Леонид Воронов - Морская дева

Поднялся я благополучно, закрепил ролик, продел веревку, и стал спускаться. И вдруг мой коготь соскальзывает с правой ноги, и падает на землю. Я понимаю, что спуститься по этому колючему кактусу я не смогу. Перед этим Ира выходила на балкон, и спрашивала, не нужна ли мне помощь. Тогда она была не нужна, и Ира ушла в магазин. Можно было подождать ее возвращения, но ноге уже было больно стоять на узкой перекладине, а руки быстро коченели, потому, что на этой семи метровой высоте дул холодный ветер, а столб был холодный, как сталагмит.

Я решил эвакуироваться по веревке, заодно проверить прочность всей конструкции. Поскольку ролик на столбе был выше балкона метра на три, то веревка должна была доставить меня прямо на балкон. Однако простые вычисления показали, что путь будет несколько иным, и приведет меня прямо в окно соседки с первого этажа, а скорости моего спуска будет вполне достаточно, чтобы предстать перед ней с ее оконной рамой на шее.

Пришлось мне развязывать узел на веревке, чтобы она провисла еще больше, и доставила меня на землю, по которой я уже здорово соскучился. Без заинтересованных взглядов не обошлось и на этот раз. Я приземлился почти удачно, ничего не сломал, а куст, в который я метко попал, и который оказался еще более колючим, чем проклятый столб, к осени залечит свои раны.

Смотрел прогноз погоды, сказали, что вскоре на Камчатке потеплеет, а это для меня лишний повод немного поныть и повздыхать по поводу твоего отсутствия. Мне не терпится посмотреть на Маринку, поиграть с ней, и на тебя посмотреть, и тоже поиграть.

Кажется, письмо получилось не вполне серьезное, наверно потому, что мы с тобой скоро увидимся, и я предвкушаю эту радость.

Жду с нетерпением и трепетом, целую нежно, твой Миша".

Родители уговорили Катю оставить Маринку у них, подкрепив это предложение множеством аргументов, и после долгих колебаний Катя согласилась, с условием, что в конце лета сестра Алена привезет ее в Петропавловск.

В аэропорту Мише пришлось ожидать прибытия рейса четыре часа, которые показались ему вечностью. Наконец, самолет приземлился, и подрулил к зданию аэропорта. Усталые пассажиры потянулись к выходу, где на них набрасывались с объятиями и поцелуями близкие и знакомые. Завидев Катю, Миша проскользнул мимо дежурной, и устремился ей навстречу, стараясь оценить ее с максимальной объективностью, и с восхищением сознавая, что она, как всегда, отличается от того образа, который сложился в его истосковавшейся памяти. После каждой разлуки Катя казалась ему красивее, изящнее, тоньше. Легкий налет усталости на ее лице сменился радостной улыбкой, от которой у Михаила возникло желание броситься перед ней на колени. Она была живая, теплая, доступная, и последнее легко читалось в ее огромных синих глазах.

Он обнимал ее, целовал ее лицо и губы, в голове мелькали обрывки фраз, наконец, он осознал, что не сказал еще ни слова.

— Ты видишь, как я одичал, забыл все слова, которые принято говорить в таких случаях.

— Ты нашел им убедительную замену, против которой мне нечего возразить.

— Идем на свет, Катенька, я хочу тебя рассмотреть, как следует.

— Дома я предоставлю тебе такую возможность.

— Если ты будешь так говорить, я начну искать укромное местечко.

— Потерпи еще часок, я тоже очень агрессивно настроена, и со стыдом признаюсь, что весь полет об этом думала.

— Я обожаю, когда ты сознательно преодолеваешь свой стыд, и хочу, чтобы это настроение не покинуло тебя до утра.

— Я пока живу по московскому времени, так что сна ни в одном глазу, и тебе не дам уснуть.

— И правильно, не давай Стрельцову спать всеми изощренными средствами, которые ты изобретала в полете. Тем более, что завтра суббота, и мы сможем валяться в постели двое суток.

— Миша, как там Ира? Она приедет завтра?

— Еще как приедет! У нее появился мужчина в городе, так что ее теперь привлекают три фактора, а с твоим приездом четыре. Ты сильно проголодалась?

— Нет, Мишенька, нас кормили, хотя, пока доедем домой, наверно проголодаюсь. А ты сам голоден? Когда ты приехал в аэропорт?

— Больше четырех часов назад, но я заходил в кафетерий, хотя желудок уже смутно это помнит.

— Мой хороший, я думала, что ты недавно приехал. Но у меня в багаже есть вкусные вещи, уж мама позаботилась, так что ночью у нас пир.

— А если от пира что-нибудь останется, то утром будет завтрак, а если что-нибудь останется и от завтрака, то вечером опять пир.

— Студенческий фольклор. Какими путями к тебе пришла эта фраза?

— Очень просто. Эта мудрость была начертана в древнеегипетской гробнице, которую обнаружили археологи.

— Скользкий муж мне достался. Я уж подозреваю, что наш дом посетили мои подружки из техникума.

— Даже если бы посетили, твоему мужу ничего бы не угрожало, а им и подавно, я же их видел.

— В жизни не видела таких честных глаз! Ладно, верю, что твоя радость не фальшивая. Идем получать багаж, там толпа оживилась.

— Впервые заметил признаки ревности у своей Катеньки. Но я столько пережил, прежде чем смог называть тебя своей, что ты можешь быть совершенно спокойна на этот счет.

— Не сердись, милый. Просто ты очень привлекательный мужчина, и это вижу не только я.

Вскоре у Кати началась практика, ее определили в одну из столовых города, где она работала поваром. Работа ей нравилась, а старые опытные повара полюбили старательную и умелую девушку, и относились к ней дружески. На работе Катя уставала, и по приходу домой отдыхала полчаса, если не было срочных дел. Миша настоял, чтобы ужин Катя дома не готовила, а покупала его в своей столовой. Это экономило много времени, которым они умели воспользоваться с большим удовольствием. Иногда играли дуэтом, либо ходили в кино, или же наслаждались друг другом в постели.

На работе у Миши теперь, после увеличения штата, иногда стало появляться свободное время.

В мастерской кроме трех верстаков и нескольких стульев ничего не было, и Миша взялся оснащать мастерскую оборудованием: Нашел подходящий силовой трансформатор, и превратил его в сварочный аппарат. С помощью этого аппарата он сварил из старых труб просторный стеллаж, и углы мастерской освободились от всякого электрического хлама. Двигатель от вентилятора с танкера превратился в наждачный станок, в гараже нашелся старый не рабочий сверлильный станок, который ему удалось привести в рабочее состояние. Списанный с водолазного бота воздушный компрессор оснастил электродвигателем, и в мастерской появился сжатый воздух. На танкере было два токарных станка, которые уже давно не использовались, Миша облюбовал один из них, и уговорил Шехунова, чтобы тот получил разрешение у главного механика Криволапа на перемещение станка в электромастерскую. Криволап разрешил, и станок притащили общими усилиями. Обычно Михаил обходился без помощи, хотя иногда и просил помочь кого-либо из коллег. Ему никогда не отказывали, и не мешали работать, лишь Мишин в самом начале этой деятельности пытался давать советы, пока не убедился, что в советах Стрельцов не нуждается. В мастерской было четыре помещения, напротив гардеробной находилось помещение бойлерной с канализационным люком. Михаил вместо люка поставил деревянную решетку, повесил шторы из брезента, а над решеткой установил распылитель душа, благо, в бойлерной была и горячая и холодная вода.