Александр Торин - День Индюшки

— Ты о чем?

— Сейчас сам увидишь, в натуральную величину. Я тебе по-хорошему советую: выпей, пока не поздно, чтобы нервные окончания не перегорели.

— Да будет тебе, тоже мне, неврастеник нашелся. Ты чего, из-за родственников так переживаешь? Ха! Я тебе получше историю расскажу: Я пять лет жил с тещей в однокомнатной квартире, и…

Рассказ свой я закончить не успел, вернее не смог, так как к калитке подкатил ярко-красного цвета микроавтобус, с неправдоподобно-черными колесами. Автомобиль, казалось, только что сошел с рекламного проспекта. Ветровое стекло его переливалось перламутром, а фюзеляж блестел, вернее сверкал, каждым миллиметром своей поверхности, так что глаза начали чесаться, как бывает во время буйного цветения всяческих вредных трав и кустарников. Но сверкание, хотя и поразило меня, не могло отвлечь взгляд от неправдоподобного количества всяческих антенн и приспособлений, разместившихся на крыше и дверях этого средства передвижения.

Люк в крыше микроавтобуса был открыт, и оттуда, как из башенки танка, виднелась чья-то голова в наушниках, там же располагались треножник и направленная в нашу сторону видеокамера. При этом, из окна автомобиля на нас нацелился фотографический объектив, каждые две-три секунды зловредно полыхающий вспышкой.

— Что это? — с трудом выдавил из себя я, зажмуриваясь от фотовспышки.

— Прошу любить и жаловать, — процедил Андрей сквозь зубы. Обещанное явление природы в разгаре.

— Здравствуйте, хозяева дорогие! — Дверь микроавтобуса отъехала в сторону. — А вот мы вас и засняли. С трех ракурсов, между прочим, в динамике. Я недавно на распродаже купил фотоаппарат, у него такой режим: программируешь, и он снимает двадцать кадров в минуту. Потом можно монтировать как мультфильм. Под тысячу стоил, а я взял за триста. Галя! Галя! Ну где же ты пропала? Галочка!

Сушество, из которого извергались потоки технико-экономических данных, было невысоким и обладало курчаво-черной волосатостью всех выдающихся конечностей, кроме головы. Одето явление было в совершенно не подходящие к сезону холодных ветров шорты плантаторского типа, ярких тропических расцветок рубашку с короткими рукавами и зимние, высокие шнурованные замшевые ботики, достающие почти-что до колен.

— Петр Аркадьевич, двоюродный дядя, — страдальчески выдохнул Андрей. — А это друг мой, Александр.

— Петя, — жизнеутверждающе подтвердило тропическое существо, тряся мою руку. — Очень приятно. А супругу мою Галей зовут. Галя! Галусик! Ну куда же она подевалась. Вот вечно эти женщины застрянут по своим интимным делам, даже в автомобиле ими умудряются заняться. Глаз да глаз за ними нужен. Ха-ха-ха! — Он снял с пояса портативную рацию.

— Мне тоже… Очень… — я растерялся от шуточек Петра Аркадьевича и с удивлением посмотрел на рацию.

— Волки Толки, — объяснил двоюродный дядя. Очень удобная вещица, рекомендую. Вот, например, пошли мы продукты покупать: Галя в овощной отдел, я, натурально, в мясной, вспоминаешь что-то по пути, переговариваешься. А уж про торговый центр и говорить не приходится. Расстояния — в километры.

— Петя, это ты? Прием! — Раздалось из рации.

— Галя! Ну где же ты пропадаешь, честное слово, неси камеру, и ни в коем случае не прекращай снимать. Это же история, семейный архив. Встреча на Эльбе, можно даже так выразиться. Потом состаримся и смотреть будем, вот ведь как…

— Петя, а если батарейка сядет? Прием! — с металлическим хрипом возразил из рации голос.

— Я запасную взял, — успокоило супругу волосато-тропическое создание. — Кстати, и камеру, и батарейки купил задешево. Хотите научиться, Александр? И ты, Андрей, тоже поучись, пока я жив. Так вот: на рождество объявили скидку в двадцать пять процентов, а я захватил прошлогоднюю газету, вырезал объявление, у них в предыдущее рождество была распродажа по пол-цены. Я все газеты храню на такой случай. Ну, представляете, показал им, говорю: конкуренты скинули половину, а я возьму за треть. Они уперлись, но куда там, я не отступал.

— Петя у меня такой энтузиаст! Он каждую неделю изучает все газеты, что где продается, все новинки… Выписывает, сравнивает. Ой, здравствуйте, с этой камерой все на свете позабудешь! — Произнесло все это шуршащее платье с торчащей вместо головы видеокамерой.

— Законная половина, прошу любить и жаловать. Александр, это к вам относится, а то у вас физиономия какая-то кислая, словно вы чем-то недовольны. Или вам Галочка не нравится? Ха-Ха-Ха!

— Да я, собственно. — Двоюродный дядюшка начал меня раздражать. — Все нормально.

— Шучу! Шучу! А это наш с Галей подарок на день благодарения, — Петр Аркадьевич с торжествующим выражением лица протянул Андрею нечто хромированное, напоминающее плод несчастной любви медицинского шприца с манометром.

— Что это?

— Ну как же, темные вы люди! Это — термометр для определения степени готовности индюшки. Достаешь из духовки, втыкаешь внутрь. Если в глубине тела триста семьдесят пять градусов исполнились — можно кушать. Я, кстати, и исполнительницу главной роли привез. Подкормить, так сказать, племянничка. Галя, снимай скорее вынос птицы!

— Зачем? — Вопрос этот застрял у Андрея в горле, так как сизое тело, вытаскиваемое из багажника родственниками, размером и цветом своим напоминало зрелого, умершего дня три-четыре назад гражданина, страдавшего при жизни ожирением средней степени.

— Люблю я этот праздник, — Петр Аркадьевич, сопя, волок труп по дорожке, ведущей в дом. — Душевный он, родных повидаешь, посидишь по-человечески, покушаешь досыта. Кстати, — какая-то мысль чрезвычайной важности посетила гостя, и он отпустил дохлую индейку, как ни в чем не бывало вытерев окровавленные руки об рубашку. — Как же так, я гостя вашего до сих пор в картотеку не занес! — И из кармана шорт извлеклось плоско-черное с крохотными клавишами и электронным индикатором.

— Не надо в картотеку, — при виде распростертого на дорожке индюшачьего трупа меня начало мутить. — Не хочу.

— Извинения не принимаются! Ха-ха! Адресок, телефончик. А вот эту коробочку можно кабелем подключить к персональному компьютеру. Вещь!

— А может быть, выпить чего-нибудь хотите? — вовремя вмешался Андрей. — Петр Аркадьевич, водочки? Галочка, как насчет винца? Красненького? Пожалуйста! Ну, за встречу!

— Не откажусь, не надейтесь! — Петр Аркадьевич сунул электронную записную книжку в карман и с удовольствием причмокнул, увидев тарелочку с нарезанным дольками соленым огурцом. — Надо вам портативный пылесос показать, он у меня в машине.

Упоминание пылесоса было настолько неожиданным, что я вздрогнул и расплескал водку.

— Очень удобная вещица. Сам же намусорил, сам собственное дерьмо и убираешь. Ха-ха-ха!