Ясухиро Кавабата - Мастер игры в го

99-й ход черных угрожал разрезать цепь белых камней в центре, соединение белых сотым ходом было последним ходом перед больницей. Позднее, комментируя партию, Сюсай сказал, что, если бы он на сотом ходу не соединился, а ограничил бы черных на правой стороне и тем самым предотвратил их вторжение на территорию белых, возможно, получилась бы позиция, не слишком для черных радостная.

— Сорок седьмой ход черных, который позволил белым занять хоси в нижней части, — лишняя перестраховка. Можно назвать его вялым.

Однако, если бы не надежный 47-й ход Отакэ, в этом месте осталась бы лазейка для белых, а именно этого Отакэ не хотел допустить. Так он и сказал впоследствии, когда участники игры делились своими впечатлениями. Кроме того, комментируя партию, У Циньюань отметил, что 47-й ход черных был правильным и обеспечил им непробиваемую позицию.

Я следил за игрой и, когда на 47-м ходу черные соединились, построив прочную стенку, а вслед за этим белые сделали ход в хоси в нижней части, ахнул: какая заявка на большую территорию!

Лично мне 47-й ход позволил почувствовать стиль Отакэ, его готовность к самой решительной схватке. Он заставил белых «проползти» по третьей линии, ходами, сделанными до 47-го, построил мощную стенку и наглухо «запечатал» белых на левой стороне. Такая игра демонстрирует всю скрытую мощь Отакэ. Он шагал твердо и не хотел рисковать, не собирался пасть жертвой боевого искусства противника.

Если бы в средней стадии игры, где-то около сотого хода, позиция и впрямь была «неясной» или игра слишком «тщательной», дело, скорее всего, закончилось бы разгромом черных. Но, видимо, это была лишь тактика, с помощью которой Отакэ укреплял свои позиции. По плотности построения черные превосходили белых, их позиция была надежнее, и впоследствии, когда они «с хрустом вгрызлись» в территорию белых, началась та игра, которую Отакэ особенно любил.

Иногда об Отакэ говорили, что в него перевоплотился мастер Дзёва [34] Дзёва Хонинобо XII (1787–1847). . Дзёва считается сильнейшим игроком старого и нового времени, и мастера Сюсая тоже нередко с ним сравнивали. Играл он очень плотно, главным для него была схватка, он предпочитал повергнуть противника силой. Его стиль можно назвать размашистым и жестоким. Дзёва создал блестящие партии, богатые рискованными ситуациями и неожиданными поворотами. Популярен он был и среди любителей. Поэтому от игры двух профессионалов, каждого из которых сравнивали с Дзёвой, любители ожидали череду жестоких схваток, запутанных позиций, живописной борьбы. Но эти их надежды не оправдались.

Возможно, Отакэ решил, что открытое столкновение в излюбленном стиле мастера Сюсая слишком рискованно, и потому поосторожничал. Он не давал втянуть себя в масштабные схватки и в трудные, чреватые осложнениями позиции, старался, насколько возможно, сузить поле для проявления искусства мастера, навязать ему свою игру. Позволив Сюсаю делать размашистые ходы, он спокойно готовился к будущей борьбе. Его надежная неторопливая манера вовсе не была пассивной, в ней угадывалась скрытая до поры до времени внутренняя мощь. В построениях Отакэ ощущалась непоколебимая вера в свое мастерство. Его стойкость и осмотрительность были исполнены силы, поэтому он неизбежно должен был перейти в удобный момент в сокрушительную атаку, призвав на помощь всю свою врожденную проницательность и целеустремлен ность.

Однако, как бы Отакэ ни был осторожен, мастер все-таки сумел навязать ему схватку. Белые с самого начала повели игру со вкусом и размахом и распространились на обе стороны доски. В левом верхнем углу на 18-й ход в мокухадзуси черные ответили в сансан. Это был новый, ранее неизвестный ход. Отакэ сделал его, несмотря на то, что это была последняя партия шестидесятичетырехлетнего мастера. В конце концов именно в этом углу и «собралась гроза». Если Отакэ хотел осложнить игру, это ему прекрасно удалось. Как и следовало ожидать, Сюсай не стремился к осложнениям и, вероятно из-за важности партии, старался вести «прозрачную» игру, избрав защитный вариант. Так и получилось: Отакэ вел «бой с тенью» и незаметно для себя оказался вовлечен в «тщательную» игру со схватками местного значения.

Действительно, при такой тактике черные неизбежно втягиваются в «тщательную» игру. Наверное, Отакэ хотел сохранить каждое возможное очко, что и позволило белым добиться перевеса. Мастер не выдвигал никаких далеко идущих планов, не делал и расчета на ошибку черных. Чем плотнее играли черные, тем с большей естественностью, подобно облаку, в нижней части распространялся контур позиции белых, и то, что игра постепенно приобрела красоту, видимо, объясняется совершенством мастера. Сила игры Сюсая с годами ничуть не уменьшилась, даже болезнь не нанесла ей ущерба.

Когда мастер выписался из больницы Святого Луки и вернулся домой в токийском районе Сэтагая, он обронил:

— Подумать только, я уехал из дому восьмого июля и не был здесь восемьдесят дней, все лето до самой осени.

В этот день Сюсай вышел прогуляться возле дома и прошел два-три квартала — самая далекая прогулка за последние два месяца. В больнице он все время лежал, ноги его очень ослабли. Выйдя из больницы, он лишь две недели спустя смог сидеть по-японски, на пятках.

— За пятьдесят лет я привык сидеть по-японски, вот так, прямо, а сидеть скрестив ноги мне трудно. В больнице я только лежал, поэтому, когда выписался, сидеть на пятках никак не мог. Такого со мной еще не бывало. Если до начала игры не научусь подолгу сидеть на пятках, беда. Изо всех сил тренируюсь, да пока не получается.

Наступил сезон скачек, которыми мастер увлекался, но у него пошаливало сердце, и после больницы он серьезно относился к своему состоянию. Тем не менее он не утерпел.

«Попробовал выехать в город, ведь это помогает готовиться к игре. Посмотришь скачки — и радостно на душе, откуда-то берутся силы — могу играть! А вернешься домой — опять слабость, будто вареный. Тогда съездил на скачки еще разок.

Теперь вроде ничто не должно помешать игре. Сегодня решили, что доигрывать начнем числа с восемнадцатого».

Эти слова мастера записал Куросаки, журналист «Токио нити-нити симбун». Упомянутое в репортаже «сегодня» — 9 ноября.

Последняя партия мастера была приостановлена в Хаконэ 14 августа и теперь, ровно через три месяца, должна была возобновиться. Приближалась зима, местом продолжения игры была выбрана гостиница «Дан-коэн» в городе Ито.

Сюсай с женой прибыл в «Данкоэн» 15 ноября, за три дня до возобновления матча. Его сопровождали бывший ученик Мурасима и секретарь Ассоциации Ява-та. Отакэ приехал 16-го.

На полуострове Идзу есть Мандариновая гора — Микан-яма, которая славится красотой, сейчас там желтели мандариновые деревья и дички-апельсины. 15 ноября было холодновато, небо затянули тучи, а 16-го заморосил дождь, радио сообщило, что во многих районах выпал снег. Однако 17-го наступила золотая осень, и в воздухе разлилась сладость. Мастер отправился на прогулку к святилищу Отонаси и пруду Дзёноикэ. Прогулки он не любил, так что этот поход был для него целым событием.