Воле Шойинка - Интерпретаторы
- Название:Интерпретаторы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Известия
- Год:1970
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Воле Шойинка - Интерпретаторы краткое содержание
Роман опубликован в журнале "Иностранная литература" № 10, 1970
Из предисловия:Пробуждение чувства гражданской ответственности — основной мотив книги. Написанная 5 — 6 лет назад, она сегодня во многом перекликается для нас с настроениями и идеями «новых левых», бунтующего студенчества Европы и США, разгневанной молодежи, которая отрекается от цинизма и пустоты капиталистического мира, хотя и не может еще противопоставить им отчетливой программы. Роман Шойинки — своеобразный нигерийский вариант современной литературы о бунте радикальной молодежи.
Интерпретаторы - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Внезапно, размахивая руками, выскочил метрдотель.
— Кто их впустил? — закричал он, чтобы узнать настроение завсегдатаев побогаче. Но те замахали руками, и он, хихикая, скрылся за стойку, довольный тем, что получит бесплатную музыку.
— Вестники окончания потопа, — изрек пробудившийся Эгбо.
Кола взглянул на него:
— Что ты сказал?
Официанты ожили, и Кола получил новые салфетки.
— Я должен лечь на живот, — стонал Саго. — Вы не поверите, но меня тошнит от тембра их барабанов.
— Саго... — устало сказала Дехайнва.
— Я не вру. Это от вибрации. Музыка прекрасна, но переварить ее я не в силах.
— Всегда у тебя что-то не так. Не знаю, как ты дожил до этого дня.
— Заткнитесь вы оба! — прикрикнул Эгбо.
Отброшенные в далекое прошлое, к неуловимым воспоминаниям, люди пели в лад с шумом дождя, уже не воинственно, но устало, чуть слышно, и один за другим слушатели оживали, встревоженные и покорные. Но для Эгбо и всех за столом очарование вдруг пропало, ибо Секони надумал бороться с камешками. Муки его немоты были ужасны. Эгбо свирепо ждал начала извержения.
— Нннигилист! — как выхлоп мотора. — Бббоишься дддоброты. В ррразумном человеке бббоязнь кккрасоты или дддоброты... тттрусость!
— Ты не дашь нам дослушать музыку?
Эгбо взял у Колы карикатуру.
— Она действует мне на нервы, — сказал Кола, словно объясняя, отчего он изобразил женщину с таким зобом и сделал ее ноги похожими на утконосов. Только теперь Эгбо увидел оригинал. Никто из них, кроме Секони и Колы, не заметил, как она завладела танцевальной площадкой. Она была сама по себе и не нуждалась в партнере. Огромная, она заполняла собой все пустое пространство и не обращала внимания ни на кого. Она двигалась медленно, в ритме дождя, окутавшись песней. И музыканты стали подыгрывать, одевая ее звуками и своим настроением.
В упоении она закинула голову, причащаясь псевдотропической свежести пальм, бананов и прочего, намалеванного посреди потолка. Ведущий ударник наступал на нее, зацепив ее плоть крюком барабана. Зеленые и оранжевые ленты дождя оплетали ее, спадая с краев зонтичного навеса, а ее отражения чередовались в кривых зеркалах ручки зонтика. Менявшийся ветер бросал на нее струи воды, но она их не замечала. Ударник ретировался, отирая рукавом мокрую гладь барабана, но голос его был с танцующей.
Длинная, тонкая, обманчиво хрупкая рука Банделе показалась из-за угла и выхватила карикатуру у Ласунвона, который хотел бросить ее на мокрый пол.
— Пусть бросит, — сказал Эгбо.
— Ей место в луже, — сказал Ласунвон.
— Тебе тем более, Ты кончишь лужей.
— Пусть адвокат выскажется, — предложил Саго.
— Пусть, — согласился Эгбо. — Но он зашел чересчур далеко. Он собирался выказать чувства.
Банделе расхохотался.
— Оставь Ласунвона в покое, — сказал Саго. — Он то, что он есть.
Взяв у Банделе рисунок, Эгбо сказал:
— Шейх прав. Ты циник. А теперь давайте послушаем.
— Чем ты недоволен?
— Если не обращать внимания на зоб и придуманных утконосов...
— Отчего придуманных? Взгляни на пол. Как бы она еще могла танцевать в луже?
Эгбо с отвращением отдал рисунок.
— У тебя мозги не в порядке. — Песня, стон, сказка прошлого напоминали о долге, и он сжал кулаки.
Затем, откинувшись, он стал наблюдать за танцовщицей, и ее самозабвение передалось ему. Но вторглась карикатура, и он про себя проклял Колу.
— Это слишком. Взгляните, женщина танцует всем телом, а не только ягодицами.
Она была по-прежнему сама по себе, ноги в воде, мерцающий бархат с рисунками Оволеби — крик прошлогодней моды, — намокнув, тащился за ней. Эгбо назвал ее Оволеби. Он несколько раз повторил это имя: Оволеби, Оволеби.
— Вот именно. Я никак не могла вспомнить, как называется этот рисунок, — сказала Дехайнва, но Эгбо ее не услышал. Он старался взглянуть под закрытые веки танцующей. Она не видела больше текущих подмышек зонтика, и вода текла на нее, снисходительную и таинственную, как священные холмы. В такие ночи под звон железных колоколов и призывы оголенных барабанов даже старые женщины подставляют небу морщинистые чресла. Танцовщица повернулась, и он видел ее брови, изогнутые, как радуги, ее холмы и стремнины.
— Как река в половодье.
И Эгбо закрыл глаза, чтобы не видеть влажных берегов, по которым тосковали его плечи.
— И это не только дождь, — оправдывался Кола. — Пот, главным образом пот. У нее железные мышцы, как же иначе сдвинешь такую махину.
Эгбо украдкой взглянул на оригинал.
— Освещение обманчиво, — настаивал Кола. — Допустим, на лице ее покой, но этот покой...
— Покой! — не выдержал Эгбо. — Покой выше всякого разумения. Потусторонний покой божества! Покой постели после любви. Покой! Покой — из самого сердца любви?
— Как бы там ни было, — сказал Секони, — она кккрасивая жжженщина.
— И только? — переспросил его Эгбо. — Перед тобой сама сущность черной женщины, а ты говоришь...
Кола протянул ему новый портрет танцовщицы. Эгбо изучил его.
— Иногда мне хочется убить тебя, безбожный пачкун.
— Ну с чем ты сейчас не согласен? — Кола отбросил карандаш.
— С чем? Да где же сумрачные холмы и дымчатые расселины? Где они? Вместо них ты нарисовал два апельсина. — Он был прав. Даже на бумаге они колыхались независимо от фигуры.
— Вот что, бери карандаш и рисуй сам.
— Не могу, — сдался Эгбо, — не могу, и поэтому тебя надо бы утопить.
— Не знаю, при чем тут апельсины, — сказал Ласунвон. — Но, кажется, стало получше.
— Адвокат одобряет, — сказал Саго.
— Не хихикай, — обиделся Ласунвон. — Что ты в этом сам понимаешь?
— Достаточно, чтобы видеть, как Эгбо хочется переспать с оригиналом.
— С ней? — хохот Ласунвона привлек внимание многих. — Переспать с ней?
— А почему бы и нет? — в голосе Эгбо был вызов.
— Она отвратительно жирная. Я слышу, как хлюпают ее ягодицы.
— Хам. — Эгбо не сводил глаз с невыразимо самостоятельных апельсинов. Саго тоже смотрел на них.
— Они как близнецы-спутники в космосе.
Эгбо уставился на него, и Саго попытался загладить вину:
— Белая женщина таких размеров была бы бесформенной, но черная...
— Еще одно беспочвенное обобщение, — сказал Ласунвон.
— Не такое уж беспочвенное. Я видел белых и черных в родной им среде и знаю, о чем говорю. Она огромна, но в ней ничего лишнего. Ей на пользу каждая унция плоти, она женственна.
— А сам бы ты с чей пошел?
— Только попробуй! — Дехайнва ткнула его в бок.
Эгбо не сводил с танцующей глаз:
— Я бы заткнул себе уши ее грудями, и если бы бог воззвал ко мне: «Эгбо», я бы ответил: «Зайди попозже, я ничего не слышу».
Пришедший в ужас Секони тотчас пошел в атаку:
— Нннет... Тттак нельзя... Жжженщина это ппплоть религии, Сссорить ее c бббогом...
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: