Григорий Свирский - Люба – Любовь… или нескончаемый «Норд-Ост»

Очнувшись от раздумий, судья Пискарев спрашивает: «Вы расписывались журнале инструктажа?»

– Где я могла расписываться, если в акте расследования сказано: «Журнала инструктажа не было».

– Скажите, гражданка Рябова вы знали, что со сломанной вентиляцией работать не положено?

– Знала.

– Почему нарушали правила?

– Я подчинялась преподавателю.

– Это нигде не отмечено,

– В акте указывается, что «весь синтез длился пять минут.» Пшежецкого не было только в тот момент, когда синтез отравляющего вещества подходил к концу.

– Ваш преподаватель живой человек! – протестует ворона.

– Пшежецкий вышел не в туалет, а в соседнюю комнату.

– Таких деталей вы знать не можете.

Долго и подробно выясняли, где в этом здании туалет и двинулся ли туда Пшежевский. Выяснилось, что он исчез лишь в ближайшую комнату.

– Хватит нам туалетных подробностей!– вскричала ворона, поняв, что ее отвлекающий маневр не прошел.

– Скажите, пожалуйста, – продолжает Пискарев, – когда Пшежецкий предложил вам делать курсовую в его лаборатории?

– Сойдя с автобуса, я пошла к химическому факультету. Пшежецкий встретил меня в своей машине, чтобы отвести к себе в корпус.

Нависшие брови судьи стягиваются жесткими складками на переносице,

– Понятно… Очевидно, вы были очень хорошо знакомы, если ваш научный руководитель заезжал за вами на машине.

Огонек интереса тут же вспыхнул в глазах заседательниц. Их воображение завертелось, как пропеллер самолета, отрывающегося от земли .

– Во-первых, Пшежецкий не заезжал за мной на машине, а заехал только в то утро. Во-вторых я видела его несколько раз в жизни.

– Но он же был вашим научным руководителем! – Холодно, саркастически замечает судья.

– Я занялась научной работой только на четвертом курсе и приходила к нему в лабораторию один раз в неделю.

– Значит вы отрицаете факт своей неосторожности

– У химиков такой вопрос даже не возникал. У вас есть докладная академика Каргина? В ней четко говорится, чья неосторожность и чья вина.

– Вы утверждали, что вентиляция не работала сорок минут, – обращается ко мне спящая заседательница с шестимесячной завивкой. – А как же не пострадал электрик, чинивший ваш вытяжной шкаф?

Наверное, в ее представлении, вытяжной шкаф – это большой вентилятор, который чинит монтер с помощью отвертки и паяльника.

– В моей комнате никто вытяжной шкаф не чинил. На химфаке централизованная система вентиляции. Нужно только нажать на кнопку.

– Значит поломка была где-то там… наверху…

– Поломки вентиляции не было вообще. Вы ни в одном документе не найдете слов «поломка вентиляции» или «вентиляция сломалась».

– Я вас не понимаю. Пшежецкий пишет, что «к починке вентиляции приступили немедленно. Ремонт длился, более тридцати минут». Что же тогда чинили, если не было поломки?

– Так это Пшежецкий пишет…

– Товарищ Рябова… может быть вы переутомились? Подумайте, сосредоточьтесь, – Вы отравились из-за того, что вентиляция не работала, правильно? Вы же сами говорили, вспомните…

Еще и получаса не прошло, но уже совершенно очевидно, что НАРОДНЫЙ СУД стремится точно к тому же, что ранее пытался достить полковник Скалозуб и его присные в «хаки», требовшие подписать их бумагу. Главное, уличить гражданку Рябова, что она САМА ВО ВСЕМ ВИНОВАТА…

Я утомляю суд своим отнекиванием…

– В акте расследования четко сказано,– громко сообщаю я: «По оперативному журналу электротехнического участка корпуса «А» установлено, что 14.Х.68г. отключение тяги в комнате 422 не проводилось!

– Да что же это такое? –будто проснувшись, взрывается ворона. – Какие-то чудеса в решете! Вентиляция остановилась без поломки и отключения, как в сказке. По взмаху волшебной палочки? Нечистой силой, что ли? Да почему же она сорок минут не работала? По приказу Нечистой силы?

– Правильно, но это делалось не по сигналу нечистой силы. Выключал и включал Пшежецкий. Судя по всем документам, роль нечистой силы в этот раз Главный режиссер поручил исполнить ему.

Даже секретарша перестала писать. И хотя по лицу судьи прыгают солнечные зайчики, и он уже весь сожмурился, его взгляд по-прежнему прикован к окну.

– Пшежецкий?! – ахает ворона. – Каким образом?

Судья втягивает свою маленькую голову в массивные плечи. Откидывается на спинку кресла, и пустой рукав его пиджака беспомощно повисает в воздухе. Конечно, закон для советского судьи – не закон. Но сами-то законы он, юрист с высшим юридическим образованием, знает доподлинно. Последствия могут быть для преподавателя МГУ весьма серьезные. Если по статье 140 –три года тюрьмы.

Но… дело тут не в технике безопасности, а в чем-то ином, гораздо более серьезном. Если разобраться всерьез, Пшежецкий отравил студентку. Не было ни халатности, ни оплошности, все продумано…

Ради чего преподавателю рисковать своей свободой? Студентов, по незыблемым правилам химического факультета МГУ, не оставляют в лаборатории одних. Почему Пшежецкий выходит именно в тот момент,когда яд почти готов? Поломки вентиляции не было и выключил ее Пшежецкий.

Судя по тому, что от пострадавшей отбивались три– четыре года, этот факт Университету нужно была скрыть. Злоупотребление властью или служебным положением, если оно вызвало тяжкие последствия, наказывется по Уголовному кодексу лишением свободы сроком до восьми –лет».

– Пшежецкий, естественно, был наказан…

– Да! Из младшего научного сотрудника он был возвышен в старшие научные сотрудники…

Судья Пискарев ежится, Все эти документы у него под рукой Академик Каргин, действительно, объявил выговор уже СТАРШЕМУ научному сотруднику Пшежецкому.

Профессор Кабанов, заведующий лабораторией, где все это случилось, как сказано в акте, «от подписи отказался» и предпочел обойтись без объяснений. В ноябре 1968 года Кабанов стал членом-корреспондентом Академии Наук СССР. Наверное, ему было неловко расписываться в том, что происходит со студентами в его лаборатории.

Акт расследования по закону должны были отправить в прокуратуру, а копию выдать пострадавшему. Но…уголовного расследования не было. Не было и даже не начиналось.

Инженер по охране труда Каратун выдала все документы только 4 января 1971 года – через полгода после того, как эта Рябова закончила университет.

Тут и без очков ясно, что указание было СВЕРХУ . И хотя судья Пискарев обязан возбудить уголовное дело, тем более, при таком явном обнаружении преступления, указание сверху существует и для него. Так же, как существует и классичеческий рассказ Салтыкова– Щедрина о «премудром пискаре», который боялся высунуться из тины. Премудрый пискарь боялся щуки…