Леонид Воронов - Морская дева

— Нет. Почему ты мне не рассказал, Миша?

— А вы откуда об этом знаете, Алексей Иванович?

— О том, что потонул БМРТ "Пятнадцатый съезд ВЛКСМ" в 1973 году знал весь город, а подробности мне рассказал один ваш матрос, с которым я сидел рядом в самолете. И мне известно, что в спасательный бот ты садился последним, потому что решил захватить с собой свою трубу. Когда твоя фамилия и труба появились на "Зевсе", я сразу вспомнил рассказ этого матроса, и подумал, что человек, который способен вести себя так хладнокровно в критической ситуации, должно быть, неплохой моряк. А потом старший механик говорил мне, что ты привел в порядок аварийную сигнализацию в машине, колдовал с судовыми генераторами, в результате чего максимальная скорость судна увеличилась. Кстати, объясни доступным языком, что было не в порядке с генераторами?

— Идея была не моя, а третьего электромеханика. Мы с ним выяснили, что дополнительные обмотки генераторов включены встречно основному магнитному потоку, что было бы оправдано при более высоких оборотах дизеля. А на наших дизелях такое включение приводило к тому, что напряжение на генераторах нельзя было поднять выше 210 вольт. После наших переключений напряжение повысилось до 220–230 вольт, с возможностью регулировки. При этом возросло до номинального напряжение возбуждения гребного электродвигателя, и его мощность, а значит, и скорость судна увеличились.

— А теперь скажи мне, почему у тебя нет высшего образования?

— Единственный ВУЗ, который меня интересовал — летное училище. Я туда поступал, и поступил бы, если бы не глупость, которую я совершил.

— Ну-ка, расскажи.

— Наверно это не та тема, которая уместна за столом.

— Рассказывай, мы никуда не торопимся, вот и Катя навострила ушки.

— Глупости было даже две. В семнадцать лет мы с другом пришли к военкому с просьбой направить нас в военное летное училище. Он направил нас на медкомиссию. Я легко ее прошел, хотя она была гораздо более тщательной, чем та, что мы ежегодно проходим. Мой друг не смог ее пройти. Направление я получил, приехал в училище, где абитуриентов поселили в палаточном городке на территории училища. Заняться там было решительно нечем, кроме подготовки к экзаменам. И подготовился я очень хорошо, но за три дня до экзаменов мы всей палаткой ушли вечером в самоволку, а на обратном пути попались. Утром всю нашу палатку отчислили.

Мы с другом снова отправились к военкому с просьбой отправить нас служить во флот. Друг попал служить в Североморск на эсминец, а я в морскую авиацию в Прибалтику. Одну группу призывников, со мной в том числе, привели в кабинет с телеграфными ключами на столах. Задали всем вопрос, у кого были переломы рук, ног, вывихи, и прочие напасти. Я встал, и честно признался, что незадолго до призыва вывихнул руку, хотя боль уже почти прошла. Потом каждому предложили отстучать на ключе простую фразу, каждую из которых я мог отстучать без запинки. Однако мне этого не предложили. "У вас был вывих". Оказалось, отбирали стрелков-радистов на бомбардировщики, у которых после службы был прямой путь в летное училище. А больше никакая учеба меня не интересовала.

— Вероятно, судьба имела в отношении тебя какие-то другие планы. Я не считаю, что ценность человека определяется наличием диплома. Навидались мы дураков с высшим образованием. Жаль только, что я не могу поставить тебя на более высокую должность, которой ты заслуживаешь, однако по твоему виду не скажешь, что ты не доволен своей судьбой. И у Кати твоей глазки сверкают. Помнится, ты обещал рассказать, как вы познакомились.

— Не уверен, что я это обещал, но секрета никакого нет, мы вкратце расскажем.

— Я первая его заметила.

— Нет, Катенька, я увидел тебя в первый же день, на пляже, и сразу влюбился.

— А я видела тебя, когда ты вечером только пришел в пансионат, с небольшой сумкой на ремешке.

— Ты мне этого не говорила. И что, тоже сразу влюбилась?

— Промолчу.

Они рассказали чете Ершовых о своем романе, и рассказ этот оказался не совсем коротким, потому что и Таисия Николаевна, и Алексей Иванович слушали с интересом, и задавали много вопросов.

В мае на имя Михаила пришла судебная повестка. Подобные документы всегда вызывают у людей тревожные и неприятные ассоциации, а Миша понятия не имел, по какому поводу его могут вызвать в суд.

В назначенный день он пришел в здание суда, и был немало удивлен, когда встретил там свою бывшую жену. Она тоже была в недоумении. Это обстоятельство наводило на мысль, что судебная повестка как-то связана с разводом, и Михаил с удовлетворением подумал, что свидетельство о заключении брака захватил с собой, возможно, не зря.

Судью он узнал сразу: это был все тот же Таран, который год назад назначил им отсрочку.

— Полгода назад мой коллега вынес неправильное решение по вашему вопросу о разводе, и мой долг исправить его ошибку. — Обратился судья к Михаилу. — Вы по-прежнему настаиваете на разводе?

— Нет. — Ответил Михаил.

— Ну, вот видите, как я оказался прав, когда назначил вам отсрочку год назад. — Разочарованно произнес судья. — Семья, как я понимаю, восстановлена, и предыдущее неверное решение моего коллеги я ликвидирую.

— Вы неправильно меня поняли, я не настаиваю на разводе потому, что процедура развода уже совершена, у меня на руках есть свидетельство о разводе, выданное загсом, со всеми необходимыми атрибутами подлинности…

— Свидетельство выдано незаконно, потому что суд не дает вам развода.

— Разрешите, я закончу. Кроме того, в моем новом паспорте вписано имя моей жены Стрельцовой Екатерины Павловны, а в свидетельстве о заключении брака написано, что Екатерина Павловна стала моей законной женой 15 декабря прошлого года.

Ошарашенный судья хлопал глазами, а народные заседатели сдержанно улыбались. Михаилу очень хотелось расхохотаться, и он с трудом сохранял на лице серьезное выражение, сдерживая смех.

— Ну что же, в таком случае судебное заседание закрыто, все свободны — кисло проговорил судья Таран.

В конце мая Саша с Татьяной сняли квартиру в городе, и переселились в нее. Расставались довольно холодно, покидать бесплатное жилье в уютном доме им явно не хотелось.

После ухода квартирантов Катя затеяла генеральную уборку, засела за рукоделие, и вскоре дом преобразился. В доме появились красивые шторы, некоторая мебель. Миша взялся чистить дымоход у дровяной печи, которая зимой немного коптила, но оказалось, что печь на грани разрушения. И тогда они с Катей приняли решение выбросить печь, и построить вместо нее камин, тем более что Катя готовила на электрической плите. В одном из журналов, которые Миша получал, он видел чертежи этого сооружения, и адаптировал проект к особенностям дома. Камин украсил комнату, и занимал совсем немного места, в отличие от громоздкой плиты. А смотреть на живое пламя в холодные вечера было так приятно!