Александр Малюгин - Аферисты. BIG-ЛАЖА-TOUR, или Как развести клиента на бабло

Кто-то посоветовал начать с радио. У Казанцевой еще не было ни администратора, ни директора. Все приходилось делать самой. Ранним утром она поехала в Останкино, на популярную радиостанцию «Европа-плюс». Стояли крещенские морозы, выходя из теплой машины, Казанцева подняла воротник норки – только хвостик с заколкой-змейкой торчал. Так бы и просвистела мимо охраны замаскированная, но ее строго окликнули:

– Девушка, остановитесь!

Блин, в натуре екнуло сердце, будто в юности, когда вот так же пытались незамеченными прошмыгнуть в какой-нибудь «Националь». Адреналин в кровь. Приятно засосало внизу живота. Втемяшилось в голову так же поиграть, как в старые добрые времена.

– Ну, ты чего, миленький? – обласкала она взглядом курносого сержанта. – Не узнаешь, что ли?

Ментяра поначалу даже смутился, потерял, так сказать, ориентацию, но быстро очухался.

– Пропуск предъявите, – хмуро сказал он. – Куда вы несетесь?

Чтобы заказать пропуск, надо было дозвониться по служебному телефону на радиостанцию. Музыкальный редактор долго сопротивлялся, и Казанцевой пришлось употребить все свои прежние, путанские навыки.

– Ну, миленький, – томным голосом шептала она в трубку. – Ты же не знаешь, какая я, а уже отказываешь. Мне и нужно-то всего пять минуточек. Я умею делать все быстро-быстро.

– Что делать? – изумился редактор.

– Спеть вживую хочу, – не растерялась Лариса.

– Вживую не надо. Нарезка у вас есть?

– Что?

– Запись на носителе с собой? Компакт или кассета?

– Ах, кассеточка… Кассеточка с собой, касатик!

Прослушав «Землячку», редактор покряхтел в кулачок.

– Песня ничего, душевная, – заметил он. – Это правда ваша?

– Моя, касатик!

– Не называйте меня… так. Я Алексей. А вас как?

– Лариса Казанцева.

– Очень приятно.

– И мне, миле… Алексей.

– Ничего песня. Но есть одно но.

– Ну.

– Не ну, а но… Мы пускаем в эфир только те песни отечественных исполнителей, которые уже активно крутятся на других крупных радиостанциях.

– Не поняла, ми… Алексей, – искренне удивилась Лариса.

– Если бы ваша песня, – стал терпеливо объяснять музредактор, – засветилась, скажем, на «Русском радио», ну, недельку-другую побыла в ротации… Ведь этого нет?

– На «Русском радио»? Нет, туда я еще не ездила.

– Вот. А вы съездите. Это их формат.

– Что, касатик?

– Я говорю, миленькая, что, как устроите свою «Землячку» на «Русское радио», через недельку-другую прошу к нам.

Дней десять кружила Казанцева по всем столичным радиостанциям. Уже без всякого стеснения доставала из сумочки пачку баксов и «прилагала» к кассете. Где-то осторожно брали, где-то отвергали с деланым, по мнению Ларисы Алексеевны, возмущением. Слава музредакторам, берущим взятки! Мало-помалу покатила «Землячка» по радиоволнам, а вскоре и в хит-парады попала, правда, выше тринадцатого места так ни разу и не поднялась.

И вот дебютный альбом вышел. По настоянию Гейдара Лариса назвала его «На покой». Сейчас-то уже понятно – дурацкое для первой работы название. Но тогда муж уперся: «На покой» да «На покой». Видимо, рассчитывал, глупенький, что это первый альбом жены и последний. Вероятно, его та дурацкая строчка из песни дезориентировала: «И на этом пути не сойдемся мы боле с тобой. Я тебя отпускаю на волю, лети, мой миленок…» Лети! Наивный, кто ж тебя отпустит!..

…На стадии прощания с Левой и Веркой выяснилось самое интересное: завтрашним воскресным утром парочка отбывает в Израиль. Ненадолго, на два-три дня. И не отдыхать, нет, по совместному, общему для всех делу: позвонили монашки из обители, кельи готовы к приему паломников. Нужно, так сказать, принять объект на месте. А потом, после инспекции, если все понравится, передать монашкам предоплату – из рук в руки. Ну и еще всякие проблемки есть: посетить подведомственные «махон бриюты» или, скажем, полить цветы в холонской квартире.

– Ключ от сейфа останется у меня, от греха подальше, – шепнул Ларчикову Лева. – Деньги пока складывай в ящик стола, там, где браунинг. Только запирай его, запирай!

– Ага, – хмуро кивнул Вадим. – А ты свечку там поставь в храме Гроба Господня. За здравие мое, твое и девчонок.

– Что ты, что ты! Нам, иудеям, туда нельзя. Да и не люблю я праздно расхаживать по Иерусалиму. Опасно.

– Лева, – встряла в мужской разговор лисичка. – А когда ты нас в Израиль отправишь? Ты помнишь о своем обещании?

– Вот, кстати, и этим делом там займусь. Займусь-займусь. Ну, целоваться не будем!

Катя стояла на остановке в летних парадных туфельках, серебристой курточке, накинутой на плечи, и мини-юбке, на которой справа болталась круглая картонка с цифрой 13. Автобуса не было. Она взмахнула рукой – забрызганная иномарка остановилась. «Тебе куда, тринадцатая?» В машине сидели двое парней. «К драмтеатру», – ответила Катя, со злостью отрывая картонку и уже жалея о своем опрометчивом взмахе. «Чего ж они вас, по домам не могли развезти? – сочувственно поинтересовался водитель. – Кто победил-то?» – «Да черт его знает! Я сбежала. Мне там прямо на подиуме чулок прожгли. Окурком. Там ни охраны, ни черта. Спасибо, что не изнасиловали».

Подавив легкую тревогу, Катя забралась на заднее сиденье и тут же вскрикнула. В углу, чуть прикрытые рваной майкой, лежали три мертвые сороки. Их головы были неестественно вывернуты, вместо глаз чернели неглубокие ямки. В ямках застыла влага. «Не хвылюйся, дивчина! – успокоил ее водитель. – Це для музея природознавства. Замова. Ну, заказ по-русски…»

В спальне, перед зеркалом трюмо, сидели Петр и Павел. Почти синхронными движениями наносили на лицо грим. Затем не очень умело прилаживали к носу длинные накладные шнобели, купленные по случаю в магазине «Маска», замазывали неаккуратные швы толстым слоем крема.

Они подружились в пятом классе, когда отца Павла перевели в этот городок, назначив районным прокурором. Петр имел склонность к гуманитарным наукам и лихо писал сочинения на любые темы. Павел, напротив, тяготел к строгим математическим формулам, выверенным физическим законам. И в этом смысле Апостолы (такую кличку им дали в школе) удачно дополняли друг друга: Петр списывал у Павла, Павел – у Петра. Вес и авторитет парочки рос от класса к классу. Большую роль в том, что группировка Апостолов к окончанию школы подмяла под себя почти весь район, сыграла блестящая карьера отца Павла. К выпускному вечеру он сделал сыну отличный подарок – стал прокурором города…

С накладными носами, в потрепанных курточках и чучмекских кепках, закрывающих пол-лица, Петр и Павел зашли в бар «Гренада». Это заведение одним из первых попало под их контроль, несколько лет приносило немалую прибыль, но в последние месяцы источник иссяк. Апостолы решили устроить точке маленькую проверку. Идея с переодеванием принадлежала Петру – заядлому театралу, до сих пор посещающему драмкружок при ДК «Серп и молот».