Ирина Лобановская - Простри руце Твои..

Но деньги и слава не меняют людей. Это ошибочное, хотя и общепринятое мнение. Деньги и слава лишь ярко выхватывают из беспросветной тьмы души, как слепящим глазом насмешливого прожектора, качества, уже заложенные в человеке.

Молодость... Глупость.... Надо бы как-то сжаться и пережить то время, когда все кажется всерьез, хотя на самом деле что в этой жизни всерьез?.. Да ничего... Обыденная дребедень.

Мысли сминались и, скомканные, не желали подчиняться. Ее жизнь стала монологом. Интересно, а существуют люди, умеющие думать без слов? Наверное...

Когда родилась Маруська, они с Валентином стали называть друг друга папа и мама. Все думали, чтобы Манька привыкала и знала, кто есть кто. Но дело было совсем не в этом. Просто их настолько поразила новая мысль - они теперь не просто тривиальные Ксения и Валентин, а мама и папа - что они так и начали обращаться друг к другу. Словно ощущая себя в неизведанном доселе, необычном статусе, еще до конца к нему не привыкнув, полностью не осознав. Сами себя к нему приучали.

Но эта Ксенина профессия...

О ней хорошо написал Карел Чапек: "Если кто-нибудь из вас хочет стать актером, - от чего, торжественно возвысив голос и воздев руки, именем вашей матушки и вашего батюшки слезно вас предостерегаю; но если вы останетесь непреклонным к моим мольбам, то испытайте сперва выносливость своего организма, свое терпение, легкие, гортань и голосовые связки, испробуйте, каково потеть под париком и гримом, подумайте о том, сможете ли вы ходить почти голым в мороз и окутанным ватой в жару, хватит ли у вас сил в течение восьми часов стоять, бегать, ходить, кричать, шептать, сможете ли вы обедать и ужинать на куске бумаги, налеплять на нос воняющий клопами гуммоз, выносить жар прожектора с одной стороны и ледяной сквозняк из люка - с другой, видеть дневной свет не чаще, чем рудокоп, пачкаться обо все, за что ни возьмешься, вечно проигрывать в карты, не сметь чихнуть в продолжение получаса, носить трико, пропитанное потом двадцати ваших предшественников, шесть раз в течение вечера сбрасывать костюм с распаренного тела, играть, несмотря на флюс, ангину, а может быть, и чуму, не говоря о множестве других терзаний, неизбежных для актера, который играет; ибо актер, который не играет, терпит несравненно худшие муки".

Падавшая спиной - мучительными дублями - на бетонный пол молодая Люба Полищук, изнывающие под солнцем пустыни Мишулин и Кузнецов, сама Ксения, вся в синяках и ушибах после съемок, когда играла в паре с известным французским актером... Но француз, приехав к месту съемок и осознав, что ему предстоит, тотчас потребовал дублера, ботинки на толстой подошве и спецодежду для зашиты при падениях. Иначе он играть отказывался. Французу моментально выдали все требуемое. Ксения же снималась на высоких каблуках, без всякого дублера, и сама добросовестно валилась на асфальт с десяток дублей... И спала на ипликаторе, пытаясь избавиться от неотвязных болей в пояснице.

А потом - известный перл великого режиссера: "При съемках фильма не пострадало ни одно животное, включая людей".

И еще дети...

Ксеня родила дочку, Марусю, в девятнадцать лет, и та, в свою очередь, отстать от матери не захотела. И появилось вот это крохотное, важное существо, которое называется теперь странно и непривычно для Ксении - внучка. А Ксене - тридцать девять лет. Всего только тридцать девять. У нее розовые без всяких румян щеки, пушистая челка и легкая походка девушки, не обремененной заботами. И на улице на Ксению постоянно засматриваются встречные мужчины. А потом узнают и столбенеют... Раньше это казалось очень приятным. Сердце окутывалось радостью, ликовало и начинало нашептывать, какая она, Ксения, та самая, которая, известная - столького добилась... Мерзкие слова.

ВГИК она вспоминала с ужасом. Кто больше выпьет или забористее ругнется, тот и круче. Хорошо, тогда хоть наркотики еще не расплодились, а то бы Ксеня со своим максимализмом и горячностью и здесь тотчас выбилась в лидеры.

Рассказывали, что один профессор откровенно брал взятки водкой. Даже установил тариф: три бутылки - отлично, две - четверка, одна - тройка... Ксении не приходилось ему сдавать, поэтому она так и не узнала, насколько это правда.

Все вокруг матюгались

Валентин со смехом рассказывал, как однажды, прикалываясь, написал в анкете: "Прилично владею английским и немецким. Русским - неприлично".

Теперь Ксения порой начинала панически страшиться людей и мира. И тогда в смешной попытке спастись - от чего и от кого? - вырубала все телефоны и жила тихо, никуда не выбираясь, пока не приходила немного в себя. Воздвигала стенку между миром и собой, чтобы уберечься от окружающего. И думала, что весь земной шар не может оказаться в большей беде, чем одна несчастная душа. А она, Ксеня, - слишком отдельный человек и отдельная артистка, и все ее трудности связаны с этой отдельностью. И одиночество порой - лучшее общество. Хотя бояться людей - значит незаслуженно баловать их. К чему такие реверансы перед ними?

Пустыня... уединение... Наверное, именно пустыня намного страшнее и тягостнее, чем уединение в лесах, потому что деревья - настоящие существа для человека. И всякие там лисички-зайчики. Пустыня... уединение... Есть ли что-нибудь более необходимое человеку?..

Провалы одиночества... как они стали необходимы... как ценны... Почему так долго люди не в силах осознать подлинные ценности?.. Может, мнимых просто больше?..

Новая жизнь - отсечение от прежней, когда садовник обрезает ветвь, которую хочет привить. Садовник... Кто это?..

А мы, люди... Как часто мы жертвуем для нашей невоздержанности больше, чем даем на наши нужды.

И как было бы хорошо, если бы Ксения и впрямь сумела поднять вверх эту глухую загородку, навсегда отделяющую ее от мира с его безумием, тревогами, суетой... с его страстями... Насколько легче стало бы душе... насколько спокойнее... как хорошо будет жить, ни о чем не волнуясь, не беспокоясь... ни тщеславия, ни гордости, ни зависти... полное бесстрастие... бесстрастие... вот в чем суть... Но можно ли добиться этого?.. Ей, Ксении, всю жизнь играющей страсть?..

И людей слишком много... и каждый норовит обязательно как-нибудь использовать другого в своих интересах. Каждый подвержен множеству искушений. И ведущие здесь -самомнение и самопревозношение. Они всегда иезуитски сводят на нет и доброту, и честность, и бескорыстие. Искушения... Внешние - скорби и унижения, и внутренние - страстные помышления, рвущиеся прочь, как собаки с поводков. И сколько нужно внимать себе и строго разбирать все происходящее с нами и в нас, чтобы увидеть, понять, почему все так сложилось и к чему это обязывает. А уж если получишь благодатное утешение с Небес или от Господа какой-нибудь дар - то искушения просто неизбежны.