Кэтрин Стокетт - Прислуга

Что надо признать — мисс Хилли любит своих детей. Почти каждые пять минут целует Уилла в макушку. Или спрашивает Хизер, весело ли ей. Или говорит, мол, подойди обними мамочку. Бесконечно повторяет, что та самая красивая девочка на свете. И Хизер тоже маму любит. Глядит на мисс Хилли с восторгом, как на статую Свободы. Мне, когда такое вижу, всегда плакать хочется. Даже если это и семья мисс Хилли. Потому что сразу же вспоминаю Трилора, как сильно он меня любил. Очень мне приятно видеть, что дети обожают свою мамочку.

Мы, взрослые, сидим в тени магнолии, пока дети резвятся. Я благоразумно устраиваюсь поодаль. Дамы постелили полотенца на свои черные металлические стулья, потому что уже стало жарко. А мне нравится сидеть на зеленом пластмассовом складном стульчике. Так ногам прохладнее.

Смотрю, как Мэй Мобли макает свою Барби в воду, прыгая вокруг бассейна. Но и на женщин тоже поглядываю. И замечаю, какая мисс Хилли ласковая и радостная, когда разговаривает с Хизер и Уильямом, но каждый раз, как повернется к мисс Лифолт, улыбка сразу становится презрительной.

— Эйбилин, принесите еще холодного чая, будьте добры, — просит мисс Хилли.

Я отправляюсь к холодильнику за кувшином и слышу ее голос, когда возвращаюсь:

— Никто же не захочет присесть на сиденье унитаза, которым они пользуются.

— Да, это важно, — соглашается мисс Лифолт, но тут же замолкает, завидев меня.

— О, спасибо, — благодарит мисс Хилли, когда я наполняю их бокалы. Потом смотрит на меня хитро так и спрашивает: — Эйбилин, вам ведь нравится иметь отдельный туалет, верно?

— Да, мэм. — Никак ей не надоест, все твердит про этот унитаз, уж полгода прошло.

— Раздельные, но равные, — обращается она к мисс Лифолт. — Вот что считает правильным губернатор Росс Барнетт, и нельзя спорить с правительством.

Мисс Лифолт хлопает ладошкой по бедру, будто у нее есть гораздо более интересная тема для разговора. Тут я на ее стороне. Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

— Я тебе рассказывала, что на днях сказал Рэйли?

Но мисс Хилли не унимается:

— Эйбилин, вы ведь не захотели бы ходить в школу, в которой полно белых детей, правда?

— Нет, мэм, — бормочу я и встаю, чтобы снять резиночку с хвостика Малышки. А то если намокнет, ни за что не распутаешь. Но на самом деле мне хочется закрыть ей ушки ладонями, чтобы не слушала эти разговоры. И главное, не слышала, как я со всем соглашаюсь.

А потом думаю: а почему? Почему я должна стоять тут и соглашаться с ней? И если уж Мэй Мобли слушает, пускай услышит хоть что-то разумное. Собираюсь с духом. Сердце бешено колотится. Вежливо, как могу, замечаю:

— Не в ту школу, где только белые дети. А туда, где белые и цветные учатся вместе.

Хилли и мисс Лифолт таращатся на меня. А я слежу за детьми.

— Но, Эйбилин… — Вот теперь улыбочка мисс Хилли просто ледяная. — Цветные и белые, они же… разные. — И морщит нос.

Губы у меня кривятся. Конечно, разные! Всем известно, что белые и цветные — это не одно и то же. Но мы же все равно люди! Ох, да я слыхала, что у самого Иисуса кожа была темная, когда он жил в пустыне. Стискиваю губы, чтоб не нагрубить.

Но это уже неважно, потому что мисс Хилли несет дальше. Ей все нипочем. Опять начинает шептаться с мисс Лифолт. Откуда ни возьмись, наплывает громадная темная туча, закрывает солнце. Похоже, нас сейчас хорошенько польет.

— …Правительству лучше знать, и если Скитер думает, что ей удастся протолкнуть эти цветные…

— Мама! Мамочка! Посмотри на меня! — кричит Хизер из бассейна. — Посмотри на мои косички!

— Я вижу тебя, детка! Уильям намерен баллотироваться в следующем году…

— Мам, дай мне свою расческу! Я сделаю себе красивую прическу!

— …Не могу иметь в своем окружении подруг, поддерживающих цветных…

— Мамаааа! Дай мне расческу, дай расческу!

— Я читала это. Нашла в ее сумке. И я намерена предпринять определенные действия.

Мисс Хилли замолкает, принимается рыться в своей сумочке. Громовой раскат раздается над Южным Джексоном, вдали слышен колокол, предупреждающий о торнадо. А я пытаюсь осмыслить слова мисс Хилли. Мисс Скитер. Ее сумка. Я это прочитала. Она ведь это только что произнесла?

Вынимаю детей из бассейна, закутываю в полотенца. Еще один удар грома потрясает небеса.

Стемнело. Я сижу в кухне за столом, верчу в пальцах карандаш. Передо мной книжка «Гекльберри Финн» из библиотеки для белых, но читать не могу. Во рту горько, будто разжевала кофейную гущу со дна чашки. Нужно срочно поговорить с мисс Скитер.

Я звонила ей домой всего два раза, когда другого выхода не было. Первый — сказать, что согласна работать вместе с ней, и второй — сообщить, что Минни тоже согласилась. Я понимаю, что это рискованно. Все же подхожу к телефону, кладу на него руку. А что, если ответит ее мама или папа? Прислуга-то, поди, ушла домой давным-давно. И как мисс Скитер объяснит, почему какая-то чернокожая звонит ей по телефону?

Возвращаюсь на место. Мисс Скитер приезжала три дня назад, поговорить с Минни. Все вроде было нормально. Не как в тот раз, несколько недель назад, когда ее остановили полицейские. И о мисс Хилли она не сказала ни слова.

Очень неспокойно на душе, хоть бы телефон зазвонил. Подскочив с кресла, пытаюсь догнать и прихлопнуть тапком таракана. Таракан победил. Заполз под узел с тряпьем, что отдала мне мисс Хилли. Он тут стоит уже несколько месяцев.

Что-то нужно с этим барахлом сделать. Я привыкла, что белые дамы отдают мне одежду, — у меня полно шмоток, хотя лет тридцать уже сама ничего не покупала. Но всегда нужно время, чтобы к ним привыкнуть, почувствовать своими. Когда Трилор был еще маленьким, я как-то надела пальто, подаренное дамой, у которой я тогда служила. Так мой Трилор, он эдак покосился на меня и отодвинулся. От тебя, говорит, белыми пахнет.

Но с этим узлом все иначе. Ни за что не надену ни одной вещи оттуда, даже если подойдет по размеру. И подружкам своим отдать не могу. На каждой вещи — юбка-брюки, блузка с круглым воротничком, розовый пиджак с большим жирным пятном, даже носки, — на всех них вышиты буквы X. В. X. Маленькие изящные красные буковки. Наверное, Юл Мэй пришлось их вышивать. Надев это, я буду чувствовать себя личной собственностью Хилли В. Холбрук.

Поднимаюсь, пинаю пакет изо всех сил, но таракан и не думает вылезать. Ладно. Беру тетрадку, собираюсь записать молитву, но уж очень беспокоит меня мисс Хилли. Что же она имела в виду, сказав: «Я прочитала».

Постепенно мысли мои текут в нежелательном направлении. Слишком хорошо я знаю, что случится, если белые леди прознают, что мы пишем о них, рассказываем всю правду про то, какие они на самом деле. Женщины, они совсем не то, что мужчины. Женщина не придет к тебе с дубиной в руках. Мисс Хилли не станет целиться в меня из пистолета. Мисс Лифолт не будет поджигать мой дом.