Роман Перин - Руна жизни

Маму Тани звали Натальей Игнатьевной. Пикин топтался возле её кабинета с табличкой «хореограф». Она шла, глядя в пол. На её лице появились морщины, у корней волос просматривалась седина.

— Андрей! Что вы тут делаете?

— Я жду вас.

— Зачем? Не стоит вам здесь появляться, уходите, — она посмотрела на Пикина погасшими глазами.

— Я подожду вас на улице, в сквере. У меня для вас письмо.

— Хорошо, я скоро буду, хотя ничего не понимаю.

Она села на скамейку. Андрей решил, что будет лучше, если о воскрешении своей дочери, она прочтёт сама, увидя её почерк.

— «Мама, я жива». Это что, Андрей? — она побледнела и заплакала.

Наталья Игнатьевна долго рылась в сумочке, пока не нашла баночку с таблетками.

— Андрюша, купите в ларьке воды. Если я не приму эти таблетки, мне с этой скамейки уже не встать.

Они взяли такси и сразу поехали на вокзал.

— Господи, если бы был самолёт, я бы полетела на нём.

— Там нет аэродрома.

— Там есть, Андрюша, военный аэродром, насколько я поняла ваше местоположение. От вас в километрах двадцати. А давайте мы с вами заедем в Генштаб. У меня есть там один генерал, который может нам помочь с воздушным транспортом.

Наталья Игнатьевна вышла сияющая и с генералом.

— Андрюша, рассчитайтесь за такси, мы полетим. Я вас представила как сына моей сестры. Нам нужно срочно в Псков. У вашей мамы и моей сестры срочная операция. У неё редкая группа крови, которая по наследству досталась мне. Я ничего лучше не придумала. Нас сейчас отвезут на аэродром, часа через два у них — транспортный борт. Я на десять часов раньше увижу своё солнышко.

— А что это за генерал?

— Это один из замов командующего округом. У меня учится его внучка. Через месяц будет решаться, кто поедет во Францию с гастролями. Его внучка уже едет…

Самолёт потряхивало. Наталья Игнатьевна крепко держала Андрея за руку.

— Вы знаете, я панически боюсь летать самолётами.

— Честно говоря, и я себя чувствую не уютно.

— Скажите, а Базунов знает о Тане?

— Нет.

— И не говорите пока. Я сама сообщу ему. Он чувствует себя виновным в её гибели и это его убивает. Я ему верю…

Таня сначала услышала, затем увидела, как к дому подъехал бронетранспортер, чихая чёрным дымом. Из него вышли Андрей и мама.

Таня босиком выбежала на улицу.

— Ну, мамуля! Ты превзошла мои ожидания.

— Дай я тебя обниму, доченька, счастье моё…

Тане и Андрею так и не суждено будет узнать, как приезд бронетранспортёра повлиял на их судьбу.

После встречи с кавказцами и снайперским выстрелом за Таней установили слежку. Найти девушку на «козле» в районном центре не проблема.

— Тарлан, к девице-стрелку приезжал бэтэр из псковской дивизии ВДВ, — отчитался местный участковый.

— Я так и думал, што эта дэвка нэ простая. Жал, у мэня бил на её виды.

— Ты оставь её, с ВДВ лучше не бодаться.

— Ты, мэнт, мэня нэ учи. Я на гэмор лэзть нэ буду. С дэвизиями нэ воюем, пока. Дальшэ увидэм, хохол…

Базунов взял бокал с вином, вдохнул и поставил обратно.

— Я понимаю, вам нужна правда. Но всё дело в том, что, узнав её, вы становитесь носителями информации, с которой жить равносильно ежедневному хождению по минному полю.

— Но мы, находясь в Системе, тоже не на пляже загораем, — сухо бросил Пикин.

— Это верно. Точнее, это было верно. Системы в прежнем виде уже не существует. Я расскажу всё и только потому, что я остался один из тех, кто стоял у истоков создания Системы. Возможно, мой опыт избавит других от ошибок. Как кто-то из окружения Наполеона сказал: «Это хуже, чем преступление — это ошибка». Смысл этой фразы я осознал недавно. Если что-то будет непонятно, переспрашивайте. Я уже в том возрасте, когда увлекаются повествованием эмоциональных моментов.

Базунов начал свой длинный рассказ о былом и сегодняшнем.

— Начну от печки. Когда у нас оказалась достаточно значимая информация по линии КГБ и Партразведки, мы стали разрабатывать алгоритм её использования с целью затормозить процесс пожирания России, насколько это возможно в наших силах. Нельзя сказать, что мы руководствовались принципом «И один в поле воин», скорее «Если не я, то кто?». Поделились частью информации с единомышленниками из ГРУ. В основном это были списки и дела вчерашних осведомителей КГБ, агентов влияния, которые активно принялись выстраивать «государство в государстве» под себя. Сам факт сотрудничества с КГБ мог сломать многим из них карьеру в силу того, что они уже ели с рук ЦРУ, «Моссада», MI-6 и Госдепа США. Когда мы предъявляли им копии документов, большинство было в шоке. Часто можно было услышать: «Но ведь всё было уничтожено…». Я думаю, генерал Чернин в этот момент с того света улыбался. Но не всегда всё проходило гладко. Были случаи, когда клиент пытался разговаривать с нами силовыми методами. Тогда мы почувствовали необходимость в силовой составляющей. Так вышли на КВЭУ — Клуб по выживанию в экстремальных условиях. Я уже Андрею немного о нём рассказывал. Там мы нашли силовую и техническую структуру хоть и слабую, но в базе и векторе верную. Наше сотрудничество и породило Систему, способную влиять на политические и экономические процессы в региональном масштабе. Понемногу появлялись филиалы, нужные люди во власти. Но дело в том, что всё очень стремительно менялось. Процесс обогащения разрушителей и уголовников шёл невероятно высокими темпами, коррупция стала кровью всей государственной структуры. В руководстве Системы стали раздаваться голоса о привлечении людей со значительными финансовыми возможностями. Сначала они были одиноки, затем их становилось всё больше. К сожалению, человек слишком алчное животное. Ему, как старухе из сказки Пушкина, всё будет мало. Я бы не сказал, что руководство Системы было особо обеспечено, но наш достаток был выше среднего. И вдруг появляется «золотая рыбка», которая говорит, что стыдно таким уважаемым людям ездить на «вёдрах с гайками», получать зарплату матроса, не иметь своей базы для достойного отдыха. Согласно Уставу Системы, решения принимаются простым большинством Совета. Шестеро из одиннадцати проголосовало за привлечение «золотой рыбки» в Систему. Надо сказать, что «золотая рыбка» выполнила все свои обещания: в руководство пришёл достаток, в структуры — улучшенное техническое обеспечение. Только затем всё пошло не как у Пушкина. «Золотая рыбка» стала просить об услугах. Система стала защищать интересы «кормильца». А рыбок этих становилось всё больше и больше. Тогда под напором заинтересованных лиц, которые утверждали, что с криминальной властью эффективно могут бороться только люди с криминальным мышлением, Совет расширили, и нас стало уже не одиннадцать, а двадцать один. Криминальные «интеллектуалы» брали верх. Нельзя сказать, что мы были чистенькими, но мы воевали с врагами не ради обогащения. Мы очищали русский лес от шакалов. Так или иначе в Системе нужно было сохранять то, что ещё можно было сохранить. Я и покойный Людвиг Иванович, используя свой авторитет, вырвали под себя часть Системы и некоторую автономность в действиях. Система продолжала трещать в местах, которые были обильно политы деньгами. «Золотые рыбки» получали в руки не тупую братву и не продажных ментов, а профессионалов, борющихся за идею. У них хватило ума не трогать изначальную идеология Системы, и патриотического пафоса от «золотых рыбок» можно было возить вагонами. А теперь самое интересное и фантастическое — правда. — Лицо Базунова побагровело, он взял бокал с вином и сделал маленький глоток.