Сергей Чилая - Донор

Тот не стал удивляться:

- Давай сейчас и начнем.

- Поехали! Опустим детство, школьные г-годы, про которые мне известно, что вы были не самим лучшим учеником, службу в Советской Армии и п-перейдем к самому интересному.

Босс с любопытством посмотрел на БД:

- Что ты имеешь в виду?

- Что-то не стандартное, что сразу бы выделило вас из общей серой советской массы... Д-диссиденство, например, - ляпнул БД первое, что пришло на ум, - стремительная научная или политическая карьера, лицензия на управление истребителем, владение несколькими иностранными языками, русский и латышский, не в счет, т-тяга с пеленок к предпринимательству...

- Стоп! - схватил его за руку Босс. - Поговорим о предпринимательстве. Только скажи, почему ты школой пренебрег?

- Американцам это до ф-фонаря.

- Я не только торгую нефтью. Я собрал в компании десяток порядочных и хорошо образованных людей, многие из которых - цвет нашей нации, и, если уж совсем честно, плачу им не за труды...

- Здесь и м-моя з-заслуга... Л-любой из этих цветков нации, может одним именем своим сделать больше, чем дюжина трудолюбивых скобарей. Конфуций прав: "Тяжелый труд к богатству не ведет".

- Поэтому они здесь, а не для того, чтобы я мог гордиться собственным зверинцем, - сказал Босс.

- Вы гордитесь, рядясь в тряпье и щеголяя дурными манерами в окружении цвета н-нации, - продолжал БД. - В этом нет ничего плохого...

- Мне просто не надо никому доказывать хорошей одеждой и манерами, что я богат, известен и у меня хороший вкус, - сказал Босс. - Главным виновником хорошего вкуса был институт кинематографии, который мне удалось закончить... Москва, как наркотик, возбуждала, требуя действий, и я постоянно совершал их: пил, трахал всех подряд, пропускал занятия, занимался подпольным бизнесом, потому что в Москве без денег больших все равно что смотреть в акваланге затертую порнушную кассету.

- Я всегда платил, - излагал Босс, обильно матерясь, перекладывая с места на место гениталии и тыча под нос БД английские туфли, - если понимал, что другого выхода нет, и это помогло мне закончить институт. Я платил за несданные экзамены, за семинары, курсовые работы, за красивых женщин. Приходилось много работать, но канав, как Конфуций, я никогда не копал...

БД старался понять постоянно рефлексирующую, грубую, скорее даже хамскую и деликатную одновременно натуру Большого Босса, его проницательность и слепоту, распутство и ханжескую сдержанность, блестящее умение выстраивать стратегию бизнеса и тут же, противореча себе, совершать идиотские ошибки, зачеркивающие достигнутые результаты; непостоянство, капризы, благородство и жлобство, жадность и щедрость. Понять, как он, правдами и неправдами, заполучив большие деньги, сумел не профукать их, как большинство, но создать огромный холдинг, постоянно развивающийся, наращивающий капитал и объемы производства.

- Итак, вы закончили школу, отслужили оловянным с-солдатиком в Красной Армии, вернулись в Ригу, осмотрелись и задумались о своем предназначении, резюмировал БД

- Во мне бушевал неистребимый дух предков, - горячился Босс. - Я понял, что должен начать собственное дело вопреки жестким правилам Уголовного Кодекса СССР. Если бы не подоспела перестройка, мой предпринимательский дух наверняка привел бы меня в тюрьму...

- Излагаете совсем неплохо.

- Те, кто стремились к собственной независимости накануне перестройки, занимались выращиванием и продажей цветов. Это был единственный легальный способ зарабатывания денег вне государственных структур Латвии.

- Итак, вы принялись за цветы, но, разумеется, не стали, как все ходить по камням, а п-пошли своей дорогой...

- Именно так и было. Мои коллеги продавали товар, где придется. Самые разумные возили рассаду в Ленинград на "Жигулях".

- Зная вас, могу предположить, что вы сразу набили цветами рейсовый автобус, отправлявшийся в П-питер.

Босс не повел глазом и равнодушно произнес:

- Каждый раз, когда мне надо было переправить цветы в Ленинград, я обращался к военному командованию транспортной авиации, расквартированному в Риге, и загружал цветами какой-нибудь ихний самолет...

БД встал на цыпочки, выражая восторг по поводу цветочных подвигов хозяина. В те времена достать транспортный самолет Военно-воздушных сил СССР - об аренде военных самолетов речи не было вообще, - было не менее сложно, чем получить квартиру в Кремле.

- Позже я сумел договориться с самолетным начальством и стал возить цветы в Сибирь и на Дальний Восток, стараясь попадать на праздники. Я был набит деньгами и стал сорить ими... Ты, ведь, говорил: "Деньги что навоз. Надо разбрасывать...". Однако моих мозгов хватило, чтобы остановить праздники с постоянной выпивкой и бабами и заплатить за учебу в институте. И хотя выпивка и бабы так и оставались слабостями, доставлявшими наслаждение и мешавшими всю жизнь, я закончил институт и был готов к новым подвигам. Завершились съемки фильма, где я был директором картины. Я водил дружбу с известными актерами и режиссерами. Мир вокруг был прекрасен. Перестройка открывала новые возможности, и я замер, приготовившись к прыжку...

Большой Босс был джентльменом и неординарной фигурой. БД, как никто другой, знал, что Босс был латышским Гэтсби, великим и странным, удачливым и рассчетливым. Эта мысль раздражала, успокаивала и умиротворяла. В его душе смешались зависть к человеку, сумевшему только собственными талантами пробиться на самый верх социальной и финансовой лестницы, заработав миллионы там, где интеллигентный умница БД потерпел крах, и невольная гордость, что хоть служит он не капризному ничтожеству, но яркой личности... Деградирующий без хирургии, без друзей и коллег, БД не мог взять в толк, что соревнуется с Боссом, на чужом поле, в чужой для себя игре, играет с хозяином в теннис, а тот валит его на корт приемами карате, и, несмотря на мощные подачи и выходы к сетке, БД проигрывал.

Глава 8. Поти

Через несколько дней, из Батуми, где заканчивались вступительные экзамены в медучилище, я отправился с чужестранкой на прогулку в соседний город Поти....

Я долго плавал среди огромных волн, шумно накатывающих на берег. Такие большие волны бывают только в Поти. Я демонстрировал мастерство человека с детских лет посещавшего бассейн. Потом я лежал подле нее, целуя худенькие плечи и читая Тютчева, забыв, что он ей недоступен...

Мы перекусили в местном кафе и побрели по безлюдному пляжу. Через полчаса мы оказались на песчаном островке, заросшем тростником, разделись догола в одной из бухточек и принялись целоваться. Черная тучка, в которой бесшумно сверкали молнии, быстро приближалась к нам, занимая небо. Усилившийся ветер тревожно и странно гудел в тростнике.