Джонатан Коу - Невероятная частная жизнь Максвелла Сима

Ты назовешь его Питером Великим.

Прими участие в сексуальном марафоне — с нашей квалифицированной помощью.

Верный друг в твоих штанах будет всегда смотреть в небо.

У твоего прибора мощность маловата? Добавим!

Запускай свою ракету на самом качественном топливе.

О боже. Надеюсь, на этом все… или еще не все?

Жизнь с маленьким инструментом жалка и несчастна.

Ну, это они уж загнули. У меня хватает в жизни проблем, но из-за чего я до сих пор никогда не переживал, так это из-за размеров моего «инструмента». В этом смысле я всегда считал себя обычным парнем, не выдающимся, но и не отстающим. Теперь же, под таким напором, мой «дружок» — как я отныне буду его называть — чувствовал себя старым сморщенным грибом.

Твой дружок все время смотрит в пол? Тебе это не надоело?

Только поцелуй? Тебе не хочется большего?

Разгуляйся как настоящий мачо!

Теперь тебе не нужно выключать свет, когда ты снимаешь штаны.

За ночь с тобой женщины луну с неба достанут.

Изучи ее со всей сексуальной доскональностью.

Женщины любят твердость.

Хочешь разжечь в ней огонь? Заведи большую кочергу.

Ты должен стать Настоящим Мужчиной с огромным достоинством.

Самый большой банан теперь твой.

Помоги ей обрести счастье! Избавь ее от страданий!

Избавить от страданий?.. Интересная мысль. Проглядывая, словно в тумане, эти рекламные лозунги и все более убеждаясь в том, что за три недели никаких иных сообщений мне не прислали, я начинал невольно задумываться: а точно ли мне пишут незнакомцы, а правда ли, что фармацевтические компании и порносайты случайно вышли на меня? Некоторые фразы звучали прямо-таки философски. Что, если в них заключена некая скрытая истина — истина, предназначенная лично для меня?

Сбрось пару годков.

Да я бы с удовольствием.

Что еще нужно, чтобы стать идеальным мужчиной?

Этот вопрос я задавал себе тысячи раз. Они знают ответ?

Узнай ее изнутри.

А вот этого у меня не получилось — с Каролиной, я имею в виду. Очень верно подмечено. Было бы куда лучше, если бы я узнал ее изнутри.

Стальная твердость — вот что ей нужно.

И опять-таки есть над чем поразмыслить. Может, в этом моя беда? Почему я позволил ей уйти? Из-за недостатка стальной твердости?

Я уже покончил с первой сотней, а сообщения все шли и шли.

Твой непокорный друг не склонит головы.

Женщины будут слагать стихи о волшебном чудовище в твоих штанах.

Получи наконец то, чего ты заслуживаешь!

Забудь о прошлом, сфокусируйся на будущем — стань больше сейчас.

Ни одна женщина не осмелится повернуться к тебе спиной.

Твой скромный член не твоя вина, но ты можешь все изменить.

Привет макс

Ты больше не тюфяк, но парень со стержнем.

Увеличивая свое орудие, ты выигрываешь битву.

Стойте-ка, «привет макс» — похоже, это не спам.

Я принялся лихорадочно разыскивать это выходящее из ряда вон сообщение. Оно было от Тревора — Тревора Пейджа. Реальное письмо от реального человека. Я открыл его и с великим облегчением и радостью прочел слова, которые в тот момент казались мне столь же выразительными, трогательными, исполненными изящества и глубокого смысла, как все, что когда-либо написал Шекспир или любой другой поэт.

привет макс буду в уотфорде в эту среду как насчет пивка всего трев

Я перечитывал эту строчку снова и снова, пока она навеки не врезалась мне в память; затем, сложив руки на клавиатуре, я опустил на них голову и благодарно, растроганно выдохнул.

Очень скоро я завалился в постель. Не вышло у меня стоически сопротивляться разнице во времени, усталость одолела. Заснул я сразу же, но спал беспокойно.

У вас бывает такое, когда сны вроде бы не совсем сны, но что-то другое — словно бодрствующий разум, каким бы измотанным он ни был, не желает утихомириться и уступить место бессознательному? Вот и со мной произошло нечто подобное. Я видел моего школьного друга Криса Бирна и его сестру Элисон, но не мог понять, то ли это сон, то ли воспоминания. Мы подростками оказались в каком-то лесу, однако я не узнавал это место. Крис, с длинными волосами по моде 1970-х, судя по всему, уже достиг того возраста, когда начинают бриться: на его лице тощими кустиками пробивалась бородка. Он сидел на ковре из листьев, играл на гитаре и не обращал ни малейшего внимания на нас с Элисон. За деревьями поблескивала вода — пруд или речка, — и Элисон направилась туда. Она шла спиной ко мне и на ходу, взявшись за края футболки, медленно, призывно стянула ее через голову, а потом обернулась на миг и насмешливо поглядела на меня. Под футболкой у нее обнаружился оранжевый лифчик от купальника. Кожа у Элисон была гладкой, без единой шероховатости, и желто-коричневой.

Соседка по дому вынесла мусор, крышка мусорного бака лязгнула, и я внезапно проснулся. Сел в кровати, посмотрел на часы: два тридцать дня. Я снова откинулся на подушки и уставился в потолок, мне вдруг совершенно расхотелось спать. Почему мне приснились — или припомнились — Крис и Элисон? Предположительно, потому, что в последние три недели мой отец методично действовал мне на нервы, расспрашивая, кроме многого прочего, о Крисе, что тот поделывает и вижусь ли я с ним. Как это похоже на моего папашу — повторять одно и то же снова и снова; как это в его духе — ткнуть пальцем в больное место (нечаянно?) и ковырять болячку, пока от одного упоминания имени Криса я чуть на стенку не лез. Кстати, надо было давно рассказать про Криса. Это мой старинный друг, мы подружились еще в начальной школе в Бирмингеме. И с той поры я поддерживал с ним отношения, общался достаточно регулярно, пока пять лет назад мы с Каролиной и Люси вместе с семьей Криса не поехали в отпуск на ирландское атлантическое побережье, в окрестности Кэрсивина, что в графстве Керри. Жуткая была поездка — жуткая из-за происшествия, в котором сильно пострадал Джо, сын Криса. После инцидента каждый принялся обвинять других, и много было сказано такого, чего не следовало бы говорить, и в результате Крис с семьей уехал раньше, они сели на самолет и улетели в Англию. С тех пор он ни разу не позвонил и не написал. Вероятно, он ждал, что я сделаю первый шаг, но я не чувствовал себя готовым, ведь… впрочем, сейчас не время объяснять. Все очень запуталось. Но почему мои размолвки и примирения с Крисом так живо интересуют моего отца («Как он? — донимал меня отец. — Когда вы в последний раз виделись? На ком он женат?»), по-видимому, останется для меня вечной тайной.

Я долго лежал в кровати, размышляя о нас троих в лесу. И наконец понял, откуда взялась эта картинка. Долгим жарким летом 1976-го (в то лето случилась засуха, которую люди моего поколения никогда не забудут) наши две семьи отправились на неделю в Озерный край, в лесной кемпинг на берегу озера Конистон. Я плохо помню эту поездку, помню только, что отец постоянно фотографировал, и у меня где-то хранится альбом с фотографиями из Озерного края. Точно — в той самой страшной спальне, если не ошибаюсь.