Бахыт Кенжеев - Иван Безуглов

Взгляд его упал на готовый контракт, уже заботливо вложенный в фирменную папку с золотым тиснением.

Иван горько усмехнулся.

Все дневные дела, все завтрашние заботы, даже злополучный контракт, обещавший четыреста тысяч чистой прибыли, вдруг показались ему мелкими и ничтожными, когда он представил себе связанную девушку, которую отвратительные похитители увозили неизвестно куда. "Поеду один - решил он, - а там будь что будет". Боевой пистолет у него в сейфе так и остался в фабричной промасленной бумаге. В последнюю минуту Ивану всегда удавалось победить соблазн и не класть в карман это орудие хладнокровного убийства.

Красавец "Кадиллак" стоял в гараже минутах в десяти ходьбы от особняка. Выбежавшему из дома Ивану пришлось сесть в "Волгу", всегда стоявшую под его окном с полным баком бензина. Он знал, что если сейчас не поедет выручать Таню, то перестанет себя уважать. А может быть... нет, нет, и тысячу раз нет, думал он, проносясь в непривычно тесном запасном автомобиле по плохо освещенным ночным улицам. Он, несомненно, так же точно поехал бы выручать и Тютчева, и Баратынского, и Лермонтова - словом - любого из своих преданных помощников. Ведь настоящий бизнесмен, нанимая на работу людей, не просто хочет получать от них прибыль, но и в известном роде берет на себя ответственность за их судьбу, не правда ли?

Его могучее сердце, обыкновенно бившееся с регулярностью "Ролекса", колотилось, как сумасшедшее. Жалел ли он о своем безрассудстве? О нет, Иван не забывал, что остается тем самым благоразумным и осторожным президентом компании, который не подпишет даже пустячного протокола о намерениях без уверенности в стопроцентной надежности партнера. Однако сейчас речь шла не о бизнесе, в котором он был таким экспертом, а о чем-то не столь знакомом, но не менее волнующем, и Безуглов выжимал из грубо построенной, но достаточно надежной "Волги" все, на что была способна машина - сначала сто, потом и сто двадцать километров в час. Шины автомобиля повизгивали при торможении на влажной мостовой, остававшиеся позади машины недоуменно сигналили фарами. На съезде с моста через Москву-реку он услышал тонкий писк антирадарного устройства - но было уже поздно. Постовой милиционер, вынырнув из темноты, отдал ему своим полосатым жезлом приказ остановиться.

- Дело жизни и смерти! - взмолился Безуглов, выглядывая в окно машины.

- Ваши документы, - холодно сказал милиционер.

- Вы принуждаете меня нарушать мои собственные моральные правила, - гневно сказал Иван, протягивая ему две зеленые банкноты.

Милиционер широко открыл глаза. Двадцать долларов в нынешней России, охваченной инфляцией, составляли его двухнедельную зарплату. Видимо, приняв Ивана за иностранца, он без единого слова дал ему знак ехать дальше. Но Иван продолжил путь на нормальной скорости - начиналась улица Димитрова, где доживали свой век остатки партийной элиты, и следовало ожидать других милиционеров. Ему не жалко было денег, но на выяснение отношений с обнищавшими служителями закона, пытавшимися взятками увеличить свое скудное жалованье, ушли бы драгоценные минуты, от которых зависела судьба синеглазой худенькой девушки, вдруг показавшейся ему бесконечно близкой.

Поворачивая к метро "Ленинский проспект" он сбавил скорость до минимума, тщательно высматривая на темной улице следы похитителей. Возле ярко освещенного стеклянного павильончика стояло только несколько безобидных цветочниц, но на обочине, метрах в двадцати от станции метро, притулился обшарпанный микроавтобус с тремя пассажирами. Выходя из автомобиля, Иван крепко, до боли в пальцах сжал в кармане рукоятку газового пистолета, готовый при первой опасности атаковать негодяев. Согласно инструкциям от них, он встал у входа в метро, продолжая держать руку в кармане. Из микроавтобуса, покряхтывая, вылез невысокий крепыш в черной фетровой шляпе. Он вразвалку подошел к Ивану, и тот с брезгливостью и омерзением узнал полковника Зеленова. Под его армейским зеленым плащом виднелся тот же потрепанный костюм в клетку, что и нынешним утром.

- Итак, - начал политрук, - прежде всего настоятельно советую вам перестать сжимать рукоятку пистолета и вынуть руку из кармана. Вы можете застрелить меня, но это не спасет вашу сотрудницу. У меня оружия нет.

Иван невольно отметил, что политруку нельзя было отказать в известном мужестве.

- У вас нет оружия? - поразился Иван. - На что же вы рассчитываете?

- Я не сказал, что у нас нет оружия, - хмыкнул политрук. - Пистолета нет у меня, зато я могу рассчитывать на вашу совесть и порядочность. У моих товарищей, надо сказать, этих достоинств не имеется, и если вы захотите, предположим, взять заложником вашего покорного слугу, то они просто уедут вместе с Таней. А так у нее будет защита.

- Вы говорите о совести! Негодяй! - не удержался Иван.

- У меня нет времени на разговоры.

- Что вы от меня хотите?

- Прежде всего, чтобы вы сели в нашу машину. Я клянусь честью бывшего офицера, что ни вам, ни вашей подруге ничего не грозит. Убивать вас нам не нужно.

Он усмехнулся, обнажив редкие желтые зубы заядлого курильщика.

- Что же вам нужно? Выкуп?

- Нет.

- Так что же?

- Об этом вы узнаете в машине.

- Нет, - гордо сказал Иван, не вынимая руки из кармана. - Ивану Безуглову никто и никогда не приказывал. Выведите девушку из машины и отпустите ее на свободу.

Вместо ответа полковник Зеленов спокойно повернулся и пошел по направлению к микроавтобусу. Негодяй, дослужившийся в коммунистической армии до политрука дивизии, неплохо знал психологию, и был уверен, что Иван растеряется, сраженный таким открытым цинизмом.

- Зеленов! - крикнул Иван ему вслед. - Где ваши гарантии?

- Если с вами что-то случится, то нас будет весьма легко обнаружить. Вряд ли вы так неосторожны, что не предупредили своих сотрудников. Если же мы вас отпустим живыми и невредимыми, то вы дадите слово, что позволите нам скрыться.

- Вы думаете, что я не нарушу своего слова?

- Мы слишком хорошо знаем Ивана Безуглова, - обычная наглость в голосе Зеленова уступила место чему-то похожему на уважение. - Кроме того, вы бизнесмен. Мы тоже. Нам заплатили неплохие деньги в американских долларах за то, чтобы совершить с вами невинную загородную прогулку. И мы ее, я уверен, совершим. А инструкций убивать вас, господин Безуглов, нам не давали. Мы уважаем российские законы.

Иван похолодел. Он вспомнил, что в российском уголовном кодексе до сих пор не было статьи, карающей за похищение. Иными словами, мерзавцы, преследующие свои темные цели, еще и останутся безнаказанными...

Но времени на размышления не было. Ведь Тане грозила опасность! Он медленно вынул руки из карманов и пошел к автомобилю, весь охваченный - не страхом, нет, только волнением и тревогой. Он всматривался во тьму, пытаясь угадать на заднем сиденье микроавтобуса очертания Тани, но шторы внутри машины были задернуты. Зеленов, издевательски усмехаясь, приоткрыл скрипучую, помятую дверь - и вдруг из темноты автомобиля прямо в глаза Ивану брызнуло туманное облачко, от которого все его могучее тело вдруг мгновенно охватила неожиданная слабость. Он зашатался, но упасть ему не дали. Чьи-то волосатые мускулистые лапы, пахнущие крепким табаком и машинным маслом, ухватили Безуглова с двух сторон под мышки и затащили в машину, а там - бросили на заднее сиденье, рядом с бесчувственной Таней, которую пятнадцать минут назад заманили в ловушку тем же нехитрым способом. Он успел почувствовать, как на его запястьях защелкнулись отвратительно холодные жесткие наручники - и потерял сознание.