Борис Тропин - Заносы

– Солженицина хочешь почитать? – спросил Юра как-то невзначай.

– Я читал «Денисыча».

– «ГУЛАГ».

– А это реально?! – я удивился.

– Да, – бросил спокойно. – У меня есть.

– Откуда?!

– Да, там, – Юра безразлично махнул рукой, – ребята дали.

С опаской, словно террорист бомбу, я вез этот томик карманного формата с листами из тонкой бумаги, и, только замкнув за спиной дверь, осмелился раскрыть его.

Словно ледяной ветер высоких широт, разбив стекла, ворвался в мою и без того не теплую жизнь предвестием новых перемен.

Я читал с учащающимся пульсом, заболевая от страшной истории государства, которое обязан любить, от бескрайней трясины лжи, от кровавых дел Партии, в которой состоял.

Эта книга как тот птеродактиль – ошеломляющая весть из другой реальности, в которую и поверить-то непросто. Но там в отличие от нас, люди знали истинную историю страны, и цену официальному толкованию этой истории. Вычеркнутые из привычного мира обитатели ГУЛАГа показались мне более реальными, чем наше поколение – растерянно-скептическое отражение советского плаката с отрезанным прошлым и лукаво ускользающим будущим.

Наверное, такие книги нельзя читать без подготовки. Словно больной я смотрел на окружающее – как же тогда все это еще держится?!

Вот тебе и «великий советский народ» – погрязшее во лжи и страхе население, приучившее себя, не знать больше, чем разрешается и выкручиваться из любых ситуаций любыми способами. Вместо ума смекалка, вместо знаний – обезьяноподобный лектор! Что это за резервация?! Что за фантастический заповедник полуфабрикатов неудачного эксперимента?! Как эта шайка фокусников, начитавшихся книг западных колдунов, сумела превратить огромную страну в дурную лживую сказку и законсервировать на долгие годы?! Как надо было вывернуть людям мозги, чтобы все это принимать всерьез и с энтузиазмом создавать жизнь, не имеющую аналогов!?

И ведь кое-чего мы добились! Пусть свое, специфическое, но мы тоже что-то построили и к чему-то стремились до недавнего времени. И если бы мы не знали, как сейчас живут нормальные люди в реальном мире, то, может, и не переживали бы так?! Но железный занавес уже не спасает. Пробои и взаимопроникновения то здесь, то там разрушают его. Разнополюсные сущности неодолимо притягиваются.

Чары спадают и мы удивляемся – как же нас занесло!

– Ну как? – спокойно и с каким-то странным безразличием спросил Юра, глядя куда-то в сторону, когда я вернул ему прочитанный томик.

– Ты знаешь!.. – начал было я с горящими глазами.

– А что, все правильно! – резко вступила в разговор Юля, – Просто ужасна вся эта наша история!

– Юль, – сказал Юра как-то холодно и совершенно без эмоций, – я Борю спрашиваю. Это во-первых. А во-вторых, не такая уж это абсолютная правда.

Юля горячо заспорила, но Юра, не обращая на нее внимания, молча смотрел на меня.

Легкий щелчок, вроде электрического разряда в атмосфере, раздался рядом с моей головой, и неизвестно откуда в московской квартире на двенадцатом этаже вдруг повеяло ледяным холодом.

Я замер с раскрытым ртом – к чему бы это?

Пронизывающая наэлектризованность воздуха.

Непонятная странность в ждущем юрином взгляде, его застывшей позе…

Что происходит?!

Будто я на поле Куликовом! Был такой сон в детстве. Стою между готовыми броситься друг на друга полками – ни щита, ни каски! Все злые, вооруженные, грозят с обеих сторон! А я спросонья, в одних трусах! Не разберу, где явь, где сон. «Господи! – думаю, – что делать?! И как я здесь вообще очутился?! Ведь эта страница истории давно закрыта!»

Мгновенная вспышка памяти вдруг, все заслонив, швырнула в забуксовавшее сознание целый фейерверк наших с Юрой встреч, разговоров и совместных мероприятий за долгие годы. В странном фосфоресцирующем свете вне времени и пространства я увидел знакомые эпизоды как отражение иной реальности. И похолодел.

– Да так, – сбившись с ритма, приторможенно и неопределенно ответил. – Обозначена там какая-то, вроде, система репрессий. Но насколько все это соответствует действительности… Трудно сказать. Все это не однозначно. Каждый случай тоже, наверное, не на пустом месте возник. На чем-то основан… – тяжело пережевывая слова я пытался слепить из них нечто осмысленное и безопасное, по своему разумению фабрикуя версию, которая могла бы ИХ устроить.

Шкурой почувствовал, как стало рассеиваться сгустившееся электрическое поле. Юра словно успокоился, сбросил искусственное безразличие и обрел свою естественную живость. Похоже, он даже был доволен, что его подшефный развивается в нужном направлении, верно оценивает книгу и события недавнего прошлого. В свою очередь несколькими фразами он походя «развенчал» «тонко продуманные и идеологически заостренные измышления антисоветчика» и его самого.

Удивительный миг ясности. Как в детстве – складываешь кубики в картинку, а они – никак, и вдруг – да что ж я дурак не догадался! – страннный фрагмент, подходящий по цвету и линиям, – совсем из другой картинки! Он-то и путал все, не давая сложиться в целое – просто перевернуть надо было!

Вот и сложилось!

Юра привел те самые доводы и теми же словами, которые я уже слышал от своих «кураторов» из конторы!

Вот так открытие! Я, действительно, делаю успехи. Это их доводы, их лексика, их образовательно-провокационная деятельность! Это их работа! Экспериментируют, анализируют, сортируют и распределяют! И только что очередной раз я был на грани. Но, кажется, пронесло!

Чувствуя, что опасность уже позади, я не удержался от искушения:

– А у тебя следующего тома нет? Или предыдущего?

– Да зачем они тебе!? – Юра махнул рукой.

Я поспешил скопировать его пренебрежение:

– Действительно, зачем! – и тоже махнул рукой.

Ехал домой, лихорадочно вспоминая детали, эпизоды, слова, жесты, поступки. Не придется ли снова расплачиваться? Юра, Лешка, лито – моя отдушина в течение нескольких лет оказалась прозрачным стеклышком под микроскопом Конторы, на котором оживленно шевелились мы инфузории.

Само предложение почитать знаменитый «Архипелаг» – что это? Провокация штатных конторцев или юрин экспромт? Они могли меня сграбастать в любой из трех дней, когда книга находилась у меня. Докладывал он им, или нет? Мог ведь просто из любопытства мне её дать, не ставя никого в известность! Но даже, если это и задуманная провокация, осуществленная через Юру, означать она может тоже разное. Если цели профилактические – не страшно. Покаюсь, скажу, что больше не буду. А вот если они фестиваль припомнили или еще что, и всерьез решили меня утрамбовать куда подальше – дело плохо!

Интересно, его поведение на Пасху тоже провокация?! Будто специально подводил меня под милицейскую колокольню. Не получилось. Вот и разозлились в конце концов. А все эти его анекдоты – «одна сволочь в трамвае рассказала»!