Михаил Садовский - Тёзка

— Однажды, когда я был в третьем классе, а отпускали меня только к тётке — двоюродной маминой сестре, меня на улице остановил сильно пожилой мужик… позвал по имени… хотя я его не знал точно… он мне говорит:

«Ты не тушуйся, Фёдор, ты меня знать не можешь… а отец твой мне жизнь спас… дважды… там, — он махнул рукой куда-то за спину, — Ты мне поверить должен. Просто поверить и сделать, что я скажу… потому что доказательств у меня никаких и времени никакого — помру я скоро. Это точно… а тебе ещё жить и жить… и ты должен знать, что отец твой высшей пробы! Это… — он как-то смешался, хотя видно было, что мужик сильный… — Ты, парень, вот что… послушай, что сердце скажет и так и сделай… а то, я чем больше тебе говорить и доказывать буду, тем меньше ты мне поверишь… это точно… — он тогда молчал долго и жевал губы… зубов у него маловато осталось… на цингу похоже… потом говорит и в глаза мне так смотрит, что я отвернуться хочу … а не могу… — Вот я тебе письмо дам сейчас… от кого — не спрашивай… и, не дай Бог, не открывай… ты его… через тридцать лет открой, когда тебе сорок будет… я бы тебе его сам сохранил, но мне таких годов не отпущено, а ты храни. Как? Не знаю, но береги, как самую дорогую вещь, что у тебя в жизни когда-нибудь случится. Потеряешь — мир не перевернётся, но и жизнь твоя получится перекошенная… — он мне ещё сотню подарил… тогда большие деньги… месяц прожить можно было… и всё… как я жил и письмо, как хранил, это сплошной детектив, да труда не стоит рассказывать… но я никогда не забывал о нём…»

— Ты мне не веришь? — вдруг совершенно другим голосом спросил Фёдор, и мне показалось, что я обидел его своим невниманием или усталым видом, который он принял за равнодушие…

— Дай письмо… — попросил я, вдруг поняв, что у него нет на свете никого, кому бы он мог рассказать всё это…

— Я вчера порвал его, — ответил Фёдор сухо и отвернулся

— Порвал?

— Никто не должен был его видеть… только не знаю, как жить теперь…

— Теперь ещё скажи, что помнишь его наизусть!

— Нет. Только ту часть, где сказано, кто сдал наших отцов

— И… ты… поверил?… я нигде этого найти не смог… Фёдор…

— Мать работала на них… — понял я по его губам… — Ты знал это?

— Я, — дальше помню лишь, что у меня не хватило воздуха на вдох, и я отключился…

Потом была скорая, больница… Фёдора я больше не видел. Когда поправился, мне передали запечатанный конверт, на котором стояло одно слово: «Тёзке»…

«Фёдор, брат мой… мы больше не увидимся… я так думаю… даже, если я вернусь оттуда… как с того света… Спасибо тому мужику — я сорок лет прожил в тревоге, но без ненависти… а теперь мне и жить нечем. Но я не мог не сказать тебе это. Прости. Я знаю, как это больно… но отцам ещё больней было…

Я много позже узнал, что она работала в этом ведомстве… и отчим оттуда же… вот и загранки, и шмотки… сколько ещё на их совести… он потому и рвался в ваш дом… а она боялась…

Ты не ищи меня… никто тебе не подскажет. От нашей маленькой семьи никого не осталось… даже, если захочешь свести счёты, — не с кем… и я умею только „выполнять интернациональный долг“…

Прости, если можешь…

Твой Фёдор».

30 апреля 2007