Елена Сазанович - Гайдебуровский старик

Я взял трубку. Раздались длинные гудки. Это гудело еще не угро. Пока оно не гудело. Вместе с трубкой я медленно, театрально и слегка небрежно повернулся к Роману.

– Где вы спрятали тело?

И тут он не выдержал. И тут он стал похожим и на пещерного человека, и на дикаря. Который не знал цивилизации. Понятия не имел, как водить людей за нос. И не щеголял в фирменных заграничных костюмах.

Он, как ошпаренный пещерным котлом, вскочил с места, опрокинув с грохотом стул. Его, всегда ровное, без единой ухабинки лицо с благородным бледным оттенком вдруг сморщилось, сместилось к носу и побагровело. Он закричал как истинный дикий человек из нашей планеты:

– Черт меня подери! Не было тела! Не было! Я вам клянусь! Клянусь всеми своими бабками! Клянусь своими отсидками! Своими лесоповалами! Клянусь своей молодостью! Клянусь, если хотите, самим стариком! Не было старика! Откуда мне знать, куда этот хрыч делся! Плевать я на него, по большому счету, хотел! Жмот проклятый! Нужно было его просто грабануть – и дело с концом! Так нет, жить хорошо захотелось, как и тебе! Официально, по документам, по протоколу хорошо жить! Чтобы не прятаться и не перебегать на другую сторону при виде милицейской формы! Да разве это жизнь! Одно название! Да и никогда я не жил среди вещей! Я от них всегда избавлялся! Мне много места нужно! Мне дороги нужны! Бескрайние! И на обочине каждой дороги – бар-казино! И непременно маленькая гостиница с хорошенькой горничной! Никогда я не сидел на одном месте! Тоска! Что б под тобой один и тот же диван. Над тобой одна и та же люстра. Рядом с тобой одна и та же женщина. А за окном одна и та же береза. Это ж повеситься можно! А тогда… Вот жадность взяла. Уже не просто к ценностям всяким. А жадность к одному месту. Думаю, а вдруг это и есть жизнь. И почему бы в таком виде ее не попробовать. Попробовал на свою голову. Но стукнул по голове старикашку. Только разок, правда, плохо помню, как все было. Как в тумане. Глобусом стукнул, прямо по твоему сценарию. И тело в подвал спрятал! А он, старый проходимец, взял и пропал! Живуч оказался! Или просто этим глобусом не убьешь, откуда я знаю. Или где-то он среди нас полумертвым бродит! Может, он вообще привидение! С него станется! Кажется, встретил бы его еще раз, все равно бы прибил! Прямо на месте! Хоть я и не мокрушник! И мухи не обидел ни разу, и таракана! Но не убить этого старого мерзавца, ей-богу, грех!

Боже, как умеют перевоплощаться люди! И так легко. Так бесстыдно. И так правдоподобно. Животным это не под силу, и растениям тоже. И мухам, и тараканам. Волк не сможет прикинуться собакой. Хоть они и похожи. А крапива розой. Хоть они и колючи. Нас, пожалуй, от мира природы отличает не разум. А умение искусно лгать. Впрочем, возможно, ложь и является основой разума.

Я смотрел на Романа и не узнавал его. Вроде тот же холодный аристократический взгляд. Тот же костюм английского покроя. Те же благородные черты лица. Но передо мной был обычный аферист. Какой же я болван. До сих пор верил в сказки.

Мне стало даже досадно. Ведь он так мне напоминал Кая из «Снежной королевы». Повзрослевшего Кая, которому так его сердце и не вернули. И вместо сердца – кусочек льда. Даже если этот лед похож на алмаз. Но с одной стороны меня это радовало. Ведь это я недавно заявлял, что в жизнь должна быть реальностью. А мистическими пусть остаются лишь сны. Но с другой стороны, я уже скучал по тому, безукоризненному, породистому следователю. С гордой походкой и высокомерным взглядом. От которого веяло и опасностью, и надежностью одновременно. А в-третьих, я уже начинал что-то соображать. Похоже, Роман когда-то попал в ту же ловушку, что и я. Так же не убил старика. И так же занял его теплое местечко, чтобы жить не просто хорошо, а очень хорошо. Но его, как и меня стала тяготить старость антиквара. Только я не мог взять в толк, почему он сумел сохранить молодость. В отличие от меня. Здесь обозначались явные расхождения в сценарии наших поступков, действий и эпилогов. Впрочем, я еще успею его об этом спросить. Ведь теперь я веду дело. И теперь он у меня в руках.

Я, как и положено, обвинителю, сложил руки у себя на груди. Не хватало жилетки. Мне снова так хотелось изобразить холодный аристократический взгляд, но не получилось. Английский костюм был на Романе. И сидел на нем бесподобно. Тогда я решил горделивой походкой пройтись взад-вперед по комнате. Но мешала сутулость. Болела спина. И ноги тяжелели. Молодость была для Романа.

– А зачем ты меня хотел подставить? – мой вопрос так и не зазвенел льдинками. Не умел я, черт побери, перевоплощаться!

– Да нужен ты мне! – Роман махнул рукой. – Впрочем, просто так с бухты барахты не следует убивать стариков. Старость следует уважать! Поэтому не зря я тебя проучил. Страх иногда идет на пользу! Теперь задумаешься, прежде чем на долгожителя руку поднимешь следующий раз.

– Следующий раз я скорее руку подниму на…

Я поднял руку и потряс кулаком перед носом Романа. Моя рука была морщинистой, вялой. И страха не вызывала. Роман расхохотался. У него по-прежнему была красивая белозубая улыбка. И металлический смех.

Дина, молча следившая за нашим словесным поединком, наконец, не выдержала и подскочила к Роману.

– Может, ты и игрок! Но здесь не казино! Поищи казино на большой дороге. Как и положено бандиту! А нам ответь, во что ты играешь! Зачем тебе Гришка! Что ты от него хотел! Если трупа даже не было!

– Да не нужен мне твой Гришка. Просто мне нужен глобус. И все. Я хотел его честно купить, но не успел. Его эта мымра уже купила.

– Глобус? – я нахмурился. – Зачем? Не понимаю. Ты мог запросто в любой миг меня обокрасть. Глобус не самая дорогая вещь в этом доме. Или ты любитель волейбола?

– Я любитель путешествий. И мне нужно знать, куда идти. И куда возвращаться.

– Ну и купил бы в соседнем магазине. Там и дешевле, и качественнее. И настоящее. И напольные, и настольные, какие хочешь. И с видом земли и с видом звездного неба. На любой вкус. И крутятся даже. А это…Этот же так, сувенир.

Я даже проникся к Роману. Мне почему-то захотелось, чтобы он непременно, прямо сейчас приобрел глобус. Я даже был готов пойти с ним за покупкой, не смотря на радикулит. Мне уже тяжело ходить. Но он… Он такой молодой и легкий. Если он так любит дороги. Этот клуб золотистой пыли от них летом. Этот зимний серебристый пар от них зимой. Эту весеннюю слякоть и осенние лужи в разноцветной листве.

– Глобус, – это еще и орудие несостоявшегося убийства.

– Роман жестоко прервал мои романтичные мысли. Убийство как-то мало вписывалось в мечту о дороге. Хотя почему-то говорят, что разбойник с большой дороги. Интересно, почему? Мне кажется разбойничать легче на узеньких, маленьких тропах. А на больших дорогах лучше гулять большой компанией и петь во весь голос. Правда, мне не приходилось. И все же…