Александр Малюгин - Аферисты. BIG-ЛАЖА-TOUR, или Как развести клиента на бабло

– Добрый. Я Ларчиков из Краснодара, фотограф.

– Очень приятно. Я Оксана.

Минут пять секретарша рассказывала о том, как утром спалили ее роскошное, похожее на гигантскую хризантему жабо на парадно-офисной кофте. Вечером она постирала свой белый «мундир», вывесила его на балконе. Ночью пьянчуга с верхнего этажа, видимо, курил, бросил окурок вниз и попал прямехонько на жабо. А все в офисе так привыкли к ее кофте с жабо. Это была фактически визитная карточка агентства. И ведь ничего не докажешь – пьянчуга ушел в запой!

– Простите, – перебил секретаршу Вадим. – Я Ларчиков, фотограф из Краснодара.

– Ларчиков? Да я поняла, поняла. А чего вы хотели?

Нет, он, конечно, не ожидал, что все модели «Полонеза» при его появлении замрут, а потом ангелами пролетят мимо, оставляя на его щеках розово-фиолетовые следы от помады. Но хоть бы секретарша десять раз фамилию не переспрашивала! Странно повел себя и президент агентства, Заурбек Харитонович, которому Вадим долго объяснял, зачем, бросив все, он рванул в Москву, как важны для него возможность работать в столице, карьерный рост, перспективы и все такое прочее.

– Что от меня хочешь, дорогой? – наконец вежливо поинтересовался Заурбек Харитонович. – Молодец, хорошо поработал в своем Краснодаре. Деньги регулярно получал? Молодец! Что здесь хочешь от меня?

– Возьмите меня в агентство штатным фотографом. Я на периферии вон каких красавиц находил, неужели в столице не получится.

Президент знаменитого «Полонеза», ранее имевший торговые ряды в Лужниках, иногда позволял себе ненормативную лексику, жаргонизмы, блатной сленг или просто уличную народную брань.

– Ты что, твою мать, Хельмутом Ньютоном себя возомнил? – заорал он. – На самый верх через головы залезть решил? А штаны свои вонючие поменял на бархатные?! Да таких щелкунов, как ты, в Москве как вшей на башке у тебя! Мне мясо свежее из провинции нужно. Вали обратно в свой Краснодар! Езжай, езжай, дорогой!

Ларчиков слегка опешил. И не нашел в себе смелости объяснить Заурбеку Харитоновичу, что из Краснодара его уже проводили с помпой и симфоническим оркестром, что под прошлой жизнью подведена черта, имущество, образно говоря, распродано с молотка, все обидчики прощены, а от пощечины последней невесты, Риты Багратионовой, до сих пор горит лицо. Делать было нечего. Вадим попереживал, попил водочки с привокзальными жителями, вздохнул и набрал номер Любки Гурской, своей бывшей одноклассницы, единственного человека, который мог хоть чем-то помочь ему в столице…

– Ты, кстати, давно общалась с Любкой? – очнувшись от мимолетных воспоминаний, спросил Ларчиков Дашу.

– Не очень. Звонила ей, когда Лева тобой интересовался.

– Зачем?

– Он просил ее телефон. Не могла же я без разрешения дать.

– Так. Интересно. Зачем Леве понадобился Любкин телефон?

– Ну, мне кажется, он собирался проверить тебя по полной программе.

– И что? Ты дала?

– Да, но Лева ей не звонил.

– Откуда ты знаешь?

– Она потом мне сказала, что он так и не позвонил.

– Ладно, проехали. Вот, смотри, самые крутые мои скаутские достижения.

Вадим развязал тесемки на папках, вынул фотографии из конвертов… Совершеннейшая на первый взгляд дурнушка. Вытянутая мордочка, как у белки, и вся в конопушках, и самые противные – на подбородке, размером с красную икру. Волосы размазаны, будто каша, на ровный пробор, рыжие, стянутые на затылке в пучок-редиску. Уши-вареники, обремененные сережками из цыганского поддельного золота.

– Господи, кому же такая дурында пригодилась?! – воскликнула Даша.

– А вот пригодилась. Русский колорит из нее так и прет. Лицо, между прочим, одной московской кондитерской фабрики.

– Сосучка на палочке.

– Тысячи гребет эта сосучка!

Он быстро показал еще несколько интересных фоторабот. Вот Лиза, веки-набалдашники, сизо-голубые, с восковым налетом глаза, словно иголки сибирской ели. Выгоревшие на сочинском солнце кукурузные волосы, ресницы и брови Яны. Изящная чайная ложечка носа Ангелины. Губы Стаси – две штормовых волны, накатившие на пирс…

У Ларчикова зазвонил мобильник.

– Алло!

– Здравствуй. Левка не у тебя? – Это был депутат Полянский.

– Нет.

– Телефон у него отключен. Где он, не знаешь?

– Знаю. В Израиле. Завтра прилетает.

– Вот засранец. Как прилетит, пусть срочно меня наберет. Срочно!

– А что случилось, Степан Сергеевич?

– Я Сергей Степанович, идиот!

– Простите, путаю всегда…

– Ты допутаешься, вы все там допутаетесь в своем кооперативе!

– Да что случилось-то?

– Что случилось? Юрка повесился. Папардю.

В полдень явилась Вера. Слегка подшофе. В кожаном плаще цвета свежей глины. Заварив кофе, стала рассказывать Ларчикову о посещении Бриллиантовой биржи. Это была своего рода лекция «о новых веяниях в бриллиантовой моде». Докладчик – прыщавая секретарша со свиными губками. Впрочем, Ларчиков, находясь в ступоре от самоубийства колдуна, слушал с преувеличенным вниманием.

– Вот если ты в курсе, традиционно красота и качество бриллиантов оценивалось по четырем критериям: цвет, чистота, весовая категория и огранка. В курсе?

Ларчиков кивнул.

– Вот. А сегодня потребителя бриллиантов больше всего интересует качество огранки.

– Хорошо сказала – «потребителя бриллиантов»! – нервно рассмеялся Вадим. – Лучший друг девушки нынче – это «потребитель бриллиантов»!

– Совершенно верно. – Верочка втянула в себя кофе, словно воздух, и продолжила: – По некоторым данным, из шестидесяти тысяч продаваемых бриллиантов только три процента имеют идеальную огранку и пропорции. А ведь чем лучше отполирован камень, чем чище его поверхность, тем сильнее он блестит. Вот ты скажешь, не все то золото, что блестит!

– Я? Я так не скажу.

– Не перебивай! И еще вот пропорции. При оценке огранки бриллианта гигантское внимание обращают на пропорции…

Ларчикову вдруг вспомнилась знаменитая сцена из «Служебного романа», когда секретарша – Ахеджакова учит Мымру в исполнении Алисы Фрейндлих науке эффектно выглядеть: «Ну вот вы. Ну как вы ходите?!» Расхохотался не к месту. Верочка, впрочем, быстро вернула начальника в реальность:

– Не интересно? Я для кого тут распинаюсь? Для паломников?

– Продолжай, продолжай.

– Итак… Запутал совсем. Итак, правильные пропорции напрямую влияют на так называемую «игру». Этот термин – «игра» – используется для… о господи… «для характеристики тех разноцветных лучей, которые человек видит как результат дисперсии света в бриллианте». О, почти цитата!

– Зубрила, что ли?

– Нормально, пригодится. Я, может, экспертом по бриллиантам буду. Не всю же жизнь в секретаршах ходить.