Аки Шимазаки - Бремя секретов

Я продолжал заходить к ней до тех пор, пока она не переехала в Камакуру. Потом я поступил в университет в Токио. Занятый сначала учебой, затем работой и семьей, я бывал у нее редко. Только после развода — это случилось три года назад — я снова стал навещать ее.

Когда я был у Соно в последний раз, она собиралась ехать в Маньчжурию. В том же году министерство военных дел объявило о возможности выхода Японии из Лиги Наций. По радио передавали правительственный лозунг: «Маньчжурия должна принадлежать нам! В ней — могущество империи!» И я беспокоился за Соно. Но Соно сказала: «Быть может, это мой последний шанс поехать в Маньчжурию. Там живет человек, которого мне очень хочется увидеть».

Соно никогда не была замужем и сейчас по-прежнему живет одна. Она потеряла родителей еще в детстве. У нее нет ни братьев, ни сестер, ей ничего не известно о своих родственниках, даже о самых дальних. Не понимаю, как такое возможно, однако так рассказывала сама Соно. Впрочем, она не похожа на одинокого человека. «Я слишком любознательная. Я не создана для семейной жизни. Мне не хватает терпения сидеть дома». Она зарабатывает на жизнь, давая гейшам уроки игры на сямисэне, и все деньги тратит на путешествия.

И я завидую ей. Она делает то, что хочет делать. А я нет. Я наследник именитой семьи. Мой дед был известным в Токио политиком, отец пошел по его стопам. Я работаю фармацевтом на крупном предприятии. С тех пор как я достиг совершеннолетия, родители то и дело повторяют мне: «Кэндзи, не забывай, что ты наследник семьи Такагаши. Ты должен поддерживать честь нашего рода». Если верить генеалогическому древу, наши предки принадлежали к кругу придворной знати.

Я закрываю книгу, толком не прочитав ее, и засовываю между страниц закладку. Ложусь на татами и разглядываю тонкие прожилки на деревянном потолке. Вздыхаю. На мгновение вспоминается лицо моей первой жены, Сатоко.

Нашу свадьбу устроили родители, и мы с Сатоко прожили вместе только три года и два месяца. У нас не было детей. Это стало главной причиной развода. Родители говорили мне: «Виновата она. Нужно что-нибудь сделать, чтобы наш род не пресекся».

Они хотят, чтобы я как можно скорее женился во второй раз. И без конца рассказывают о девушках, которых они выбрали мне в жены, а точнее, себе в невестки. Мне не хочется провести всю оставшуюся жизнь в одиночестве. Но пока я не могу свыкнуться с мыслью о повторном браке: есть обстоятельство, которое этому мешает. Рано или поздно придется рассказать о нем родителям, и это давит на меня гораздо больше, чем сама проблема.

По правде говоря, сейчас мне хотелось бы уехать, все равно куда, и сбросить с плеч груз обязанностей. Мне бы хотелось быть одиноким, как Соно, как сирота.

Вспоминается наша первая встреча с Сатоко.

Она стеснялась и говорила мало, но ее слова были ясными и разумными. Мне понравилось, что она любит природу. Когда я рассказывал ей про свое детство и долгие прогулки с няней, она слушала меня с любопытством. Я заметил, что она дорожит мнением отца, который преподавал естественные науки в университете. В тот день мы приятно провели время.

Родители настаивали, чтобы я женился на Сатоко. Они сказали: «У этой девушки хорошее воспитание. С виду она покладистая. И к тому же красавица». Я с удовольствием согласился. Спустя три месяца мы поженились с благословения всех родственников и друзей.

Полгода мы жили хорошо. Потом мама начала спрашивать: «Моя невестка, случайно, не беременна?» — таким же тоном, как если бы она интересовалась: «Она уже позавтракала?» Я старался не обращать на это внимания. Однако мама стала вмешиваться в нашу семейную жизнь и жаловаться на поведение моей жены. «Сатоко тебя не слушается! Она дерзит. Что за воспитание!» — говорила мама.

Прошло три года, а у нас по-прежнему не было детей. «Если у жены наследника старинного рода за три года не родилось ребенка, она должна покинуть семью», — напомнила мама о древнем обычае. Однажды она заявила моей жене: «Это все по вашей вине!» Отец предложил мне завести любовницу и прибавил: «Разводиться вовсе не обязательно». Я отказался. Сатоко больше не выдерживала давления со стороны моих родителей. «Давай уедем в другой город», — попросила она. Я понимал ее. Но не осмеливался признаться, что и мне хотелось того же. «Я наследник старинного рода, — сказал я. — Я не могу бросить свой дом и своих родителей». Тогда она решила уехать одна.

В последний день перед отъездом она высказала мне все, что накопилось на душе, — такого я от нее не ожидал: «Довольно с меня упреков твоей мамы. Она ведет себя так, будто она твоя жена. Она ревнует ко мне и будет ревновать тебя ко всякой женщине, которая выйдет за тебя замуж. Даже в ванной она не оставляет тебя в покое!» Я ответил: «Ты слишком многое берешь в голову! Мама любит меня слепой любовью, потому что я у нее единственный сын. Вот и все». — «Это не оправдание! — воскликнула Сатоко. — По правде говоря, от тебя я тоже устала. Не могу больше жить с большим ребенком. Все станут говорить, что наш брак не удался, потому что я бесплодна. Плевать я хотела на это!»

Наш развод огорчил Соно. Она никогда не видела мою жену, но зато слышала, как настоятель храма С. говорил о ней и о нашем браке. «Жаль, что так вышло, — сказала Соно. — Мне казалось, что с Сатоко тебе хорошо. Я даже думала, что она тебя спасет». Тогда я не понял, что она имела в виду. Мое первое впечатление оказалось ошибочным: у Сатоко был твердый и решительный характер. «Она обладала тем, чего тебе не хватало, — заметила Соно. — Ты слишком покорен воле родителей».

Спустя год после нашего развода Сатоко вышла замуж. Об этом мне рассказал господин Хорибе: его жена была знакома с Сатоко. А в начале этого года я узнал, что у Сатоко родился ребенок. Известие потрясло меня, и я понял: «Значит, это моя вина, что у нас не было детей!»

В тот день Япония официально объявила о своем выходе из Лиги Наций. На улицах люди повторяли услышанный по радио лозунг. Мои друзья и коллеги горячо спорили об этом историческом событии. Всех беспокоила судьба родины. Целиком поглощенный своим горем, я оставался безучастным.

Однако я, по крайней мере, принял решение уехать от родителей и жить один. Я сказал им, что у меня много работы и я должен переехать поближе к лаборатории. «Понимаю, — ответил отец. — В стране кризис. Необходимо делать все возможное, чтобы исправить положение. Ты работаешь ради нашего будущего. Возвращайся, когда найдешь себе новую жену. Вдруг это произойдет в следующем году». Мама прибавила: «Можно нанять тебе домработницу. Если хочешь, я провожу тебя». Я отказался: «Нет, не стоит. У меня слишком много работы. Мне нужно сосредоточиться, и я не хочу, чтобы меня отвлекали».