Кристофер Бакли - С первой леди так не поступают

Элизабет Тайлер Макманн, первая леди Соединенных Штатов, лежала без сна на своих еще свежих простынях и смотрела в окно на памятник Вашингтону. Как супруга самого известного в Америке символа мужской силы Элизабет не могла не усмотреть иронии судьбы в том, что сейчас, оказавшись одна в постели, она уставилась на самый известный в стране фаллический символ. А ведь Бет Макманн превыше всего в жизни ценила семейное счастье.

В половине двенадцатого, после ужина в честь президента Уругвая, Бет с президентом покинули оставшихся гостей и поднялись наверх. Они разделись и легли в постель. Она уснула.

В час сорок две по электронным часам на ночном столике она проснулась от жажды и обнаружила, что осталась одна. Иногда среди ночи звонил телефон, и муж уходил в свой кабинет, чтобы ее не тревожить. Если ему сообщали о каком-нибудь кризисе, он спускался вниз, в Овальный кабинет. Если же дело не терпело отлагательств, он обычно направлялся в Кризисный центр в подвале западного крыла, и тогда пресс-секретарь мог сообщить журналистам, что президент следит за развитием кризиса из Кризисного центра. Это звучало более впечатляюще, чем «по телефону в постели».

Бет пришла в голову одна мрачная мысль, однако ей очень — очень! — не хотелось даже знать о том, что муж, возможно, находится дальше по коридору, в Линкольновской спальне. Он никогда не стал бы откалывать подобные номера. Никогда.

Она знала, какие ходят слухи, и, более того, знала правду о волоките-муже, с которым прожила много лет. Но, будь даже слухи верны, как раз этой ночью можно было с уверенностью предположить, что ее муж и Бабетта Ван Анка, актриса, певица, добытчица денег для партии, не поддерживают двусторонних отношений.

Сев в постели, Бет постаралась уверить себя, что в эту самую минуту муж, находящийся этажом ниже, отдает приказы атаковать какую-нибудь ближневосточную — а может, и азиатскую — страну с применением неуязвимой боевой техники.

И тут она услышала, как щелкнул замок открывающейся двери: входил ее муж, президент Соединенных Штатов.

Она все поняла. Поняла в тот же миг, даже в темноте. Не изобрели еще более надежного радара, чем женская интуиция.

Бет предполагала, ничего не предпринимая, подождать до утра, когда — после свежевыжатого апельсинового сока, тоста с маслом и джемом и черного кофе — она сможет спокойно потребовать объяснений по поводу очередного эпизода из сериала его измен. А потом выплеснуть содержимое кофейника на виновные в неверности органы. Все это она предполагала в течение пяти секунд, потом зажгла лампу.

Он отреагировал, как любое ночное существо, — енот, таракан, — внезапно залитое неприятным светом. Беспокойно забегали глазки, оценивавшие пути к бегству. Он как-то странно наклонился вперед, прикрыв пах пиджаком. Бет сочла эту позу оборонительной. Бессознательная жестикуляция и мимика красноречиво говорили об одном: «Я только что дрючил нашу гостью!»

— Ирак, — сказал он со вздохом. И закатил глаза, тем самым показав, что положение угрожающее, хотя его и можно было предвидеть.

Бет подумала, что теперь Ираку грозит опасность. Не исключено, что муж, дождавшись, когда она снова уснет, ускользнет в Кризисный центр и прикажет нанести удар по Багдаду несколькими крылатыми ракетами, и тогда уже за завтраком сможет посмотреть ей прямо в глаза.

Последовавшая перепалка была бурной даже по меркам супругов Макманн, состоявших в браке двадцать пятый — и последний — год.

Бет, как обычно, проснулась в четверть седьмого. Подняв трубку телефона, стоявшего на ночном столике, она заказала привычный завтрак. Потом встала с постели, накинула купальный халат и открыла дверь, чтобы забрать утренние газеты, как обычно, аккуратно сложенные на столике в том порядке, в котором она предпочитала их просматривать. Во многих отношениях Белый дом представлял собой образец по-платоновски идеальной гостиницы: круглосуточное обслуживание номеров, у телефона — консьерж, готовый по первому звонку предоставить всё что угодно, от билетов в театр до армии на марше.

Бет снова юркнула под одеяло и просмотрела первые полосы газет. Об Ираке ни слова. Удивительно. Землетрясение в Чили. Германский министр иностранных дел в ходе своего выступления заявил, что Германия принесла уже достаточно извинений за Вторую мировую войну. В Манитобе найдена весьма показательная кость динозавра, которая, по словам палеонтологов, возможно, позволит установить, что динозавры вымерли не из-за падения гигантского метеорита, а от остеопороза. Франция, возмущенная тем, что Соединенные Штаты потребовали за ее сыр рокфор стопроцентную пошлину, согласилась продать Китаю высокоскоростные торпеды с ядерным зарядом для его подводных лодок. Глава мексиканского полицейского департамента по борьбе с наркотиками только что выстроил себе «роскошную» виллу — при окладе в сорок восемь тысяч долларов в год. До президентских выборов осталось «всего» полтора года, а «неназванные руководители партии» по-прежнему «обеспокоены» тем, что «идеи» президента не понятны «народу».

Негромко постучавшись, вошла Софи Уильямс, горничная Белого дома, которая всегда приносила первой леди завтрак. Пока Софи ставила над коленями Бет поднос с завтраком и только что срезанной орхидеей, они, по обыкновению, обменивались шутками.

Именно в этот момент Софи негромко, но встревоженно сказала первой леди, что глаза и рот у президента «широко открыты» и что он «выглядит ужасно неподвижным».

Эти слова послужили толчком к ряду событий, достигших кульминации семнадцать дней спустя, когда Элизабет Тайлер Макманн привлекли к уголовной ответственности по обвинению в убийстве президента Соединенных Штатов Америки. Будь она замужем за обыкновенным человеком, ее скорее всего обвинили бы в убийстве со смягчающими обстоятельствами. Но поскольку муж, о котором шла речь, был тем, кем он был, явно смущенный генеральный прокурор объяснил, что закон не оставляет ему иного выхода, кроме как предъявить уже бывшей первой леди обвинение в совершении чудовищного преступления — убийства по политическим мотивам.

Секретарша доложила без затей:

— Это она.

После жестокой бури, бушевавшей в прессе в течение прошедших недель, в том, кто такая эта «она», сомневаться не приходилось. Страна содрогалась. Этой теме были посвящены семь восьмых первых полос американских газет и вечерних выпусков новостей. Начнись война с Россией и Китаем, о ней, наверно, сообщили бы на второй полосе.

Почти все предшествующие семнадцать дней «Наглец» Бейлор провел в раздумьях о том, хватит ли у Бет Макманн духу ему позвонить.