Андрей Никулин - Я - АЛКАШ

А женитьба… ну, что женитьба, это при сложившихся обстоятельствах дело было решённое. По крайней мере, это было правильно, хотя бы потому, что сразу же прекратились косые взгляды и шушуканье за спиной, которые хоть и не отравляли жизнь – уж мне-то точно, – но были неприятны. Не скрою, многие мои друзья намекали, что я зря «надеваю этот хомут», что и «ребёнок-то может и не мой», ну, в общем, всё то, что выслушивает парень в таких ситуациях, я испытал на себе. Но я поступил так, как поступал потом всю свою жизнь – плыл по течению. Надо отдать должное Ольге – она ни словом, ни полусловом не намекала мне на необходимость как-то узаконить своё «интересное» положение. Я даже о беременности узнал от её подруг. Меня ни кто не «тянул на аркане», не шантажировал. Просто однажды во время гулянки в общаге мы с Ольгой остались в курилке одни, и я сам для себя неожиданно, предложил ей пожениться. Опять же, вот убей меня, не помню, как и какими словами это было сказано! Никаких бурных объяснений, просто постояли, выкурили по сигарете и вернувшись за стол, ни кому о нашем решении не сказали. А ночью, оказавшись как всегда в одной койке, даже и не вспомнили о своём решении. Мы просто занимались любовью, и уже вполне заметный животик будущей невесты нам совсем не мешал.

И вот росчерком пера чиновницы из администрации района вопрос был решён. От простоты и молниеносности происшедшего мы все – я, жена и подруга Ленка, выйдя на улицу, стояли на мартовском ветру около красивого здания с колонами - выглядели немного охуевшими, опять несли какой-то бред, беспричинно смеялись и не знали, что делать дальше. Первым делом – и в первую очередь у меня, конечно же, - возникло желание отметить такое значимое, как не крути, событие, и мы, не сговариваясь, пошли в общагу, благо она находилась от администрации района в двух шагах. На вахте сидел суровый как всегда дядя Саша, и я ни слова не говоря, оставил у него свой паспорт – гостям общежития полагалось предъявлять какое-либо удостоверение личности. А когда я через полчаса спускался вниз – мы с моим другом рванули в магазин – дядя Саша задержал меня и возвратил паспорт.

- Ну, поздравляю! – он долго тряс мне руку. - Наконец-то оформили свои отношения. Молодцы! А паспорт забери, ты ведь теперь к жене приходишь!

Мне показалось, что старый «вохровец» был действительно рад за нас с Ольгой. Ему наверняка казалось, что и он причастен к такому повороту событий, ведь сколько раз он пропускал меня в общежитие пьяного в хлам, неспрашивая документа.

Через пару дней Ольга перебралась ко мне домой. А ещё через неделю мы всё-таки организовали банкет в ресторане. Родственников решили не приглашать – многие ещё до сих пор на меня обижены, - приглашены были друзья, если женатые то с супругами, и набралось всего 25 человек. Не густо – за то все свои, и нет непонятных малознакомых личностей, коими изобилует любая свадьба.

И, несмотря на то, что уже год как свирепствовал горбачёвский «сухой закон» свадьба у нас была что надо!

Вот и получается, что за пять лет мы учились всему, сразу и помногу. Учились своей профессии, которая мало кому из нас в дальнейшем пригодилась, учились пить вино, и многие в этой учёбе преуспели, учились любить женщин, и находить среди них свою единственную.

Весна 86-ого выдалась бурной. Я женился, и у меня родилась дочь. Та милая девочка, записки которой вы читали в начале повествования. Во всей этой суете я ещё каким-то образом сумел соорудить диплом, который и защитил с грехом пополам в конце июня. А уже в июле я получил повестку из военкомата. Пришло время отдавать Родине долги.

июль 1986г. база КЧФ

- Ррравняйсь!..Смиррно!..Равнение на срь-дину! – старший лейтенант смешно, как цапля, задирая ноги, зашагал к маленькому пузатому человечку в больших чинах, судя по погонам. Не доходя положенного по Уставу расстояния старлей замер и с дрожью в голосе доложил начальнику:

- Товарищ контр-адмирал, вверенное мне подразделение новобранцев спецпризыва прибыло на базу дивизии для дальнейшего распределения по кораблям. Старший лейтенант… - фамилию нашего недолгого командира я в очередной раз не расслышал.

- Здравствуйте, товарищи матросы! Поздравляю вас с прибытием в Краснознамённую ордена «Боевого красного знамени» тридцатьдевятую дивизию морских десантных сил! – голос у контр-адмирала был великолепен.

- Уррра! Уррра! Уррра! – дружно грянули в ответ сорок две глотки.

- Вольно! – скомандовал довольный контр-адмирал.

- Вольно! – откликнулся старлей.

Вольно – расслабились мы. «Вот и всё, Андрей Георгиевич! Вот и пиздец! Служба началась», - с тоской подумал я, поедая глазами, как учили, начальство. Дурацкая бескозырка спадала на глаза, в шерстяных форменных брюках было жарко, а хромочи , в первый раз одетые, ужасно жали. Я чувствовал, как по спине скатываются струйки пота, а пальцы рук вытянутых по швам нервно подрагивали.

Контр-адмирал, он же комдив, был явно в отличном настроении, и потому не ограничился приветствием и решил побеседовать с пополнением. Сопровождаемый толпой адъютантов и флагманов он двинулся к правому флангу шеренги, где благодаря своему росту находился и я. Моя взрослая в отличие от других новобранцев физиономия ему явно бросилась в глаза.

- Фамилия? – чуть усмехнувшись, обратился ко мне комдив.

- Матрос Никулин! – я даже и не ожидал, что могу вот так громко орать.

- Что закончил? – начдив знал, что со спецпризывом приходили люди, окончившие то или иное учебное заведение и получавшие на время учёбы отсрочку от службы.

- Горьковский институт инженеров водного транспорта, - чётко отрапортовал я.

- О, как?! – в глазах комдива мелькнуло искрение любопытство. - И какой факультет?

- Механический. Специальность «судовые машины и механизмы», - я отвечал чётко и уверенно, как и подобает.

- Ты гляди! – контр-адмирал обернулся к своей свите. - Готовый командир БЧ-5!

Холуи заулыбались и закивали головами, соглашаясь.

- Как же тебя угораздило матросом-то идти служить, а? – в голосе комдива я почувствовал участие.

- У нас не было военной кафедры, товарищ контр-адмирал, - я даже виновато пожал плечами.

- Пойдёшь мотористом ко мне на катер, - комдив кивнул одному из адъютантов и тот с готовностью принялся что-то записывать в блокнот, - а пока этого матроса на флагман. Там техника новая, специалисты нужны позарез, а тут механик с дипломом!

Я моргал глазами, понимая, что вот сейчас и решается моя судьба на ближайшие два года.

- А тема диплома, какая была, а? – контр-адмиралу явно нравилось разговаривать с необычным новобранцем.

И вот тут я обосрался, в переносном смысле конечно. Я начисто забыл тему своего диплома, что собственно не удивительно, принимая в расчёт то, как я этот диплом делал: чертежи «стеклил», а «поясниловку» уже готовую мне дал мой дипломный руководитель. Четыре месяца преддипломной практики я пропил, к тому же, как раз в это время я женился, и сами понимаете, мне было не до диплома. Буквально за пару недель до защиты мне как-то утром позвонил дипломный руководитель, и страшно матерясь, приказал срочно явиться в институт к нему на кафедру. Поборов похмелье я кое-как добрался до института, и там увидав мою помятую физиономию и отмахиваясь от моего перегара, доцент Беспалов достал из шкафа кипу чертежей и пояснительную записку. Потом тяжело вздыхая, сказал, чтобы я всё это переделал под свою фамилию, сроку мне было неделя. Я успел. А потом пятнадцать минут позора и диплом с оценкой «удовлетворительно» в кармане. Во время защиты я от волнения повесил чертежи вверх ногами, и не глядя на доску водил указкой, проговаривая заученный текст. Дипломная комиссия долго смеялась, потом у меня спросили, иду ли я служить, и отправили в коридор. На комиссии по распределению меня направили туда же куда и жену, прекрасно зная, что после службы я там не появлюсь. А тему своего диплома я и сейчас не помню.