Иосиф Гольман - Ради тебя одной

Он подошел к машине. Возле нее, как и следовало ожидать, уже стоял милиционер.

– Нарушаем? – спросил тот, показывая своей полосатой палочкой на знак.

– Мне можно, – спокойно сказал Ефим. Москва – прекрасный город. Здесь столько всякого важного народу, что любой мент запутается. И потом, чем Ефим хуже вождей из «мерсов»? По крайней мере его старенькая «аудюха» куплена на свои.

– Почему это? – опешил страж порядка.

– Сообрази сам, – холодно сказал Береславский. – Скажи им, – он показал рукой на пустые «мерсы», – что я уехал.

– Хорошо, – сообразил тот. – Куда – знают?

– В Кремль, – холодно отрезал Ефим. «Это я, пожалуй, перегнул», – мысленно почесал он свою репу. Но, как солисту в джаз-банде, ему всегда было сложно вовремя остановиться. Впрочем, гаишника объяснение абсолютно удовлетворило.

– Хорошо, – кивнул он и неспешной походкой направился к только что затормозившей в запретной зоне бежевой «десятке». Из нее начала выгружаться семья с детьми. «Без обеда этот парень не останется», – понял Ефим и с чистой совестью отправился в город.

На работу он прибыл, полный воинственного энтузиазма, однако первые же звонки сильно поколебали его уверенность в светлом будущем. Оказалось, генерал милиции Юрка Иванов, друг его детства и абсолютно надежный человек, уже три месяца, как рулил важной частью чеченской операции и практически был недосягаем. По крайней мере, в оперативном плане. Еще два приятеля, правда, уже не столь близких, тоже отсутствовали: один – в отпуске, другой в командировке.

Странному своему другу Флеру – парню, с которым Ефима многое связывало в юности и который здорово ему помог при прошлом наезде, – Береславский даже не стал звонить. По причине сколь печальной, столь и обыденной: Флер, руководивший чуть не половиной славянской оргпреступности, более года назад был убит хулиганом, сопливым полудурком, возле собственного офиса. Трагический результат случайной уличной ссоры – из-за девчонки, за которую Флер заступился.

«Камикадзе» тут же был уничтожен, что, впрочем, никак не помогло Максиму Флерову, получившему в грудь четыре пули из «ТТ». Был бы это более современный пистолет – Флер остался бы жив: он никогда не выходил из дома без легкого бронежилета. Но потому и любят киллеры «ТТ», что этот музейный экспонат со своей заостренной пулей калибра 7.62 и сверхзвуковой начальной скоростью – более четырехсот метров в секунду (существенно больше, чем у «ПМ») – пробивает почти все типы стандартных бронежилетов.

Ефим ездил на похороны Флера, хотя его хором отговаривали, даже Ивлиев. Но Береславский счел, что негоже из политических соображений отказываться от юношеской дружбы. И уж никак не годится забывать сделанное тебе добро: если бы не Флер, Сашка из тюрьмы вряд ли бы вышел живым. Кстати, Береславский отнюдь не выглядел инородным телом среди прочих гостей. Кроме мужиков с грубыми лицами и изрисованными телами – дело было в июле, прикатило немало цивильно выглядевших людей. Толпа собралась огромная, кругом крутились журналисты и работники невидимого фронта, активно созидающие вербальные и аудиовизуальные материалы.

Ефим подошел к маме Флера, бывшей учительнице из их школы. Произнес стандартные слова. Но, видимо, все-таки нестандартным тоном. Она его узнала и пожаловалась, что осталась совсем одна.

– А Гошка? – спросил Береславский. Гошка был родным братом Флера и членом их общей компании в прежней, «довзрослой», жизни – они познакомились в авиамодельном кружке, где Максим был старостой, а Ефим – толстым и неумелым новичком.

– Гошка – другой, – сказала та. Гошка был действительно другим. И хотя он отдельно подошел к Ефиму и сказал, чтобы при всех проблемах тот немедленно звонил лично ему, Береславский знал, что Гошке он звонить не будет.

«Ладно, – отсеял Ефим этот ресурс. – Будем рассчитывать только на то, чем располагаем сами». А вот располагать-то было почти нечем. Самое страшное – и неожиданное! – что куда-то исчез Ивлиев. Ведь знал, что начались горячие деньки. И вдруг куда-то запропастился. Поскольку предположить, что старик струсил, было просто невозможно, это исчезновение сильно напрягало Береславского.

– Марин, звони ему каждые двадцать минут, – в пятый раз напомнил он Марине Ивановне.

– У меня с головой все в порядке, – обиженно поджала губы референт. – Не то что у некоторых.

– Сразу переключи на меня, если поймаешь, – не обращая на ее слова внимания, попросил Ефим.

– Ладно, – пообещала она. Конечно, Маринка тоже волновалась, чувствуя, как над друзьями сгущаются тучи.

Ефим сильно задумался. В прошлый раз ему удалось привлечь СМИ к раскрутке геройского образа Сашки, тем самым отведя от него удар и вытащив из тюряги. Сейчас подобный ход ничего бы не дал. Нет информационного повода! Подумаешь, окно прострелили и ребенка подвезли из школы. Не о чем говорить, нечем удивлять. А значит – нечем повышать рейтинги временных интервалов вещания. Короче, прошлая беда «Беора» позволяла коллегам Ефима и деньги заработать, и его поддержать. Нынешняя не интересовала никого. Да и вообще, кто ему угрожает? Чем угрожает? Никаких предложений неведомый враг тоже пока не сделал.

Ефим вздохнул, и сам, без помощи Марины Ивановны, созвонился с полковником Кунгуренко. Слава богу, хоть тот был на месте, и, как понял Береславский, по-прежнему числил себя в его друзьях. Но Ефим, убедившись, что этот вариант жив, попрощался, ни о чем конкретно не договорившись. А о чем просить? Ход был за противником.

В этот момент у него в кармане зазвонил секретный телефон, который вчера дал Ивлиев, купив его на Ефимовы же деньги. Береславский выхватил мобильник. Слава богу, дед нашелся!

Однако, нажав на зеленую кнопку, вмиг расстроившийся Ефим услышал незнакомый женский голос. Девичий, точнее – даже по телефону чувствовалось, что она была молода.

– Ефим Аркадьевич, – сказала девушка, – это я, Аля.

– Какая Аля? – не сразу дошло до него.

– Сережина подруга. – Она говорила медленно, тщательно выговаривая слова. До Береславского вдруг дошло, что она просто сдерживает слезы.

– Ты же должна быть… – начал Ефим и прикусил язык: вдруг и этот телефон прослушивают? Хотя вроде не должны. Зато могут прослушивать кабинет! Это как раз легко. Значит, ей говорить можно, а ему – нет.

– Бориса убили! – уже не сдерживая рыдания, сказала девушка. – Я еле убежала!

– Где ты сейчас? – Только теперь Ефим шкурой почувствовал холодное ощущение приблизившейся опасности. – Скажи, в какое место подъехать. И чтобы это было открытое место. Посмотришь на машину, если все спокойно – подойдешь. Ты мою машину помнишь?

– Да. Сережа рассказывал. «Ауди-100».