Маруся Климова - Домик в Буа-Коломб

Однако у Маруси была просрочена французская виза, и билет на самолет ей не продали. Пришлось ей покупать билет на поезд, хотя это и было связано с допольнительными хлопотами: получение транзитных виз и проезд через Москву, поскольку до Петербурга прямого поезда из Парижа не было.

В бельгийском консульстве на проспекте Мак-Магона она простояла около часа в очереди за транзитной визой, окруженная арабами и неграми перед закрытыми стеклянными дверями, и ей чуть не стало плохо, но, к счастью, двери открылись и ее впустили внутрь. Потом, сидя в ожидании визы, она познакомилась с русской, толстой белесой девицей, которая была родом из деревни, вышла замуж за француза и теперь уже десять лет жила в Париже. Со своим будущим мужем она познакомилась, когда к ним в деревню, где она работала продавщицей в продовольственном магазине, приехала группа туристов на теплоходе. Она была довольна жизнью в Париже, муж давал ей кредитную карту, и она могла покупать себе все, что захочет. В бельгийском консульстве Марусе отказали в визе, потому что у нее была просрочена французская виза.

А вот в немецком консульстве, к счастью, визу ей дали и очень быстро. Но это произошло только благодаря просьбе Луизы, которая знала даму, работавшую в немецком консульстве.

А потом Маруся отправилась на Северный вокзал и там поговорила с проводником, который, к счастью, оказался русским, такой тщедушный мужичок в надвинутой на лоб форменной фуражке и мятой белой рубашке, тот сказал, что проблем нет — двадцать долларов — и Маруся проедет через Бельгию в закрытом купе, а он скажет бельгийцам, что это купе пустое. На весь поезд был всего один вагон, следовавший от Парижа до Москвы (в Петербург из Парижа поезда не ходили), в Польше его прицепляли к другому поезду и только там он забивался людьми до отказа.

В день отъезда Маруся пришла на вокзал за час до отправления поезда и уселась на скамейку у вокзала в ожидании посадки. Рядом с ней уселась старушка, одетая так, как обычно одевались вьетнамские девушки — нейлоновая курточка, брючки и пышная мохеровая шапка на голове, а из-под шапки выглядывали злые глазки, остренький носик и узкие губки, накрашенные розовой помадой. Маруся как раз доставала свой паспорт, проверяла, на месте ли билет, и старуха поняла, что она русская. Ей явно хотелось поговорить, и она завела, обращаясь к Марусе, нескончаемый монолог:

— Время проходит так незаметно, кажется, что еще все только началось — глядь, а оно уже кончается, не успел ничего сделать, даже оглянуться не успел, и в памяти остаются только походы по магазинам, как ты покупал жратву или тряпки или кастрюли…

Старуха еще рассказывала про французов, что эта нация ей не нравится, они все бонжурятся, бонжурятся, а толку нет. К тому же, очень носатая нация — куда ни ткнись, везде одни носы торчат, а людей не видно. Не люди, а одни носы. Старуха так и говорила:

— Я за собой слежу и мне плевать, что про меня соседки говорят. Им просто завидно, они просто завистницы. А у меня дома три ковра, занавески тюлевые — все мне дочка из Франции передала. Она мне и еды купила на дорогу — вон, несколько сумок, там и колбаса, и сыр, и фрукты, и шоколад — и все мне говорила: «ешьте мама, ешьте», я уж и не хочу, а она мне: «ешьте, ешьте!» И шубу новую купила, и пальто — все у меня есть. А люди такие завистливые.

Она говорила все громче и быстрее, так что изо рта у нее вылетала слюна.

— А летом я на автобусе ехала, так видела, как молодые ребята наркотики перевозили — они пакет под телевизор спрятали — и пограничники его не заметили. А я молчала, а то еще ножом бы раз! — и все. А мне-то что, больше всех надо, что ли? Все сидят, и я сижу. А парни такие наглые, молодые, такие нахальные, ну я думаю — что мне старухе с ними связываться?

Марусе надоела ее болтовня, и она решила пройтись до поезда, скоро должна была начаться посадка.

Маруся отдала свои билет и паспорт проводнику, и устроилась в купе, где она была совершенно одна, а вагон был почти пустой, только рядом по соседству ехали французские юноши. Когда поезд проезжал Бельгию,

Маруся вся тряслась, она закрыла купе, спустила шторы на окна, забилась в угол купе и не дыша, ждала, когда поезд наконец-то тронется. Она слышала, как по коридору несколько раз прошли люди, слышала их голоса, а потом поезд тронулся с места и она облегченно вздохнула, услышав за дверью голос проводника:

— Ну, все в порядке, можно расслабиться.

Потом была Германия, и немецкие пограничники со свойственной им дотошностью сами обошли каждое купе и осмотрели его, и проверили все паспорта, а Маруся уже не пряталась, а сидела на своем диване как полноправный член общества. В Варшаве проводник подсадил к ней в купе прыщавого юношу, сказав, что тот будет ее охранять. Юноша забрался на верхнюю полку и ничего не говорил. Потом, правда, он рассказал Марусе, что сидел в Польше в тюрьме, и у него там даже была отдельная камера с телевизором, а этажом ниже сидел его брат, за что он сидел, юноша не сказал. Зато он рассказал, что в Варшаве на вытянутом пальце огромного пятиметрового памятника Ленину повесили одного коммунистического деятеля, это произошло ночью, и утром многие ходили на это полюбоваться, сняли же повешенного только после полудня. А на следующее утро в вагоне разразился ужасный скандал — один из французов, ехавших в соседнем купе, перепил с новыми русскими друзьями и захотел помочиться, но почему-то не дошел до туалета, а открыл дверь в соседнее купе и помочился там прямо на ковер, и кажется, даже попал на спавшую на нижней полке женщину. Тут, конечно, поднялся шум, позвали проводника, и тот попросил Марусю по-французски поговорить с этими пассажирами. Маруся сказала им, что у них могут быть неприятности, и поэтому французы, посовещавшись, отнесли в купе проводнику пару пачек сигарет «Кэмел» и шоколадку.

А юноша, ехавший в купе с Марусей, вдруг очень оживился и поведал ей, что недаром он на ночь закрыл купе на ключ и еще для надежности привязал дверь веревкой к полке, так, чтобы никто его не открыл, потому что есть люди, которые ночью ходят по поездам и забирают вещи у спящих пассажиров, вот у него знакомые так делали, и юноша все очень подробно описал, как нужно воровать у пассажиров вещи так, чтобы никто этого не заметил, после его рассказа Маруся догадалась, за что он сидел в польской тюрьме. Юноша был родом из Магадана, и собирался туда ехать через Москву. Маруся угостила его салатом, который ей с собой в дорогу дала Луиза, это был салат из холодных макарон с яйцами, кусочками мяса и майонезом, юноша сперва стеснялся, но потом поел. Когда поезд подошел к перрону вокзала в Москве, Маруся увидела, как за вагоном бегут носильщики, стаей, как собаки или волки. На перроне ее встречал Костя.