Владимир Бацалев - Кегельбан для безруких. Запись актов гражданского состояния

— Но ведь на «Зеркало» вы не подписаны, это факт, — сказал ответственный секретарь, — а многие берут с вас пример.

— Можно подумать, — ответил Адам, — что, если «Зеркало» перестанут покупать, газета закроется вопреки всем законам социализма.

— Работы у нас очень много, — пожаловался замредактора, — и работа сложная, нервная, с людьми. Такую работу надо очень любить, чтобы не послать ее однажды.

— Нет-нет, в нашей стране так не бывает, — сказал Адам. — Можно послать человека на работу по разнарядке за пятью подписями, а по любви — нельзя, это нонсенс безответственности, от которой мы привиты с детства.

— Все-таки, мой вам совет: присмотритесь сначала. Возьмите в типографии недельку за свой счет и потолкайтесь в наших кабинетах.

— А по-моему, ничего сложного нет, — сказал Адам. — Если я встану у руля, мы будем выпускать газету на месяц вперед, делая в один день двадцать пять номеров. Я даже думаю, что в неделю мы осилим номера за весь год. А что? Попробуем выпускать статьи на одну и ту же тему? Например, жил-был козлик… остались от козлика рожки да ножки. И раскроем эту тему во всех аспектах нашей многогранной жизни! Сусанина уже порядком развезло от фантазий, но ответственный секретарь вернул его на землю.

— Не боитесь надорваться, как Куриляпов? — спросил он.

— Вот уж что мне не грозит, — ответил Сусанин. — Но на всякий случай прошу больше не вешать в туалете газеты целиком, а нарезать их аккуратными квадратиками.

После этой фразы Адам закрыл собрание, сказав на прощание, что демократию он признает только по отношению к начальству, непослушных же подчиненных сначала расстреливает из рогатки, а потом увольняет задним числом, и попросил задержаться Подряникова и Сплю.

— Что за деньги вы велели Клавдию Ивановичу передать мне? — спросил Сусанин. — Признаться, я сам собирался вручить вам сто рублей и уже с утра сходил и милицию, сказал, что вы меня шантажируете. Там переписали номера на дензнаках, мне осталось только отдать их и позвонить, чтобы за вами приехали, а тут вдруг от вас такой же подарок!

— Не фантазируйте, Адам Петрович, — сказал Саша. — Если б вы ходили в милицию, я бы об этом знал. А денег я никому не давал, это — недоразумение.

— Вот и я удивился, это так на вас не похоже… Клавдий Иванович, если эти деньги не Подряникова, то чьи?

Сплю пожал плечами: он запутался.

— Может быть, вы хотели подкупить меня, чтобы я вернул вам кресло председателя Домсовета, да постеснялись признаться?

Сплю вытянул руки по швам, ему хотелось сказать и «Так точно!», и «Никак нет!» — но он боялся промахнуться.

— Вы мне надоели, — сказал Сусанин. — Я вас спрашиваю-спрашиваю, а вы хоть бы пукнули в ответ. Забирайте деньги и ступайте на все четыре стороны.

Когда Сплю вышел, Саша сказал:

— Со вчерашнего дня положение изменилось, поэтому брать с вас пеню за то, что меня избил этот малолетний выродок, я не буду…

— У вас еще синяки не зажили, — перебил Сусанин, — советую повнимательней следить за словами, которые говорите.

— …Я потребую другой услуги: вы откажетесь от должности редактора.

— Хорошо, — согласился Сусанин, — но вы будете последним дураком, если поверите. Я подожду пару дней, пока ваша физиономия поправится, и нарушу слово. Нести в милицию заявление будет поздно, а что мне какое-то слово! Я уже жить не могу без лжи.

— Заявление оформят задним числом, и участковому сделают устный выговор за то, что он сразу не занялся этим делом.

— Пожалуй. Я и забыл, что у вас там рука, вытащившая вас однажды из дерьма, в которое вы вляпались с типографской бумагой… Зря я тогда не поднял скандал. Зачем я такой добрый?

Дверь кабинета отлетела в сторону, вбежал ответственный секретарь, лицо его сияло от блеска собственных глаз.

— Свершилось! — закричал он, пританцовывая.

— Что свершилось? — спросил Адам. — Мертвые встали из могил и требуют вернуть жилплощадь?

— Да! Только что звонил мой человек из обкома! Завтра первый поедет на ковер. Больше он первым секретарем не будет! Не будет! Понимаете вы — не бу-дет!

— Сейчас вроде не сезон секретарей-то снимать, — сказал Сусанин. — Обычно с первыми заморозками…

— Уже назначена комиссия по проверке деятельности кое-каких руководителей района! И знаете, кто ее возглавит?

— Наверное, тот, кто станет следующим первым, — предположил Адам.

— Этот человек — ваш злейший враг!.. — закричал ответственный секретарь, тыча в Сусанина пальцем.

— Сплю?! — удивился Адам.

— Он не потерпит вас на руководящем посту. Вы давно уже — бельмо во всех глазах!.. Бессмысленно перебираться из своего кресла в это: через месяц вы вообще приличной работы не найдете.

— Так у меня целый месяц в запасе! — обрадовался Сусанин. — Я еще успею всю кровь из вас выпить.

— Посмотри-ка на этого вампира, — сказал ответственный секретарь Саше, ухмыляясь и фыркая, как сытая лошадь.

— А тут и смотреть нечего. Однажды поспорили умный и дурак, кто из них глупее. Угадайте, кто победил?

— Победила дружба, — сказал Подряников.

— Ссориться со мной чрезвычайно вредно для здоровья, — сказал ответственный секретарь. — Мои слова разлагают нервную систему собеседника.

— Я понял. Вы метите вот в это кресло? В обход замредактора? — спросил Сусанин.

— Поживем — увидим.

— А парнишке вы что обещали?

— Это не ваше дело.

— Мое, — настырно сказал Сусанин. — Ответьте, Подряников, чем он вас купил? Своим креслом?

— Да, — ответил Саша, — и еще дипломом о высшем образовании.

— А может, переметнетесь в мой лагерь? Я подарю вам кресло замредактора и кандидатскую степень. У вас сколько классов? Восемь? Как раз для кандидата. Или хотите — директором типографии? Карманы набьете с верхом. Все мясники на вас молиться будут.

— Деньги для меня — не проблема. Я их везде найду.

— Но ведь деньги — грязь, и, следуя расхожей поговорке, вы — свинья, Саша, — вывел Сусанин.

— Ну и что, — ответил Подряников. — Ваша песня спета.

— Как знать, — сказал Сусанин. — Я тоже все эти годы утрамбовывал под собой почву, чтобы не провалиться вдруг. И может такое случиться, что очень скоро все буду решать я… из обкома.

— Это вы фантазируете, — сказал Саша

— О вас в обкоме даже не слышали, — сказал ответственный секретарь.

Сусанин вздохнул и ответил:

— Но вы только представьте, хоть на секунду, как было бы приятно смешать вас обоих с грязью, подождать, пока грязь станет пылью, и пустить по ветру…

— Вас легче смешать с грязью, — сказал ответственный секретарь, — куда ни ткни — всюду мягко.

— Я мог бы сразиться с вами, я даже уверен в победе, но, чтобы воевать, надо стать кретином вашего уровня, — сказал Сусанин — А мне противно. Ведь ребенка не заставишь строить куличи на помойке… К сожалению, такие, как вы, все песочницы превратили в помойки. Так что, возможно, мы еще дадим бой нетрадиционными методами, не ждать же, пока дерьмо перепреет.