Дэниэл Хэндлер - Наречия

— По-моему, в барах такое тоже больше не подают, а зря, — вставил свое слово один из детективов. — Времена меняются, причем не в лучшую сторону.

Покачиваясь, Андреа поднялась с табурета и пересела поближе к детективам. Она попыталась поднять со стойки фотокарточку, но та, как я вам уже говорил, прилипла намертво.

— Отродясь не видела этой женщины, — сказала она. — А ведь я прихожу сюда каждый день.

— Пьяная и печальная, — добавил Энди.

— Когда Энди сказал, что она приходит сюда каждый день, он имел в виду меня, — сказала Андреа и постучала по картонке сломанным ногтем — где она его сломала, неизвестно, наверное, о чью-то дверь. — Я прихожу сюда каждый божий день и отродясь не видала никакой Глэдис.

— Ой, только не надо, — заметил детектив. — Ведь мы детективы. Наш клиент хочет, чтобы мы нашли женщину, которая изображена на фото. Мы прилетели, наводим справки и узнаем, что теперь она называет себя Глэдис и приходит сюда. Мы ее поджидаем, она входит, и ей капут — мы ее скручиваем. Просто, как бублик.

— Бублик, — повторил его напарник.

— Она всегда называет себя Глэдис, — говорит Андреа и плюхается на свой табурет.

— Вам бублик? — переспрашивает Энди. На прилавке под салфеткой действительно лежали доисторический бублик и несколько одиноких пирожных.

— Нет, просто такое выражение у нас, детективов, «просто, как бублик».

— А нас в школе не так учили, — подал голос Майк. Он совсем недавно прошел в школе тест на разные выражения. Его никто не услышал, разве что музыкальный автомат.

— У нас есть и другие выражения, — добавил детектив. — Например, «улетел в южном направлении». Значит, кто-то решил сделать ноги. То есть если кто-то пытается слинять, то детектив скажет: «Улетел в южном направлении», потому что перелетные птицы всегда улетают на юг.

— «В южном направлении», — негромко повторила Андреа. — Как бы я хотела, чтобы все мои неурядицы улетели в южном направлении.

— В южном направлении, — кивнул детектив. — Все перелетные птицы в конечном итоге оказываются в Южной Америке, правда, это мало кому известно. Каждая птица на белом свете. Я слышал, зимой в Перу не пройти из-за этих самых птиц — того и гляди наступишь. Нет, конечно, некоторые птицы — они вечнозеленые. Но остальные улетают в Южную Америку.

— Точно? — переспросил Энди. Он как владелец заведения за долгие годы успел наслушаться всякой белиберды, однако бублик его окончательно добил.

— Нет, конечно, — прошептал Майк, после чего обернулся от музыкального автомата и произнес вслух: — Нет. Птицы мигрируют по-разному. Нам рассказывали в школе, у нас два с половиной дня назад была экскурсия на природу, и мы наблюдали за сороками, вернее, должна была быть экскурсия, но пошел дождь. Желтоклювая сорока обитает исключительно в прибрежных районах к югу от залива Сан-Франциско, и обычно для ее описания используют три слова. Первое из них — «яркая».

— Послушай, а тебе часом никуда не надо? — поинтересовался у него один детектив.

— Нет, никуда, — чистосердечно ответил Майк.

Андреа тем временем допила вино и, словно салютуя, подняла кулак.

— Мы живем в свободной стране.

— Если вы только будете вынуждать моих клиентов, чтобы они покинули заведение, — вставил слово Энди, — я попрошу вас, джентльмены, удалиться в «южном направлении».

Но в следующий момент сам же разрушил все впечатление, потому что подмигнул Майку: мол, даже не надейся, что я займу твою сторону.

— Мы детективы, — произнес напарник.

— А зачем детективам понадобилась Глэдис? — спросила Андреа. Кстати, она произнесла это слово тем же тоном, каким незадолго до этого произносила «твоя жена Хелена». — Она — милая старушенция, и, возможно, у нее нет денег. Когда-то была актрисой.

— Если не ошибаюсь, она работает в каком-то магазине, — сказал Энди. — По крайней мере я слышал, как она упоминала какой-то магазин. Чем она вам досадила?

— Что у вас на уме? — спросила Андреа.

Детективы переглянулись, словно это была самая неприятная часть их работы.

— Наш клиент, — произнес тот, что был поразговорчивее, — утверждает, будто Глэдис — Снежная Королева.

— Снежная Королева? — не поверил собственным ушам Энди. — Что за херню вы несете? Что еще за Снежная Королева? Ты уж прости мне мое выражение, — добавил он, обращаясь к Майку.

— Да ладно, — отозвался тот. — Я и не такое слышал.

— Только сам никогда так не выражайся, — предостерегла мальчика Андреа. — Стоит начать, и пиши пропало. Кстати, Энди, а почему ты не извинился передо мной? Я как-никак леди, при мне нельзя выражаться.

— А может, вы дадите мне еще содовой? — внезапно осмелев, обратился к бармену Майк. — За то, что вы ругнулись.

И Энди выполнил его просьбу, по всей видимости, из тех соображений, что сахар не способен нанести вред детскому организму. Жест, надо сказать, был редкий, и Майк оценил его по достоинству.

— Снежная Королева, если вам хочется знать, — произнес детектив, — это агент подземного царства, которое называется Ката. Если она приобретает человеческий облик, то обычно представляется женщиной. Как и предполагает ее имя, она способна влиять на любую погоду, особенно на снег.

— Глэдис вызывает дождь, — задумчиво произнес Энди. — Мне даже не надо открывать бар, чтобы слушать подобный бред.

— Именно так и говорит этот человек, — сказал детектив.

— И кто этот человек? — поинтересовался Энди.

— Мой клиент, — ответил детектив. — Вернее, наш. Его и мой.

Он кивнул на напарника.

— И зачем вашему клиенту понадобилась Снежная Королева? — спросил Энди.

— Он в нее влюблен, — ответил детектив. — У нас повременная оплата — за каждый отработанный час.

Вот и любовь тоже повременная, вернее, временная вещь. Есть немало историй про людей, которые безоглядно полюбили кого-то раз и навсегда, лишь на мгновение взглянув на человека, но я не слышал, чтобы такие истории приключились с кем-то, кого я знаю. Нет, когда вы кого-то любите, вы проводите с этим человеком долгие часы, и даже самые могущественные силы преисподней не в состоянии сказать, усиливают ли проведенные вместе часы любовь к этому человеку, или же вы просто начинаете проводить с ним больше времени по мере того, как ваша любовь крепнет. А затем, когда любви больше нет, когда кафешка любви закрыта снаружи на замок, вам хочется вернуть все эти долгие часы назад, вместе с другими принадлежащими вам вещами, которые вы оставили в доме того, кого любили, а может, заодно прихватить с собой еще пару вещиц, тех, что в принципе и не ваши, а как бы являются компенсацией за то, что вы потратили часть жизни, и все эти долгие часы «улетели в южном направлении». Видимо, никто не в силах что-то сделать по этому поводу, в меню меры не названы. Все равно как в самолете стюардесса предлагает вам полотенце, напитки, мятные конфеты, но ни одна из них не скажет, даже если вы летите первым классом: «Вот пять часов, которые мы отняли у вас, пока вы летели через всю страну в Нью-Йорк к своему бойфренду, а он, мерзавец, сел в такси и был таков, и тогда вы полетели назад в Сан-Франциско, потеряли еще пять часов вашей жизни и попали туда как раз в момент катастрофы». И вот теперь вы сидите, и потерянные пять часов отдаются болью во всем теле, и вы слышите истории, которые не что иное, как сплошная ложь, и никто не вернет никого назад.