Аки Шимазаки - Бремя секретов

Послышался голос Юкио. Я встала. Интересно, с кем он говорит. Показались господин Мацумото с женой. Я хотела поздороваться с ними, но не осмелилась и осталась сидеть у ручья, так и не поднявшись к дороге. Шум их шагов приближался. Когда они поравнялись с бревном, Юкио сказал:

— Спасибо большое! Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, Юкио! — ответили они.

Я ждала, пока они уйдут.

— Смотри, дорогой! — воскликнула госпожа Мацумото. — Светлячки!

Они все не уходили. Кажется, сели на бревно.

— Хороший мальчик! — сказала госпожа Мацумото.

— Да, правда, — согласился ее муж. — Бедный Юкио, он даже не знает, где сейчас его отец. Надеюсь, господин Такагаши жив.

— Наверное, госпоже Такагаши теперь приходится трудно. Если мы станем приглашать Юкио к себе, ей будет легче. Твой коллега господин Хорибе и его жена тоже, вероятно, помогают ей.

Потом они несколько минут молчали.

— Соседки говорят, что господин Хорибе очень обаятельный, — заметила госпожа Мацумото. — Наверное, многие женщины влюблены в него!

— Неудивительно, — ответил господин Мацумото. — В Токио у него есть любовница и сын от нее.

— Правда? Госпожа Хорибе знает об этом?

— Думаю, нет.

— О Боже… Это ужасно!

— Что именно — ужасно?

— Все знают об этом, кроме нее. Какое унижение! Ты ведь помнишь, у моего отца была любовница, и маме все было известно. Когда у той женщины родился от отца ребенок, мама сказала, что ему нужно дать нашу фамилию: она думала, это поможет ему в будущем.

— Все относятся к таким вещам по-разному, — заметил господин Мацумото. — В отличие от твоей матери, госпожа Хорибе вряд ли смирится с подобной ситуацией. Она гордая женщина. Если она узнает, то сразу решит развестись.

Слушая их, я дрожала. И ясно представляла себе госпожу Хорибе, которая в ярости осыпает мужа проклятьями.

— Кстати, — продолжил господин Мацумото, — мне недавно рассказали еще одну историю про господина Хорибе.

— Что за история?

— Несколько лет назад, в Токио, он соблазнил молоденькую служащую из своей компании. И вскоре она забеременела.

Я оцепенела. «Что? Он повторил то, что сделал со мной?»

— Неужели? Значит, у него появилась вторая любовница? — спросила госпожа Мацумото.

— Нет, девушка покончила с собой. Младенец тоже умер. Ей было всего семнадцать лет.

«Господи…» Я едва не потеряла сознание. Госпожа Мацумото воскликнула:

— Бедняжка! Господин Хорибе просто пользовался своим влиянием!

— Да.

Потрясенная, я больше не слышала, о чем они говорили. Несколько минут спустя они ушли, продолжая разговаривать. Мимо пролетел светлячок. Неожиданно меня охватил гнев. Всей душой я возненавидела господина Хорибе. Мне даже захотелось убить его. Глядя на светлячка, я вспомнила про цианистый калий, который дала мне мать Тамако.

В июле на Нагасаки дважды сбрасывали бомбы. Главной мишенью были судостроительные верфи. Трамвайные линии оказались повреждены. Я умоляла Юкио перестать ходить на завод, ведь он был еще школьником. Он отказался: «Так нужно. Если я брошу работу, меня, как и отца, обвинят в том, что я коммунист. Выбора нет».

Следующая бомбардировка случилась первого августа. Наутро госпожа Хорибе сообщила страшное известие: «Погибла дочь госпожи Шимамуры. Она ездила в контору в центр города. Начальник приказал ей отвезти туда документы». Мне вспомнился голос Тамако. Я думала о том, смогла бы она или нет порвать отношения с тем начальником. Сердце обливалось кровью.

«Не хочу, чтобы моя дочь продолжала ходить на завод, но она меня не слушает, — жаловалась госпожа Хорибе. — Рано утром она снова отправилась на работу». Кажется, госпожа Хорибе не собиралась заканчивать разговор, однако я сказала: «Простите, меня ждет работа». Но она продолжала: «Разве вам не известно, что случилось с фабрикой, для которой вы шьете?» Я не поняла, что она имела в виду. Тогда госпожа Хорибе объяснила: металлургический завод М. разрушен во время бомбардировки. Не уцелела и фабрика, которая находилась рядом. Я побледнела и готова была расплакаться. Поразмыслив, госпожа Хорибе сказала: «Кстати, моя кузина знакома с семьей одного фермера: они хотели бы обменять на рис несколько европейских платьев. Вас это интересует? Насколько я помню, у вас таких платьев много». Поколебавшись, я согласилась. Она улыбнулась: «На следующей неделе приходите к моей кузине. Буду ждать вас у нее». И записала на листке бумаги дату и адрес кузины: «9 августа, четверг. 9.30, 2–3-2, Смаши», — прибавив, что это большой дом, окруженный соснами, и все в квартале его знают.

Пока же был понедельник, шестое августа. Вечером Юкио, вернувшись домой, воскликнул: «Мама! Это ужасно! Утром на Хиросиму сбросили огромную бомбу, какой никто раньше не видел. Город вспыхнул мгновенно, и почти все жители сразу погибли!»

Это случилось накануне того дня, когда я собиралась идти в деревню с госпожой Хорибе. Я была дома одна. Юкио ушел к господину Мацумото. На следующее утро они договорились пойти в университетскую больницу. Юкио помогал господину Мацумото искать в библиотеке книги по медицине.

Ночью я боялась, что придет господин Хорибе: его жены не было дома. Еще утром она отправилась к кузине. Прежде чем лечь спать, я закрыла ход в стене коробками с книгами. Юкико, вероятно, была у себя в комнате. Я надеялась, что ее отец не решится с шумом отодвигать коробки.

Я долго не могла заснуть. Думала о завтрашней встрече с госпожой Хорибе. Я знала, что она будет болтать без умолку и расспрашивать о моей личной жизни. Я жалела, что согласилась на ее предложение, но другого выхода не видела: нужен был рис.

Когда я наконец заснула, был уже час ночи.

Юкико и Тамако поют в темноте: «Хо… хо… хотару кои…» «Ты права! — говорит Тамако Юкико. — Я решила порвать со своим начальником». Юкико улыбается: «Вот и хорошо!» Тамако переходит улицу, неся под мышкой документы с завода. Вдруг раздается взрыв. Она падает на тротуар — замертво. Госпожа Шимамура кричит начальнику: «Вы убили мою дочь! Зачем вы послали ее в центр города, зная, насколько это опасно? Вы сумасшедший!» Тамако лежит в гробу. «Госпожа Такагаши, вернитесь к реальности, — говорит мне Юкико. — Отец пользуется своей властью. Вас любит муж, а не он». Встаю и иду к комоду. Выдвигаю ящик, в котором спрятан цианистый калий. Открываю коробку и смотрю на бумажный конвертик, сложенный поверх хамагури. Снова слышу голос госпожи Шимамуры: «Используйте его, госпожа Такагаши!» «Ты нуждаешься во мне. Подумай о будущем нашего сына», — говорит господин Хорибе с усмешкой. «Мне хочется убить его, — думаю я. — Завтра, да, завтра, перед тем как встретиться с его женой…» Рука дрожит. Едва я касаюсь бумажного конверта, раздается крик моего мужа: «Не трогай, Марико!»