Сергей Данилов - Рассказы

Неужели кошары ухитряются настраивать своих домашних девушек влюбить в себя валерианового человечка, привести, заполучить для кошачьего счастья? Неужели кошки правят их человеческой жизнью? Нет, лучше холостым остаться, нежели угодить в кошачью семейку.

С подобными размышлениями и аллергией, действительно, приходилось жить ему безотрадно холостякуя, хотя по природе был Артём человеком общительным и даже влюбчивым, то есть к девушкам весьма предрасположен, чего никоим образом от них не скрывал.

И вот лет этак в тридцать с гаком влюбился настолько умопомрачительно, что презрел наличие у дамы сердца кошки (куда без них, сволочей?) да не одной, а сразу двух сиамских котов, по всем нынешним канонам моды кастрированных во младенчестве.

Представляете силу зрелого чувства? Любимой женщине, ради которой Евгеньевич смог пересилить болезнь и отринуть глупые подозрения о всемирном кошачьем заговоре, было тоже слегка за тридцать, замуж сходила и ребёнок есть, потому, как ни уговаривал к нему переехать, ни в какую не согласилась, дескать, с ребёнком неудобно приличной женщине к мужчине жить идти, что люди скажут? Пусть лучше мужчина к ним в семью вольётся, ему терять всё равно уже нечего. Пришлось Артёму Евгеньевичу пойти к сиамским котам примаком. Охота пуще неволи.

Возлюбленная уговорила на сей шаг: «Сиамцы — они же короткошёрстные, практически не линяют», — и так загипнотизировала красотой, что точно, находясь у неё в гостях ни разу не испытал приступа, да и коты к нему особенно не лезли, дама их выдрессировала на манер собачек знать своё место.

В один прекрасный день, то была пятница, он запомнил навсегда, после трудового дня перебрался Артём Евгеньевич с вещичками на новое место жительства. Впереди маяком светили два счастливейших в жизни дня. Регистрироваться пока не стали. Рассудили по-взрослому: попробуем жить вместе — получится, тогда видно будет. Даже знакомым ничего не сказали, никакого свадебного мероприятия не организовали, то есть действовали очень осторожно и он, и она: как бы не сглазить.

Близости меж ними до той поры не было. И вот настала первая совместная ночь.

Надо сказать, в знакомстве они состояли достаточно продолжительное время, месяца четыре: танцевали в ресторане несколько раз и просто обнимались во время прогулок страстно, то есть давно и сильно желали один другого. Неприлично? Свела, свела с ума женщина холостого мужчину, какие могут быть приличия? Не до приличий, собственно, одни неприличия в голове и остались, а больше ничего — шаром покати.

Потому оставшись вечером наедине в комнате, когда ребёнок в другой абсолютно точно уснул, набросились друг на друга со вполне зрелым и выстраданным желанием.

Благо все условия для пиршества плоти были приготовлены заботливой женской рукой: кровать двуспальная огромная застелена чистейшим красивым бельём, распахнута и приглашала: сомни меня! К удовольствиям так же призывала интимная полутьма с ночником, на столике пара бокалов с вином, в которых таились огоньки — отсветы того же ночника. Не притронувшись к вину, молча, но чуть не вопя от восхищения, Артём разоблачил подругу, отнёс в постель, как пушинку, не чувствуя веса, и настала-таки пора бурной страсти, не сдерживаемая более никакими внешними препонами да условностями.

Которая, однако, продолжалась весьма недолго. Случилось тут нечто, от чего Артём Евгеньевич сбежал от подзаконной невесты, френд-вумен, по-нашему, не дотянув до рассвета. Практически в начале ночи. Как ни упрашивала любимая женщина подождать хоть чуть-чуть, побыть с ней, ну, полежать просто так, обнявшись, или пойти на кухню, посидеть, попить вина, да хоть кофе с тортом. Нет, драпанул, согласно печальному правилу своему, и отсюда: не до жиру, быть бы живу.

Произошло неописуемое никакими школьными учебниками зоологии событие, потому оказались они к нему не готовыми. Во время человеческого любовного экстаза пришли сиамские коты-кастраты в жуткое волнение, забыли курс хозяйской дрессировки, ворвались откуда-то в спальню да принялись носиться друг за другом по всевозможным траекториям, включая потолочные, прыгать на кровать к молодожёнам, осатанело разрывая когтями чистейшее, приятно пахнущее бельё, кидаться на стены, полосуя обои на ленты, биться о мебель ракетами, опрокидывать цветочные горшки, словно мстя за отнятую у них навсегда возможность любить и быть любимыми, что возложена на кошачью братию природой даже в большей степени, чем на человеческую.

Сделалась комната ареной сражения одичавших, буйно-помешанных животных.

Женщина не обращала внимания на их происки, ей было не до того.

Новоявленный полумуж-полулюбовник ощутил вперёд злую тоску — предвестницу приступа, задышал тяжело, хрипло, с посвистом, чувствуя как сужается глотка, быстренько собрался и утёк к себе домой по добру по здорову, как ни взывала к нему, вытирая слёзы, несчастная женщина остаться, не уходить, не оставлять её одну в трагический момент.

Драпанул самым подлым образом. Невозможно стать брачным человеком при подобном жизненном раскладе, не-воз-мож-но.

Подруга звонила и приходила к нему ещё пару раз, уговаривала вернуться, предлагала запирать котов на ночь на кухне (а чай где пить?) тогда в ванной, но и ванная местами нужна бывает по ночам, ладно-ладно, тогда вызовет мастера и тот поставит в дверь спальни замок.

Артём Евгеньевич прекрасно понимал, что из этого ровным счётом ничего не выйдет, обязательно кошачья война ночная случится снова: ворвутся сиамцы, устроят погром, где им заблагорассудится, и обязательно погибнут в огне этой войны и ванная, и кухня, и комната ребёнка, как погибла прошлый раз спальня. Перейти жить к нему без котов она не могла — это ясно было по лицу, в связи с чем не стал даже предлагать нарушить жизненную аксиому. В свою очередь бессмысленно рассказывать свою историю, объяснять, что не случайно коты взбесились при его появлении на её ложе, в виду полной бесперспективности дальнейшей совместной жизни.

Если разбирать семейную ситуацию по аналогии с шахматной, то согласно силе фигур, женщине её кошка дороже половинки мужчины, а две кошки значат более, чем муж. Отсюда следует: просить выкинуть котов бесполезно. Ради ребёнка ещё может пойти на преступление, для мужа — нет. Но и муж ради жены, сколько бы пустоты у него в голове ни было, не будет терпеть неистовых ночных кошачьих плясок, коли наградил бог слабым здоровьем. Значит, разошлись пути-дороги, остался Евгеньевич старым холостяком, как говорится, при собственных интересах: своей нелюбви к кошкам за их шерсть, и их любви к нему, неизвестно за что.

Жил себе — поживал в двухкомнатной квартире, добра наживал и попросился к нему однажды на время сослуживец и хороший приятель Вадим Степанович, перебиться месячишко-другой, переждать семейный разлад, так сказать, конфликтную ситуацию избыть в нейтральных условиях.