Майкл Чабон - Приключения Кавалера и Клея

Стэнли кивнул.

— Мягко говоря. Все это было очень странно.

— Что случилось? — спросила Роза. — Что было странно?

— Это я во всем виноват, — начал Стэнли. — Пожалуй, я вроде как стал его подначивать, а он все говорил «нет, нет и нет». Тогда я пошел к моему отцу, и он сказал, что даст вашему другу еще пятьдесят долларов, но он все равно отказался. Тогда я пошел к моей матушке. — Тут Стэнли вздрогнул. — А потом, как мне кажется, у него уже просто не было выбора.

— В чем у него не было выбора? — спросила Роза, кладя ладонь Стэнли на плечо. — Что ты от него хотел?

— Я хотел, чтобы он совершил эскейп, — ответил Стэнли, вздрагивая от Розиного прикосновения. — Он сказал, что знает, как это делается. Не знаю, может, он просто шутил. Но он сказал моей матушке, что да, хорошо, он это проделает. Сказал, что я славный мальчик, и все будет бесплатно. Но до начала его выступления оставалось всего с полчаса, а потому он должен был спешить. Тогда мистер Кавалер спустился в подвал и нашел там такой большой деревянный ящик, в котором что-то такое сюда привезли. Думаю, картотечный шкаф. Еще он принес мешок из прачечной. А еще — молоток и несколько гвоздей. Затем ваш друг пошел и поговорил с местным детективом, и тот сказал «нет». Тогда моему отцу пришлось пойти и тоже дать детективу пятьдесят долларов. Тут вашему другу, Джо, настала пора начинать. И он дал представление. Представление вышло очень славное. Он проделал несколько карточных фокусов, несколько фокусов с монетками, еще с разной аппаратурой. Всего понемножку, а это очень нелегко. Я это понимаю, потому что я сам немного фокусник. Большинство фокусников, если разобраться… они имеют свою специальность. Вот я, например, в основном работаю с картами. Затем, думаю, где-то через полчаса, ваш друг предложил всем встать. Все встали, вышли из танцевального зала, и он привел нас сюда. Вот к этой самой штуковине. — Стэнли указал на фонтан, точную копию знаменитого римского фонтана — сплошь тритоны, разверстые раковины и голубые потоки. — Всех-всех. И, по-моему, как раз по дороге сюда дядя Лу рассказал ему про корабль, что он затонул и все такое прочее. Потому что когда мистер Кавалер сюда пришел, лицо у него было… ну, я просто не знаю. Рот его как-то скривился, а губы повисли. И он все время клал мне руку на плечо, словно хотел опереться. Потом несколько официантов притащили мешок и ящик. Детектив отеля лично надел на вашего друга наручники. Он забрался в мешок, и мне лично пришлось его завязать. Затем мы положили его в ящик, и я сам крепко-накрепко заколотил его гвоздями. Наконец мы бросили ящик в фонтан. Мистер Кавалер сказал, что если он через три минуты не выберется, чтобы мы шли его вызволять.

— Господи, — только и вымолвила Роза.

Ровно через две минуты и пятьдесят восемь секунд после погружения Джо в прохладную голубую воду фонтана «Треви» туда с буйным плеском также отправились два официанта, местный детектив и сам мистер Кенигсберг в своем лучшем костюме. До этого все они пристально наблюдали за ящиком на предмет его малейшего дрожания, какого-либо шевеления досок, но никаких движений так и не последовало. Ящик лежал в полной неподвижности, а над его надежно прибитой гвоздями крышкой плескался добрый дюйм голубой воды. Когда до истечения объявленного срока оставалось еще несколько секунд, миссис Кенигсберг истошно завопила, и мужчинам волей-неволей пришлось вмешаться. Приподняв ящик, они выкатили его из фонтана, но в спешке уронили, и он разбился о пол. Холщовый мешок вырвался из треснувших досок и дико затрепыхался на ковре, точно издыхающая на песке рыбина. Джо так бился в мешке, что местному детективу никак не удавалось его вскрыть. Тогда он призвал на помощь еще нескольких мужчин. Чтобы удержать Джо, их потребовалось трое. Когда с него стащили мешок, лицо Джо было багровым как свежий рубец, зато губы — практически синими. Глаза несчастного закатились куда-то на лоб, а задыхался и кашлял он так, словно свежий воздух был для него отравой. Наконец Джо поставили на ноги, и местный детектив снял с него наручники. После того, как наручники передали по кругу, всем стало ясно, что Джо их даже не трогал. Какое-то время Джо, мокрый до нитки, просто качался туда-сюда, недоуменно оглядывая две сотни физиономий вокруг себя, на которых выражались самые разнообразные эмоции, от тревоги до возмущения. Затем на лице у Джо вдруг выразилось нечто неопределенное. Некоторые впоследствии охарактеризовали это как горький стыд, другие же (и Стэнли Кенигсберг в том числе) — как дикий, необъяснимый гнев. Затем, в какой-то жуткой пародии на ту безупречную учтивость, которую он выказывал в танцевальном зале всего лишь двадцать минут тому назад, Джо отвесил всем нижайший поклон. Мокрые волосы упали ему на лицо. Когда же он резко выпрямился, брызги полетели на лиф шелкового платья миссис Кенигсберг, оставляя там неустранимые пятна.

— Спасибо вам всем огромное, — произнес Удивительный Кавалери. А потом стремительно метнулся через вестибюль к вращающимся дверям и дальше на улицу. Ботинки его при этом жутко скрипели.

Когда Стэнли закончил, Роза вернулась к телефону. Если она рассчитывала найти Джо, ей непременно требовалась помощь, а человеком, чьей помощи ей больше всего хотелось, был Сэмми. Роза попыталась прикинуть, как бы до него достучаться. Затем взяла трубку и спросила телефонистку, нет ли у нее телефона Клейманов, что в Флэтбуше.

— Алло? А кто это? — В низком женском голосе слышался заметный акцент. Еще, пожалуй, легкая подозрительность, но никак не озабоченность.

— Это Роза Сакс, миссис Клейман. Надеюсь, вы меня помните.

— Конечно, милочка. Как поживаешь?

Об этом Роза понятия не имела.

— Миссис Клейман. Даже не знаю, как вам сказать. — Всю неделю Роза была рабыней непредсказуемых потоков грусти и ярости, однако, увидев ту газету, она до сего момента сохраняла замечательное спокойствие, почти неразделенная со своим стремлением во что бы то ни стало найти Джо. Однако мысль о несчастной, трудолюбивой миссис Клейман с неизбывной печалью в глазах, да еще та жалкая квартирка в Флэтбуше все же невесть как, но сломали лед. Роза разразилась такими бурными рыданиями, что ей стало почти невозможно выжимать из себя слова. Поначалу миссис Клейман старалась ее утешить, но речь Розы становилась все бессвязнее, и Этель отчасти потеряла терпение.

— Знаешь, милочка, тебе лучше успокоиться! — рявкнула она. — Сделай глубокий вдох, черт бы тебя подрал!

— Извините, — пробормотала Роза, делая глубокий вдох. — Я сейчас.

Затем она изложила то малое, что было ей известно. В Флэтбуше последовало долгое молчание.

— Где Йозеф? — наконец, голосом спокойным и размеренным, спросила миссис Клейман.