Дэвид Гилмор - Потерянный среди домов

Я думал про себя, что собираюсь путешествовать, уехать далеко-далеко, может быть в Китай, что меня не будет долгие годы, а затем, когда все решат, что я мертв и пропал, я вернусь. Может быть, я увижу семь чудес света, получу кусочек каждого, камешек или травинку, и привезу их Скарлет. И тогда она полюбит меня снова.

Или, может быть, я вступлю добровольцем во французский Иностранный легион. Буду воевать в другой части света; вернусь домой героем. И все вынуждены будут простить меня за то, что я сбежал. Я произнесу речь в своей старой школе в качестве почетного гостя. Осмотрю зал, полный ребят, и начну с чего-нибудь вроде «Помнится, обычно я сидел там».

Нет, конечно, я не стану этого говорить. Когда кто-нибудь говорит такое, он просто-напросто собирается всем надоедать. Может, он и помнит, где сидел, но точно не помнит, каково это было.

Автобус все дальше и дальше уходил в ночь.

Наконец он замедлил ход, было слышно, как печально завыл двигатель. Я выглянул в окно, в сотне ярдов от дороги была граница, вся освещенная знаками, будками и сверкающими желтыми огнями там, где выстроились в ряд машины.

– Приготовьте, пожалуйста, свои документы, – сказал водитель.

Мы притормозили у будки, двери открылись, и вошел мужчина в форме. Он двинулся по проходу ко мне, и я до того перепугался, что даже подумал, что мне придет конец, как только он заговорит со мной. Я ничего не мог поделать со своим колотящимся сердцем. Мужчина остановился на минутку поговорить с индейскими парнями, и они вдруг поднялись и вышли из автобуса. Я смотрел, как они идут к кирпичному зданию, строя из себя клоунов, как те ребята, которых все время выгоняют из класса. Путешествие в кабинет директора нисколько их не волновало. Они к этому привыкли.

Затем мужчина заговорил с итальянцем, сидевшим передо мной, и мое лицо словно сдавила маска, которую кто-то сзади сжимал. Чувствовал я себя так, будто готов подпрыгнуть и сдаться, напряжение было невыносимое, и тут мужчина перешел ко мне.

– Добрый вечер, сэр, – сказал он.

– Добрый вечер.

– Куда направляетесь?

– В Буффало, – сказал я.

– Хорошее местечко. Бизнес или удовольствия?

Я позволил себе слегка рассмеяться шутке.

– Определенно удовольствия.

– И как долго намереваетесь пробыть там?

– Приблизительно неделю.

– У вас багаж?

– Да. Чемодан.

– И к кому вы направляетесь?

– К другу.

– Какой у него адрес?

– Он заберет меня с автобусной станции.

– Как его зовут?

– Эйнсворт. Дик Эйнсворт.

Мужчина на минуту сделал паузу:

– Есть ли у вас какое-либо удостоверение личности, сэр?

Я дал ему школьную карточку и свидетельство о рождении. Он вернул карточку и секунду изучал свидетельство.

– Сколько вам лет?

– Шестнадцать.

По какой-то причине он перевернул свидетельство и посмотрел на обложку. Постучал по ней ногтем. Затем посмотрел вдоль прохода.

– Не последуете ли за мной, сэр? С багажом.

Когда мы вошли в кирпичное здание, там были только индейцы. Один из них поймал мой взгляд и сказал:

– Есть сигаретка, приятель?

Я дал ему одну и потом еще парочку для его приятелей. Я не хотел проблем, но и не хотел сидеть рядом с этими ребятами. У них были неприятности, и мне не хотелось, чтобы таможенники думали, что я с ними. Через некоторое время меня позвали в маленький зеленый кабинет. Металлический стол, два стула, портрет президента Джонсона в пластмассовой рамке.

– У вас слишком большой багаж для одной недели, мистер Олбрайт, – сказал мужчина.

– Ну, я неопытный путешественник. Вероятно, упаковал много лишнего.

– Ваши родители знают о том, что вы отправились в поездку, мистер Олбрайт?

– О да. – Я сказал это с легким смешком, как будто все это была шутка. Но мужчина не улыбнулся.

– Так что, если я им позвоню, они не будут удивлены моему звонку?

– Совершенно нет.

– И вы говорите, что ваш друг Дик Эйнсворт собирается забрать вас с автобусной станции?

– Да.

– Почему бы не позвонить ему, чтобы от забрал вас прямо отсюда?

– Ну, не думаю, что это хорошая идея, – сказал я, как будто таможенник намеревался испортить мне вечеринку или что-то вроде этого. Нет необходимости говорить, что это не сбило его с толку.

– Я не знаю номера телефона.

– Тогда пройдите туда и посмотрите, нет ли его там.

За стенами кабинета, прямо через коридор стояла пара телефонов-автоматов с телефонной книгой на цепочке. Я слышал, как разговаривают индейские ребята. Они пихались на своих стульях, словно мальчишки. Их черные волосы были разделены посередине и доходили им до груди. Они были очень тощими, все в черных джинсах и черных джинсовых куртках. Я подумал, почему их не пригласили в кабинет первыми.

Я подошел к телефонам, открыл телефонную книгу, нашел Дика Эйнсворта, на самом деле даже нескольких, и на секунду снова испытал радость, потому что подумал, а вдруг позвоню одному из них, объясню по телефону свою ситуацию и сумею убедить приехать и забрать меня.

«Послушайте, – сказал бы я, – вы меня не знаете, но я хороший парень, просто попал кое в какие неприятности, и надеюсь, что вы сможете мне помочь».

Конечно, это была плохая идея. Вышло бы только, что меня бы послали. С чего бы это совершеннейшему незнакомцу ехать сюда в середине ночи и контрабандой перевозить через границу ребенка? А если меня поймают на том, что я лгу, на меня действительно заведут дело. И привезут в школу в траханых цепях. Спасибо большое, Скарлет, теперь посмотри, во что ты меня втравила.

Я побрел обратно в кабинет того парня. У него была куча бумажной работы. Он посмотрел на меня и вроде даже как поднял брови, будто сделал вид, что ему хочется знать, что происходит.

– Его нет дома, – сказал я.

Он не слишком удивился.

– Подождите снаружи.

Я вышел и уселся. Автобус завелся и через несколько секунд отбыл. Остались только я и индейские парни в ярко освещенной комнате.

Мы сидели несколько часов. Я поймал взгляд таможенника и, улыбнувшись, покачал головой, словно говоря, если бы не вы, все было бы прекрасно. Он не улыбнулся в ответ. Он был словно машина, этот парень, наихудший тип человека, с которым можно столкнуться в жизни.

Через некоторое время он вышел из своего кабинета, вручил мне бумагу и сказал подписать ее.

– Что происходит? – спросил я.

– Вы отправляетесь домой. А если еще раз попытаетесь перейти границу, будете арестованы.

Мы вышли в темноту и сели в автобус, наполовину заполненный спящими людьми. В нем было душно. Потом мы отправились. Индейские парни порастратили задор, они притулились друг к другу, словно сломанные стулья. Я посмотрел на часы: было половина шестого. К завтраку станет известно, что я сбежал. Дьякон Артур начнет спрашивать, куда я подевался. Потом еще кто-нибудь спросит, потом еще. По столовой зашепчутся: «Видели Олбрайта сегодня утром? Где Олбрайт?», пока не найдется кто-то, кто знает. Шепотки усилятся: