Кэндзи Маруяма - Сердцебиение

Голос с пленки вещал мрачно и торжественно, разносясь на всю округу. Таким речам не место на курорте, они разрушали всю праздничную атмосферу. Начиналась проповедь словами «О закоренелые грешники!», потом голос призывал «открыть глаза» и в самом конце — «покаяться». Ничего, кроме раздражения, эти вопли вызвать не могли, никто всерьез их, конечно, не принимал. Бедный парнишка, все его труды пропадут даром. Ходит целый день, потом обливается, еле ноги волочит, а проку — ноль. Он сам виноват — плохо выбрал время и место для своих проповедей. Ему бы в конце осени или в начале зимы, в мерзкую, слякотную погоду податься в убогие городские кварталы, где живут те, кто всю жизнь выплачивает проценты по разным ссудам. А может, он страной ошибся, ехал бы себе в какие-нибудь другие края.

Сам-то он, интересно, верит в словеса, грохочущие из динамиков у него над головой? Может, это для него просто способ бесплатно посмотреть мир, побродить по разным странам? Или его юная душа все-таки пылает миссионерским огнем и он верит в свое призвание? Надеется заронить сомнение хоть в одну заблудшую душу из многих тысяч и ради этого готов сносить тяготы и унижения? Или вообще мазохист — испытывает сексуальное удовлетворение, когда его осыпают бранью и кидают в него каменья? А он, этот проповедник, к какой стороне общества он принадлежит — к лицевой или к изнаночной? Не в одном ли он лагере с С.?

С. обязательно должен позвонить, чтобы проверить, дошла ли бандероль. Телефонный звонок отлично можно услышать и с террасы. Обязательно позвонит, не нынче вечером, так завтра утром. А парень, с тех пор как попал сюда, ни разу не пытался с кем-то связаться. Наверное, все разработано до таких мелочей, что в этом нет необходимости.

Пес внезапно повернул морду к дорожке и поднялся. Кто-то шел сюда. Я тоже взглянул в том направлении, но никого не увидел. Нет, вот они — по дорожке к дому шли двое полицейских, о чем-то переговариваясь вполголоса.

Я поспешно закрыл глаза и притворился, что сплю, а сам лихорадочно продумывал ответы на возможные вопросы. Как бы дать знать парню, что здесь полиция? Ему нужно хотя бы немного времени, чтобы спрятать содержимое бандероли подальше. Не собираются же они сразу ломиться в дом?

Пес глухо зарычал. Я медленно приподнялся с кресла, делая вид, что только сейчас заметил посетителей, потом встал и подошел к перилам. Полицейские в выцветших от солнца и пота летних форменных рубашках были уже у самой веранды.

— В чем дело, господа полицейские? — спросил я громко, чтобы было слышно наверху. — А, господа полицейские? Что-нибудь случилось?

Они остановились и посмотрели на меня снизу вверх. Тот, что помоложе, спросил:

— Ваша собака не кусается?

— Не бойтесь, она смирная, — успокоил я его и притянул пса к себе за ошейник. Тот все рычал. Они что, пришли из-за собаки? Бывшие хозяева обратились в полицию? Вряд ли, тогда они тоже пришли бы сюда. Нет, собака здесь ни при чем.

Полицейские поднялись по ступенькам и остались стоять на самом краю террасы. Я-то совершенно спокоен, а вот как там парень наверху? Слышал он, как я орал «господа полицейские»? Молодой все время вежливо улыбался, но пожилой шарил вокруг настороженным взглядом, норовил заглянуть через стекло внутрь дома.

— Прошу вас, — предложил я им сесть. — Так чем обязан?

Пожилой, ни слова не говоря, все осматривался. Ответил мне молодой, поглаживая собаку они, мол, просто совершают обычный обход, в это время года всегда учащаются случаи взлома. И тут же задал мне такой вопрос:

— Вас ведь утром дома не было?

— Да, мы ездили в город за покупками. А потом я возил своего гостя к берегу моря.

— Это ваша вилла? — впервые подал голос пожилой.

— Нет, не моя.

— Если вилла принадлежит какой-нибудь фирме, обычно вывешивают табличку на воротах.

Я вынул бумажник и протянул полицейскому визитную карточку из тех, что дал мне С. Это подействовало. Они, кажется, поверили, что вилла принадлежит небольшой торговой фирме и что я работаю здесь управляющим.

— Можно взять? — спросил молодой и, не дожидаясь разрешения, сунул визитную карточку в свою записную книжку. — У вас гости?

— Только один. Он наплавался в море и теперь спит, — ответил я, все это было сущей правдой.

— И давно вы тут управляющим? — спросил пожилой, заходя мне за спину.

— Первое лето. — Я обернулся к нему лицом. Не к чему ему знать, что я здесь всего несколько дней.

— А кто работал раньше?

— Понятия не имею, не спрашивал.

Я уселся в кресло и спокойно ждал следующего вопроса. Пес с настороженным видом кружил по веранде. Плохо, если придется врать и выкручиваться. Но они больше ни о чем спрашивать не стали. Полюбовались немного видом, открывающимся с террасы, посоветовали мне держать двери на запоре и спустились вниз по лестнице. Уходя, ни разу не оглянулись.

— Спасибо за заботу! — крикнул я им вслед. Полицейские уже скрылись за деревьями, а я все стоял на террасе. Не хватало только, чтобы кто-то из них обернулся и увидел, как я сломя голову кидаюсь в дом или вытворяю еще что-нибудь в этом роде. Парень не мог не слышать наш разговор. Наверное, стоял у самого окна, боясь пропустить хоть слово. Или, может, вообще дал деру через черный ход и теперь отсиживается в кустах, затаив дыхание.

Стало быть, обычный полицейский обход с целью предупредить жильцов о мерах предосторожности против взлома. Они что, обходят одну за другой все виллы? Или их интересовали только мы? Успели уже и утром здесь побывать, надо же. Не слишком ли много служебного рвения? Может быть, они подозревали, что я поселился на пустующей вилле самовольно? Если дело было только в этом, то их подозрения, надеюсь, рассеялись. Хуже, если полиция интересуется не мной, а моим клиентом. Тогда жди новых визитов. Интересно, как отреагирует С., когда я порадую его этой новостью? Предусмотрен ли у него такой вариант? Можег быть, он велит нам перебраться отсюда в какое-нибудь другое место?

Пройдя через рощу к набережной, полицейские, наверное, сели в машину. Не исключено, что первым делом они сообщили в участок по радио данные, указанные на моей визитной карточке, и попросили их проверить. Если такой фирмы на самом деле нет и телефон указан вымышленный, я не виноват. Это проблема С., пусть он ее и решает. Вообще-то на него не похоже, чтобы он мог допустить такую дурацкую оплошность.

Я был спокоен, и это меня радовало. Нет, С. во мне не ошибся, двух деревенских лопухов полицейских вокруг пальца не обведу? Уж как-нибудь. Но если они заявятся снова, я должен быть предельно осторожен. Это будет означать, что номер с «управляющим» и «гостем» не прошел. Надо быть готовым к возможным осложнениям.

Что же все-таки сейчас делает парень? Наверное, когда они ушли, у него гора с плеч свалилась. А может, он ничего и не слышал, дрыхнет себе, как медведь в берлоге? Пес уже успокоился, снова пристроился у моих ног и затих.