Роман Перин - Руна жизни

На знакомство ушло около двух часов. Публика была разная, в основном техническая и творческая интеллигенция, человек пять студентов и пара рабочих. Все волновались, чувствуя историческую ответственность первой полулегальной антикоммунистической организации. Пикин тоже нервничал и размышлял:

«Господи, что меня сюда занесло. С точки зрения логики, это абсурд. Я вступаю в антикоммунистическую организацию в стране, где уже семьдесят лет правит одна партия. Где невозможно сделать лишний шаг, высказать свободную мысль, чтобы не попасть под колпак КГБ. Ещё вчера можно было «сесть» за прочтение «не той» книги или «антисоветского» стихотворения. Горбачёв объявил «гласность» и «перестройку», но никто не знает границ этих понятий. Я, наверное, тоже с какой-то аномалией, как этот с шестью пальцами, только моей аномалии не видно — она в голове. А может, я человек, который способен на жертву, на подвиг ради идеи?…

Мне двадцать шесть, я ещё не испытал в своей жизни настоящей любви. До окончания института рукой подать. Ведь выпрут меня оттуда. Как ни как, а институт-то имени Крупской — жены коммуниста с партбилетом номер один.

Может, это судьба? Может, она пытается вывести меня на мой единственный путь? Может, именно здесь мне суждено встретить и свою любовь, и свою идею…».

Мысли в голове Пикина бежали длинной строкой без знаков препинания и с опечатками.

Через неделю Пикин уже участвовал в неразрешённом властями митинге у Казанского Собора. Народу было около двух тысяч, толпа не помещалась на небольшой площади и выдалась аппендиксом на проезжую часть Невского проспекта, парализовав движение. Пикин раздавал листовки с резкой критикой коммунистического режима. Когда он увидел приближающихся к нему милиционеров с резиновыми дубинками, которые народ успел окрестить «демократизаторами», то поспешил бросить листовки вверх над толпой и скрыться в плотной массе опьянённых глотком свободы ленинградцев. Но этот момент был для него не самым запоминающимся. Запомнилось другое.

Недалеко от него стояла Екатерина Подолина, член координационного совета и один из лидеров ДС, симпатичная тридцатилетняя женщина, на чей высокий бюст заглядывались многие партийцы. Когда к ней подошёл щупленький лейтенант милиции и попросил прекратить агитацию, она лёгким движением руки сбила с головы лейтенанта фуражку, которая тут же была затоптана толпой. Лейтенант обречёно посмотрел на утраченную часть мундира. Казалось, он хотел заплакать, но вдруг вспомнил, что он офицер, и, схватив оборзевшую демократку за руку выше локтя, повел её в омоновский автобус. В автобусе уже скучало человек десять дээсовцев. Подолина не сопротивлялась, на её лице читалось удовлетворение от случившегося обстоятельства. Пока Пикин глазел на поразившую его сцену оскорбления стража порядка новой демократкой, его подхватили два крепких омоновца и потащили в другой автобус с решётками и зашторенными окнами. Сильный удар по рёбрам он перенёс стойко…

Через двадцать минут почти весь состав питерского ДС сидел в ленинской комнате ближайшего отделения милиции. Всем оформили штрафы «за хулиганство» и выпустили. В протоколе на Пикина была идиотская фраза: «вырывал куски асфальта и бросал в сотрудников милиции».

Вечером этого же дня зарубежные радиостанции «Би-би-си» и «Радио Свобода» бодро вещали о прошедшем митинге. Были обозначены и фамилии трёх лидеров питерского ДС: Подолиной, Рыбкина, Тереховича. Пикин выключил радиоприёмник, испытывая прилив торжества и волнующего чувства — ведь о нём тоже было сказано: «Было задержано двадцать пять человек». Он был один из этих двадцати пяти — «Тоже посчитали!..».

Фамилии лидеров ДС всё чаще стали мелькать в местной прессе и на зарубежных радиоголосах. Пикина удивляло, как это всего тридцать человек способны устроить шум на весь мир.

На одно из очередных заседаний пришли новые кандидаты в партию. Это была группа из двух ребят лет семнадцати и девушки лет шестнадцати, влюблёно глядевшей на обоих своих друзей. Лидером группы был Эдуард Гадосик, очень похожий на молодого Маркса. Его длинные, чёрные, вьющиеся волосы очумело торчали из небольшой головы, а не по годам густая растительность на лице переходила в бороду, закрывавшую тонкую шею. Было видно, что моется он редко и ведёт образ жизни хиппи. Его спутники отличались относительной опрятностью. Гадосик заявил, что на вступление в питерский ДС их благословила сама Новодворская. Несмотря на это, их приняли только кандидатами, учитывая их молодость и, наверное, весьма анархический вид. Эта анархическая тройка очень скоро сделала «бомбу». Она была в виде самиздатского журнальчика «Демократическая оппозиция», в котором авторы, не стесняясь в выражениях, опубликовали пошлое стихотворение, посвящённое Ленину. Осознавая последствия таких выходок, «анархистов» вызвали на собрание и отчитали. Они по-детски радовались тому, что стали центром внимания, и не по-детски резко и цинично хамили возмущенным однопартийцам, при этом записывали полемику на магнитофон.

Всё это не стоило бы нервной энергии, если бы эта тройка выпустила журнальчик не под «шапкой» ДС. Партийцы не зря волновались — через два дня начались вызовы на допросы в КГБ, а Гадосик и его спутники бесследно исчезли. Говорили, что их исчезновению способствовали «Бедные родственники» — организация евреев-отказников, добивающихся легального выезда из СССР в Израиль.

4 сентября 1988 года резолюцией собрания журнал перестал являться печатным органом Северо-Западного отделения ДС. Для создания нового печатного органа была создана редколлегия, в которую включили и Пикина.

Партийная жизнь кипела. 30 сентября Ленгорисполком разрешил проведение митинга на стадионе «Локомотив» на тему: «Какой должна быть реформа политической системы?». Под листовкой, приглашающей на митинг, подписывается ряд организаций и групп: «Вахта мира», «Движение за многопартийность», «Доверие», «Закон и справедливость», «Инициативный комитет народного фронта Ленинграда», «Клуб психической культуры», «Оптималист», «Ленинградская группа Международного общества прав человека», «Рабочая группа клуба демократизации профсоюзов», «Свобода передвижения», «Социал-демократический союз», «Христианско-демократическое объединение «Человек».

Митинг проходил 7 октября в день Конституции СССР под бело-сине-красным флагом при многотысячном скоплении народа. Пестрели плакаты: «От неприкаянности — к России», «Демократизация — через многопартийность», «Плюрализм — да, тоталитаризм — нет!». Прошёл сбор подписей под требованием снять имя Жданова с карты города. Пикин, отвечавший за поднятие флага «царской России» на флагштоке стадиона, впервые почувствовал, что коммунисты сдают свои позиции, и годы их правления на излёте.