Аки Шимазаки - Бремя секретов

— Куда вы смотрите?

— Там старое гнездо ласточек, которые прилетали сюда в прошлом году. Надеюсь, они скоро вернутся.

— Неужели настала пора возвращаться? — воскликнула она. — Как быстро летит время!

— И правда, — отвечает он.

Госпожа Танака тоже смотрит на крышу.

— Зимой грустно без ласточек, — говорит священник.

— У вас на родине их много?

— Нет. Но я родился на одном из южных островов Тихого океана, а там ласточек предостаточно.

— На одном из островов Тихого океана? — удивленно повторяет госпожа Танака. — Как странно!

— Мой отец работал в торговой компании, и его отправили в командировку на один из тихоокеанских островов. Когда родители уезжали туда, мама была беременна, и схватки начались у нее раньше положенного срока. Отец приказал остановить корабль и в одиночку высадился на острове, где жило только племя местных аборигенов. Он встретил вождя племени, объяснил ему ситуацию, и тот пригласил родителей к себе в хижину — у него там было много детей. На следующий день после того как я родился, отцу пришлось покинуть остров. Он возвратился только три месяца спустя.

— Значит, вы не помните ни острова, ни ласточек, — говорит госпожа Танака.

— Нет. Но мама рассказывала, что там было удивительно красиво. Повсюду росли цветы. Много фруктов и рыбы. Местные жители проявляли к нам заботу. Мама думала, мы в раю. Она гуляла со мной вдоль берега моря, в лесу или среди скал. И каждый день видела тысячи ласточек.

— Так вот почему вам нравится наблюдать за ласточками.

— Да, — отвечает священник. — Каждую осень, когда птицы улетают на юг, мне становится грустно, словно они летят ко мне на родину.

Утром я мыла посуду, когда священник окликнул меня из окна кухни:

— Марико! Иди сюда! — говорит он возбужденно.

Мне любопытно. Иду в сад, вытирая руки полотенцем, подхожу к священнику. Он указывает пальцем на крышу. Я замечаю двух ласточек и старое гнездо, свитое под деревянным карнизом.

— Те самые, что прилетали в прошлом году, — говорит священник шепотом. — Я уверен! Теперь они чинят свое гнездо.

Половина гнезда еще влажная от свежей глины. Священник не сводит глаз с ласточек. Но вдруг птицы улетают.

— Цубаме… — говорю я.

Священник поворачивает голову, удивленно глядя на меня.

— Что… что ты сказала? — растерянно спрашивает он.

— Я сказала Цу-ба-ме, — повторяю я.

— Наконец-то ты заговорила! Это первое слово, которое я от тебя слышу!

Он закрывает лицо ладонями. Руки его дрожат. По щекам катятся слезы. Он поднимает глаза к небу и говорит, не поворачиваясь ко мне:

— Знаешь, Марико, ласточки всегда летают парами, и птенцов воспитывают тоже вместе. Они по очереди высиживают яйца, вместе ищут насекомых, чтобы кормить малышей. Чистят гнездо, выбрасывая оттуда помет. Удивительно, правда?

Ласточки возвращаются с сухими травинками в клюве и вплетают их в гнездо. Мы молча наблюдаем за ними. Потом священник пристально смотрит мне в глаза и говорит, держа меня за руки:

— Будь мужественной, Марико. Бог защитит тебя.

Ласточки опять улетают. Мы провожаем их взглядом, пока они не превращаются в маленькие точки, чернеющие на синем небе.

Я открываю дверь.

Солнце слепит глаза. Я жмурюсь, вдыхая прохладный утренний воздух. Лицо ласково гладят последние лучи летнего солнца. Щек коснулось легкое дуновение ветерка. В саду плавно покачиваются венчики космей. В кронах хурмы щебечут птицы, а среди листвы уже виднеются зеленые плоды.

Поднимаю глаза к небу. Ни облачка. Чудная погода! И какая тишина! Все дышит спокойствием. День начинается как обычно. Я обхожу сад. Выдирая сорняки, жду свою внучку Цубаки, чтобы отвести ее в школу.

Я живу вместе с сыном, его женой и тремя внуками — шестнадцати, пятнадцати и семи лет. Семь месяцев назад умер мой муж. Мы прожили вместе в Нагасаки больше сорока лет. Потом переехали сюда, в Камакуру. Мой сын Юкио — химик, он работает в компании по производству продуктов питания в Токио, совсем неподалеку отсюда. Его жена Шизуко работает на полставки в местной библиотеке. Ее родители погибли во время бомбардировки Иокогамы. Братьев и сестер у нее нет.

Дзинь! Звенит велосипедный звонок, я оборачиваюсь.

— Доброе утро, госпожа Такагаши!

Это сын господина Накамуры, друга моего мужа.

— Доброе утро! — кланяюсь ему я.

В ответ он улыбается. Он спешит на вокзал, чтобы сесть на поезд и ехать на работу. Сын господина Накамуры наш сосед. Его отец живет в другом квартале. Почти каждую неделю господин Накамура приходил к нам играть в шоги. С моим мужем он проводил больше времени, чем с собственным сыном. И я не видела его с тех пор, как умер мой муж.

Дзинь! Велосипед уже далеко. Я снова поднимаю глаза к небу. С дерева вспорхнули птицы. Ласточки свили под крышей гнездо. Оно уже совсем высохло. Скоро ласточки полетят на юг. Мой взгляд словно прикован к гнезду. «Цубаме…» Тело вдруг пронзила ноющая боль. «Где теперь Йони Ким? И где Марико Канадзава? Марико Такагаши — кто она такая?»

Сегодня первое сентября. Этот день я никогда не забуду. Пятьдесят девять лет прошло после землетрясения. Тогда я потеряла маму и дядю, это перевернуло всю мою жизнь.

Священник отвел меня в мэрию, чтобы оформить косеки. Он объяснил чиновнику: «Родители этой девочки погибли при землетрясении. Я пытался разыскать ее родственников или знакомых, но, к сожалению, безрезультатно. Хуже всего то, что она теперь ничего не помнит. Иногда даже забывает собственное имя. В церкви мы пока зовем ее Марико Канадзава». Это имя и было записано в косеки вместе с адресом дома, где находилась церковь. Так я законно стала японкой. И если маме удалось сохранить свою корейскую национальность, то я не знала толком, кто я такая. Священник сделал все возможное, чтобы меня не лишили гражданства.

Вместе с другими сиротами я осталась в церкви. Им всем было не больше пятнадцати лет. Потом, устроившись на работу, курьером в фармацевтическую компанию, я решила жить одна. Священник вернул мне деньги, которые мама дала ему на хранение. Денег хватило на то, чтобы снять маленькую квартиру, и я ушла из церкви.

Я познакомилась с фармацевтом, который работал в лаборатории той компании. Через год я стала его любовницей. Когда я забеременела, выяснилось, что он женат на женщине из богатой семьи. Я рожала у себя в квартире, мне помогали акушерка и госпожа Танака, работавшая в церкви. Тогда мне было всего восемнадцать лет. Позже я узнала, что у отца Юкио была дочка по имени Юкико. Мы продолжали встречаться до тех пор, пока священник не познакомил меня с господином Такагаши. Он тоже был фармацевтом и оказался коллегой отца Юкио. Он женился на мне, хотя его родители были против, и усыновил Юкио, а потом решил сменить место работы и устроился в филиал своей фармацевтической компании, который находился в Нагасаки, и мы уехали из Токио.