Сергей Чилая - Донор

- Кэрол! Судя по твоим неумелым действиям, эту работу тут не любят. Лучше выложи, что знаешь.

Он почувствовал, как она обрадовалась.

- Вы здесь самый информированный из нас, с очень высоким потенциалом... Навигатор... Может, поэтому вам достается сильнее... Но всему приходит конец, - она смущенно улыбнулась и выпустила пенис из рук. - Вы единственный, кто может позволить проникать сюда и возвращаться обратно по собственной воле... Ступайте на свой чердак, чтоб сохранить эту способность...

- Ваша жизнь здесь похожа на сон, что снится Богу, - заметил БД, глядя на нее и, помедлив, добавил: - Чертов чекист, что следует за мной, как Жувер, придуманный Гюго, сильно интересовался вопросами экстракорпорального хранения органов, перед тем, как отправить меня сюда...

Кэрол, которая оттолкнулась от стенки бассейна обеими ногами, но еще не погрузила в воду лицо, повернулась и спросила заинтересованно:

- Почему вы не сказали ему всю правду? У нас сотрудничество с секретными службами считается почетным долгом...

- Я еще не знаю всего, чтобы делать публичные заявления...

Кэрол перестала кружить в бассейне, ухватилась за бортик:

- Много лет назад на сочинском базаре, распивая с Оскаром кахетинское вино, вы прекрасно сформулировали идею получения органов для трансплантации... Я ведь тоже пыталась когда-то делать подобное, выращивая клетки для мембран искусственного сердца.

- Я вернулся, Кэрол. И не просто вернулся... - заговорил БД. - Похоже, я решил проблему... Я выложил ее Пал Палычу и теперь чувствую себя мичуринцем-предателем... Я знаю, как создать клон-матрицу: бесполое биологическое существо, без мозгов, конечностей, органов пищеварения... Эта матка-Маня, как я ее называю, уже живет, наращивая мышцы и систему жизнеобеспечения. Незнакомые помошники мои погружают в нее вместе с нативными стволовыми клетками, сердечные, почечные, печеночные и просто мышечные клетки эмбрионов, которые делают ее полиморфной и необычайно резистентной, помогают самообучению и умению обеспечивать дозревание рудиментов до функционально полноценных органов, готовых к трансплантации, лишенных антигенной активности... И тогда мы сможем, наконец, создавать вечных людей-химер, о которых несбыточно и странно мечтали древние греки, тщательно описывая мифологические существа с головами львов, туловищами коз и хвостами драконов, как на фронтоне доме, в котором я живу... Хотите взглянуть на матку-Маню?

Кэрол улыбнулась и, уже собираясь погрузиться в голубую воду, приветственно взмахнула рукой:

- Спасибо! Помните, вы единственный, кто может периодически бывать здесь... Слышите? Короля играет свита... Ваши слова...

- Не мои, - растерянно произнес он вслед... - Играет... но только на сцене... В жизни - по другому... Короля играет король и, если делает это плохо, свита прогоняет его, лишает трона, королевства и насилует любимую женщину...

И сразу вспомнил тех грузинских парней, что в домике спасателей на ночном пляже в Поти остервенело насиловали юную Даррел, бросив для удобства прекрасное тело на край стола, и забытая ненависть, изгнанная навсегда из памяти, вернулась, требуя мщения...

БД оглянулся по сторонам: бассейн был пуст...

- Труба зовет! - подсказывало ему что-то и сразу все исчезло: нью-йоркский дом Кэрол с голубой водой в бассейне на крыше, небоскребы окрест, отражающие фасады друг друга, величавые и чистые, будто умытые дорогим пахучим детергентом, яркий солнечный день с самолетиком в синем небе, рисующим дымным следом "Coca-Cola", всегда волнующий запах океана, мерный, успокаивающий гул огромного города - так, должно быть, дышит очень большое животное - и что-то еще, совершенно непередаваемое, что и делало этот город Нью-Йорком...

Он не предпринимал усилий, даже мысленных, чтобы оказаться здесь, на безлюдном песчаном пляже, освещенном тревожно проглядывающей сквозь быстрые облака луной, прислушиваясь к шорохам камыша под ветром и недалекому мерному шуму волн...

Когда по белому флагу с красным крестом на длинном шесте он узнал домик спасателей, его затрясло от ненависти, прошлой беспомощности и стыда. Он еще успел удивиться:

- Что во мне может трястись, если я фрагмент? - Но времени для размышлений не оставалось: он уже заглядывал в окно...

Грузины сидели за столом, в центре которого возвышалась большая бутыль с вином. Еда на газетах, беспорядок в комнате, душная вонь, перебивающая запахи моря - все было знакомо. Они мирно беседовали с благостными лицами.

Он проник в комнату и остановился в растеряности, не зная еще, что сделает с ними.

- Они сейчас так же беззащитны, как мы тогда, - подумал он, мазнув взглядом по их лицам, но успел отвести глаза к стене - в ней выжглась большая дыра. Грузины замерли, уставившись в отверстие с обгоревшими краями...

- Ну давай же! Сделай что-нибудь, - настегивал себя БД. - Они должны заплатить за это, запомнить на всю жизнь.

Он постоял в нерешительности и понуро выбрался через дыру наружу...

- Вы опьяать за свое, БД! - услышал он знакомый голос без дна, с завораживающими модуляциями на гласных, в котором укоризна была отчетливо слышна. - Открываайтэ глазаа... Похоже, в этот раз за вас прыынялыс ваши луучшие друзя... Не ожидаала подобного нэпрофессионалызма от Павел Палыча... Тэпер эты люды из ФСБ даже повьесыт нэ умэет. - Она впервые рассмеялась нездешне и заразительно, будто смеялся большой, всегда счастливый ребенок, выросший в благополучной семье, и БД тоже улыбнулся. Улыбаться, лежа на полу с обрывком веревки на шее, было неудобно, и он сел, легко и свободно, и не удивился, и начал громко смеяться вместе с женщиной, все больше привязываясь к ней...

"Странно, - подумал он, разглядывая женские колени и бедра, расположенные на уровне его глаз, обтянутые толстыми дешевыми чулками в рубчик. - Она совсем не старая... Временами очень красивая и доступная... Почему она так несексуальна в отличие от остальных?

- Постараайтэс вспомныть, что случилось с вами сегодня, - сказала она, перестав смеяться, и, сняв сумку с плеча, присела на низкий столик возле него.

- Я... встретил... К-кэрол, - неожиданно для себя сообщил он, впервые вспомнив событие, приключившееся с ним там, но она не отреагировала. Он нащупал руками веревочную петлю на шее и попытался ее развязать, забыв про ее просьбу, и вдруг добавил, делая паузы между словами:

- Эти чертовы... г-грузинцы... не те, что на ч-чердаке... д-другие... в Поти, что над Даррел тогда н-надругались... - Он опять замолчал, принявшись за веревку, но тут же продолжил, оживляясь:

- Я оскопил их, сделав евнухами. Может, когда они узнают п-про это, с-станут п-пользоваться библиотекой, если гарем т-теперь им не по силам...

Женщина улыбнулась его старой шутке, но он понял, что она ждет от него совсем другого и, уже зная и еще не веря самому себе, буднично произнес: