Леонид Воронов - Морская дева

— Кошмарный, мы вас каждый день вспоминали. А этот Костенко… Алексей Иванович, у меня здесь взрывоопасная информация, и мне бы хотелось, чтобы вы с ней ознакомились.

— Что случилось?

— Рассказывать долго, а в моем заявлении написано все сжато, и понятно, мне кажется. Могли бы мы где-нибудь расположиться?

— Тогда пойдем к диспетчеру, там есть пустой кабинет.

Ершов прочитал заявление, полистал тетради, потом поднял глаза.

— Алексей Иванович, я намеревался, как вы видите, обратиться в милицию, но когда вас так неожиданно встретил, то подумал, что это не совсем разумно.

— Пойдем, поговорим по дороге.

— Ты знаешь, что жена Костенко работает в Мортрансе? — спросил Ершов, когда они сошли на берег.

— Конечно, я этого не знал.

— Получается, что ты это вычислил.

— Я больше грешил на Лосева, хотя не исключал и Костенко. Выходит, организатор он и есть.

— Субординация.

— Недавно я слышал это слово от Костенко, — усмехнулся Миша, — когда он вышвыривал меня из каюты.

— В натуральном смысле?

— В переносном. Я хотел провести ревизию.

— А ты не возражаешь, если я займусь твоими бумагами?

— Как раз этого я и хочу, но мне не хотелось бы, чтобы у вас были какие либо неприятности.

— Об этом не беспокойся. Но ты мне веришь?

— Уж если вам не верить, тогда не верить ни во что.

— Тогда договорились, а я потом все расскажу тебе лично.

— Когда заканчивается ваш отпуск?

— Завтра принимаю дела, так что у меня есть все основания разобраться во всем досконально. Ты наверно захочешь уйти на выходные?

— Да, я просил замену.

— Проблем не будет, вместо тебя выходит Чиликин.

Алексей Иванович помолчал, а затем сказал:

— Я хочу ответить на один твой незаданный вопрос. Ведь я понимаю, что ты удивился, когда я пригласил вас с Катей в гости. Дело вот в чем. Чем-то неуловимо ты похож на моего сына, который погиб во время шторма на военном катере в акватории Владивостока. Однажды я проговорился об этом своей жене, и она все просила пригласить тебя в гости. Мне тоже этого хотелось, и, казалось бы, чего проще: вызвал в каюту, да пригласил. Но это лишь так кажется, на самом деле повод для такого приглашения не так-то просто было найти, особенно, когда я к тебе присмотрелся, и оказалось, что ты интересный человек и сам по себе. Однако, вот мы уже и пришли, мне нужно к капитану порта. Передай привет Кате, — сказал капитан, пожимая Михаилу руку.

— Спасибо, Алексей Иванович, вы также передайте привет Таисии Николаевне, и спасибо вам за то, что я вас встретил, и вообще за все.

Миша подходил к дому в радостном волнении, и с легкой тревогой, опасаясь встретить обиженные глаза жены, или обнаружить какие-либо неурядицы. Однако когда он увидел сияющие Катины глаза, все его тревоги разом исчезли. Катя была такая домашняя, теплая, нежная и счастливая, так ласково его обнимала, что Миша с легкостью простил себе все те упреки, которыми мучил себя весь рейс.

— Где моя дочь?

— Она спит, идем смотреть, только тихо.

— Она такая крошка, а уже красивая.

— О, да. Все так говорят. Правда, она на тебя похожа?

— Увы, Катенька, это заблуждение, младенцы похожи только на себя и друг на друга, но теперь я смог бы отличить ее от тысяч других.

— Но все говорят, что она похожа на тебя, и я сама это вижу.

— Ты видишь то, что хочешь видеть. И хоть она похожа на всех в мире младенцев, я ее люблю так же сильно, как и ее маму. И мне хочется ее разбудить, и сказать ей об этом, и поговорить с ней.

— Не нужно будить, пойдем, уж потерпи, она сама проснется.

— А ее зовут Маринка?

— О, господи, как же еще! Маринка, морская.

— Морская Дева, как сказал Ершов.

— Ершов? Ты его видел?

— Видел и разговаривал, привет тебе от него, потом расскажу. А пока дай на себя посмотреть. Немножко ты похудела, но стала еще красивее, твоя красота слепит глаза. Как же я по тебе соскучился, Катюша.

— И я по тебе. Вот только Маринка немного отвлекает, когда не спит. Я часто плакала от тоски по тебе, я стала такая плакса. Саша Власенко приходил, принес твое письмо, все мне рассказал, так я и над письмом твоим плакала. Мне с Маринкой не тяжело, мы с ней хорошо дружим, вот только без тебя очень плохо.

— Все, Катенька, я ухожу на выходные, в следующий рейс не иду.

— Ура! Мишенька, я так счастлива! Сколько у тебя выходных?

— Почти два месяца, а потом навигация закончится, рейсов будет мало, так что до весны буду с тобой почти неотлучно.

Из спальни послышалось негромкое кряхтение.

— Проснулась.

Из колыбели на Мишу уставились ясные глазки, как будто ребенок и не спал. На мгновение личико сморщилось, Маринка хотела заплакать, но передумала. Посмотрела на маму, и зашевелилась. Катя взяла ее на руки.

— Маришка, узнаешь своего папу? Посмотри, какой красивый у нас папа. Пойдешь к нему?

Миша с опаской взял дочь.

— Она тебе нравится?

— Я скажу откровенно, и буду так же объективен, как и категоричен. Череп у нее не деформирован, лицо не морщинистое, не красное, глаза не мутные, черты лица правильные, и хоть она ни на кого из нас не похожа, она мне нравится. Тебе интересно про себя слушать, Маринка? У нее такой внимательный взгляд! Кем же ты будешь, когда вырастешь? Катенька, спасибо тебе за это чудо! Она так хороша, что имеет право орать, когда ей вздумается, и крик этой девы не будет меня раздражать. (Тут Миша слегка преувеличил, потому что когда хорошее настроение Маринку покидало, она умела устроить такой концерт, что на третий день он записал на магнитофон ее крик, и давал ей его послушать, что ее удивляло настолько, что она умолкала).

Но сейчас Маринка была в хорошем расположении духа, новое лицо ее явно интересовало, и в результате Миша удостоился ее беззубой улыбки.

— О, да у тебя еще и неплохое чувство юмора, — восхитился Михаил, ну-ка расскажи нам, что тебя так насмешило?

Катя была наверху блаженства, и с чувством гордости смотрела на эту идиллию, радуясь, что отец и дочь так хорошо поладили.

Миша и опомниться не успел, как пролетело три часа.

— Катенька, милая, прости, но мне нужно позвонить диспетчеру, и если "Зевс" уже у причала, то мне придется заступить на вахту. Тищенко тоже домой хочет попасть, нас ведь двое.

"Зевс" пришвартовался в торговом порту. На судне остались только те, кого включили в состав пожарной вахты. Миша едва не опоздал на свою вахту, однако старший электромеханик Тищенко, которого Миша собирался сменить, сказал, что его семья уехала на материк, так что ему нечего делать в пустой квартире, и отпустил Михаила домой.

— Катенька, меня отпустили до утра!

— Т-с-с, Маринка спит, не шуми. Как я рада, что ты сегодня будешь со мной! Идем, я буду тебя кормить, а хочешь выпить? Мама привезла вино, и даже забыла тебе предложить, а еще я купила коньяк.