Кэндзабуро Оэ - Записки пинчраннера

— История нашей Земли, вся история человечества как конечного ее этапа во времени есть не более чем средство выполнения причудливой программы космической воли. Такого рода шутливая фантастика (лучший ее представитель — Курт Воннегут) появляется нередко. По-моему, в фантазиях каждого человека лежит общечеловеческая основа. Поэтому я думаю, что в таких фантазиях, возникающих у писателей-фантастов, есть определенный смысл. Я тоже в конспективной форме изложил свои мысли по этому вопросу. Пока я писал свой конспект, я вновь уверовал в то, что судьба человечества предопределена, ха-ха-ха. По моим предположениям, земной шар — крохотная деталь огромной космической конструкции и она по ленточному транспортеру направляется в предназначенное ей место космоса! Галактика и есть тот самый ленточный транспортер, который посылает Землю в предначертанное планом место, и на конечном этапе она превращается в стартовую площадку, откуда Земля запускается в заданном направлении с заданной скоростью. Затем эта деталь в виде почти идеального шара, на котором зародилось человечество, занимает свободное место в космосе — конструкция завершена! Однако на подготовительном этапе эта деталь, именуемая Землей, чуть деформирована. Для ее исправления требуются сверхкрохотные мастеровые, немыслимые в космических масштабах, и не только люди, но и звери, птицы, рыбы и даже насекомые… Не знаю, как лучше назвать это — исправлением или подгонкой, во всяком случае, последней шлифовкой явились, я думаю, проводившиеся повсеместно на земном шаре ядерные взрывы. К настоящему времени взрывы в пустынях и на атоллах в океанах завершились. Теперь очередь за ядерными взрывами в крупных городах, то есть в таких местах, где, за исключением двух случаев, ядерных взрывов еще не было. Вот тогда-то Земля — деталь, доведенная до необходимых стандартов, — будет запущена с галактической стартовой площадки и плотно войдет в завершенную конструкцию. Если говорить о форме этой огромной конструкции, то ее прекрасно отражают система мира Птолемея и карта звездного неба Данте. Разумеется, я не обладаю нужными способностями, чтобы объяснить все возникшие загадки, ха-ха. Когда дойдет до осуществления этого космического проекта, придется дать новую оценку Галилео Галилею, если, конечно, у человечества останется время, чтобы это сделать, ха-ха-ха. Галилей был не только пионером, путем опытов выработавшим новый взгляд на Вселенную, но, как стало ясно из его показаний на процессе по обвинению в ереси, он, как католик, не выступал против абсолютной конструкции, основывающейся на карте звездного неба Данте. Знаменательно, что в его словах и делах не было противоречий! И все-таки она вертится. Галактика вращается с неимоверной скоростью. Это движение вовлекло в свою орбиту крохотную деталь огромной конструкции, начиная от неподвижного неба наверху и кончая адом в преисподней. Если вдуматься в это, то удастся гармонично соединить Галилея, кающегося в ереси, и Галилея, являющегося реформатором представлений о Вселенной; его душевный покой был глубок и всеобъемлющ. Галилей сам пишет об этом: Если подвергнуть испытанию хотя бы одну из аксиом, с которой соглашаются все, и реально оценить знания, которые удалось получить, то выяснится, что не понимаешь ни одного из бесконечного количества выводов, к которым приходишь. Ха-ха-ха.

Я молчал. Разве мог такой человек, как я, изучавший физику в школе и университете, высмеивать человека, точно цитирующего Галилея, хотя рассуждения его и были безумными? А Добровольный арбитр с несколько смущенным видом продолжал:

— …Разумеется, я принадлежу к людям, которых не может не привести в негодование проект завершения сверхогромной космической конструкции, выстрелив отшлифованной деталью-Землей, согласно предначертанию космической воли. Что касается меня, я против процесса шлифовки детали-Земли. Я думаю, что ваше с Мори превращение является существенным элементом сопротивления шлифовке детали-Земли, а это и моя цель также. Именно превратившиеся люди станут ядром такого сопротивления! Да и само превращение благодаря искривлению, деформации, которые несет с собой всевозрастающая скорость по мере приближения к завершающей стадии, возможно, является еще одним выражением космической воли. Подобно тому, как действию неизбежно сопутствует противодействие. Согласны с этим, отец Мори?

«Согласны с этим?»— спросил он меня, но это не был вопрос* на который можно было ответить немедленно. Однако я, восемнадцатилетний превратившийся, дал четкий и определенный ответ, будто только и ждал его вопроса:

Я все выясню. Более того, может быть, я и превратился ради того, чтобы выяснить это? Я все выясню!

Мужество, обретенное вами после превращения, — огромное подспорье! И в первую очередь для Мори! — сказал Добровольный арбитр . Его туманная речь, речь грезящего наяву человека, сразу же зазвучала иначе, став конкретной речью практического деятеля. Сильный человек. — Итак, на этот раз полицейские мирно удалились, но, я думаю, сопоставив донос вашей жены и случившееся с Могущественным господином А. , они будут обязаны установить за вами наблюдение. Телефон, несомненно, прослушивается. Стоит нам выйти, и следом за нами увяжется хвост. А уж если наша полиция за кем установит слежку, ни за что не упустит своей жертвы, если, конечно, на полпути ее планы не изменятся…

Я стал анализировать свое положение после превращения. Поскольку моя жена, бывшая жена, донесла на меня, человека средних лет до превращения, обвинив в покушении на Патрона, мне, теперь весемнадцати-летнему превратившемуся мальчишке, останусь ли я дома или выйду на улицу, опасаться ареста нечего. Ведь наша полиция, как ее называет Добровольный арбитр , не располагает людьми с богатым воображением, которые бы оказались способны заподозрить, что восемнадцатилетний мальчишка и есть тот самый тридцативосьмилетний мужчина, и арестовать его, ха-ха.

Однако не исключено, что, когда я отправлюсь туда, где скрывается раненный в голову зрелый мужчина, следующая за мной по пятам полиция препроводит его в участок. И хотя именно я — тот, кто способен засвидетельствовать, что этот человек — мой сын и решительно не может быть тем, о ком идет речь, убедить полицию мне не удастся, если только не заставлю ее поверить в наше с Мори превращение.

— Навещать сейчас раненого Мори — чистая авантюра. Что же мне предпринять?

— Самым естественным для вас было бы связаться с секретарем Могущественного господина А. Вы должны выразить соболезнование… ну и, кроме того, из тактических соображений ваш звонок тоже будет весьма полезен. Для той борьбы, которую мы будем вести в дальнейшем, помогая Мори, необходимо всесторонне изучить Могущественного господина А…. Из вашего дома звонить не следует — телефон прослушивается. По-моему, лучше дойти до телефона-автомата.