиле приехала сюда, – лениво похлопал в ладоши Дмитрий Олегович. – Уже можно ложиться, сейчас будут стрелять?

– Да пока они меня найдут – джип уже будет в гараже. Ну, Йоран, сможешь спрятать моего горделивого скакуна? И вызови сюда стилиста.

– Ничего, что у меня завтра дела? – ядовито поинтересовался Джордж.

– Ничего, у меня тоже завтра дела, – безмятежно откликнулась Анна-Лиза.

– Ну что ж, а поскольку у меня завтра дела деловее прочих, – важно заявил Дмитрий Олегович, снимая пиджак со спинки стула, – я пойду немного прогуляюсь перед сном. Посмотрю, как разводят мосты, если их всё ещё разводят. А если вас тут насмерть не убьют и не застригут все эти стилисты, то увидимся, может быть, за завтраком. Жить, я так понимаю, ты теперь будешь у Джорджа?