Евгений Кутузов - Во сне и наяву, или Игра в бирюльки

— Надо попробовать, — сказал Андрей. Он уже присмотрел красивую дудочку, которая лежала почти совсем в стороне от общей кучки, лишь едва-едва соприкасаясь с другой бирюлькой.

— Начинай, но смотри, будь осторожен.

Андрей прикоснулся к выбранной дудочке, начал ее тихонько, затаив дыхание, отодвигать, но тут вся кучка почему-то шевельнулась и расползлась.

— Ага, попался, который кусался! — с детской радостью воскликнула Анна Францевна и захлопала в ладоши. А Андрей чуть не плакал от обиды. — Это непростая игра, — заметив на его глазах слезы, сказала Анна Францевна. — Тут нужны ловкость и умение, так что ты, мой мальчик, не расстраивайся. Ты погнался за легкой добычей, а на этой дудочке как раз и держалась вся кучка. Надо уметь выбрать и все рассчитать. Вот смотри, как делаю я. — Она прицелилась и быстрым, почти неуловимым движением одну за другой выудила из кучки четыре бирюльки подряд. На пятой все же споткнулась, потревожила кучку, и разочарованно проговорила — Теперь твоя очередь.

— А давайте снова, я тогда не умел, — сказал Андрей.

— Можно и снова, — согласилась Анна Францевна, собирая бирюльки, — но я тебе должна заметить, мой мальчик, что всякое дело, в том числе и игра, требует терпения и выдержки. Я понимаю, тебе очень обидно, что ты так сразу проиграл…

— Я больше не буду.

— Я знаю, что ты больше не будешь. Ты же у нас умный, интеллигентный мальчик. Все же позволь мне закончить свою мысль. В игре всегда и непременно кто-то проигрывает, а кто-то выигрывает, верно?

— Да.

— Значит, обижаться нельзя, — сказала Анна Францевна. — Сегодня выиграю я, что вполне естественно, а завтра, глядишь, выиграешь ты, и нам обоим будет радостно. В жизни вообще все так. Кому-то сегодня повезло, а кому-то завтра. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Понимаю, — кивнул Андрей. Может быть, он действительно что-то понял, но скорее, ему просто не терпелось продолжить игру. Это уж потом, спустя годы и годы, он по-настоящему поймет, что всегда и во всем кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает.

А играть в бирюльки он скоро наловчился и, случалось, обыгрывал Анну Францевну.

Как-то Евгения Сергеевна, придя за Андреем — пора было спать, — застала их за игрой. Понаблюдав за ними, она подумала, что вот уж поистине старый и малый занимаются чепухой, однако и порадовалась в то же время, что Андрей хоть чем-то занят и под присмотром, — все лучше, чем бродил бы в соседнем сквере, где собирается шпана.

— Хотите с нами? — предложила Анна Францевна. — Можно и втроем. Это, знаете, очень интересно и азартно. Мы с мужем часто играли.

— Спасибо, не хочется, — отказалась Евгения Сергеевна.

Ей было не до игры в бирюльки.

VIII

ОДНАЖДЫ поздно вечером, когда Андрей уже спал, кто-то постучался в форточку. Евгения Сергеевна сидела за швейной машинкой, перешивала Андрею штаны, но осторожный, какой-то — так ей показалось — потаенный стук услышала сразу. Вероятно, она ждала чего-нибудь подобного и поэтому была постоянно настороже. Она влезла на табуретку, не испытывая нисколько страха, и открыла форточку. В комнату влетел комочек бумаги. Она спрыгнула на пол и схватила этот комочек, уже догадываясь, что это может быть. Развернула и прочла: «Выйдите в сквер, сядьте на скамейку возле туалета. Там будет сидеть человек, у которого для вас есть известие».

Евгения Сергеевна не раздумывая помчалась в сквер, который находился неподалеку от дома.

Она сразу увидела сидящего на скамье возле общественного туалета мужчину в шляпе. В голове мелькнуло, что место он выбрал не совсем удачное, хуже не придумаешь, но вдруг сообразила, что, наоборот, удачное» все остальные скамейки были заняты влюбленными парочками. Раскрыв сумочку (зачем взяла с собой?), она стала рыться в ней, как будто искала что-то.

— Поставьте сумочку, — не глядя в ее сторону, тихо сказал мужчина. Он повернулся резко, словно его неожиданно окликнули, на какое-то мгновение заслонил сумочку своим телом и что-то положил в нее. — Сидите спокойно, пока я не уйду, — принимая прежнюю позу, сказал он. — В сумочке письмо от вашего мужа. — Он достал из кармана портсигар, вынул папиросу, щеголевато постучал мундштуком по крышке и закурил, вальяжно откинувшись на спинку скамьи.

— Где он, что с ним? — шепотом спросила Евгения Сергеевна.

— Не смотрите в мою сторону. Он жив, остальное в письме. Я ухожу, а вы посидите несколько минут. — Мужчина быстро встал и помахал рукой женщине, которая прогуливалась по дорожке. Это явно была проститутка. Она заулыбалась и пошла навстречу мужчине. Он, наклонившись, что-то сказал ей, и они оба засмеялись. Мужчина обнял ее за талию и повел к выходу из сквера.

Евгении Сергеевне сделалось неприятно и захотелось вдруг помыть руки. Она знала, что в этом сквере, который пользовался дурной славой, действительно собираются проститутки и разная шпана. Позабыв о наставлении не уходить сразу, она схватила сумочку и быстро пошла прочь. После уже догадалась, что на самом деле никакой проститутки не было, что эта сцена была специально разыграна для тех, кто, возможно, следил за нею. Впрочем, она могла и ошибиться.

Записка была написана карандашом.

«Родные мои! Не знаю, увидимся ли мы еще когда-нибудь. Скорее всего, нет, так что на всякий случай я прощаюсь с вами. Прошу тебя, Женя: верь мне, обязательно и всегда верь, что бы и кто тебе ни говорил. Я ни в чем не виновен. Это какое-то страшное, нелепое недоразумение. Рано или поздно все разъяснится, вы поймете, что всех нас — мертвых и живых — кто-то предал, обманув и товарища Сталина, и партию. А пока нужно жить и терпеть, родные мои. Терпите и надейтесь на лучшее. Справедливость восторжествует. Береги сына, мамуля, вырасти его настоящим Человеком. Помни, что это и есть твой долг. Увы, у меня нет времени, а сказать хотелось бы многое. Еще раз прощайте, родные мои, любимые!»

Евгения Сергеевна не сразу осознала страшный смысл записки. Она понимала только одно: Вася, ее Вася, жив, и ей хотелось тотчас, немедленно поделиться с кем-нибудь такой радостью, радостью, о которой ка-кой-то час назад она не посмела бы и мечтать. Анна Францевна!.. Да, да, Анна Францевна. Она поймет ее, разделит с нею радость, то есть порадуется вместе. Неправда это, что радость не хочется делить ни с кем. Еще как хочется…

И в это время проснулся Андрей.

— Уже утро, мама? — спросил он, сонно оглядываясь.

— Нет, нет, сыночек, — ответила Евгения Сергеевна и присела на корточки рядом с его постелью. — Ночь еще. Даже вечер. А я тебе сейчас что-то скажу, очень-очень важное и очень хорошее. Только ты никогда и никому не рассказывай об этом. — Она обняла его и прошептала: — Мы получили от папы письмо. Вот оно. — И она показала Андрею записку.