Никколо Амманити - Грязь

Потом в нем зародилось вполне закономерное сомнение.

Это все я придумал, потому что выкурил на пару с братцем Андреа косяк, огромный, как сицилийская вафельная трубочка. Когда трава перестанет действовать, я снова стану прежним Рыбьим Скелетом. Ленивым пофигистом и любителем травки.

Поглощенный этими судьбоносными размышлениями, он не заметил, как с ним поравнялся старый голубой автобус с номером NA. Из его окошек свисали флаги футбольного клуба Нола.

Автобус был набит чокнутыми болельщиками. Они свистели, орали, шумели как ненормальные.

Автобус оттеснял его к встречной полосе.

Рыбий Скелет подался в сторону и принялся сигналить.

Смотрите, куда прете, придурки! Дайте проехать!

Обогнать автобус он не мог: на дороге не было места, пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в ограждение.

Потом он снова рванул за автобусом, по узкой боковой полоске дороги.

Он пристроился к нему сбоку. Прямо напротив кабины водителя. И поскольку он не привык спускать такое с рук, делать вид, что ничего не случилось, он заорал:

«Какого хрена! Валите назад на свой юг, раз ездить не умеете!»

Он подумал, хорошо ли они расслышали? Может, ветер дует в другую сторону? Тогда, чтобы пояснить, он вытянул руку и показал им рожки.

Придумывал и проделывал все это он очень медленно, поскольку та трава, которую он выкурил, была по-настоящему убойная.

Окошко водителя опустилось.

Они слышали. Они слышали, пидоры.

Рыбий Скелет был готов к перебранке с водителем, который сказал бы ему что-нибудь малоприятное о его персоне, в общем, обругал бы, но вместо этого он лишь увидел, как из окна высунулась огромная ручища, которая что-то держала.

Это что, сигарета?

Окурок полетел в него и приземлился прямо у него между ног, на сиденье мотоцикла.

Ишь ты, снайпер!

Он хотел посмотреть, куда упал окурок, но из-за шлема не смог. Тогда он попытался нащупать его, но перчатка была слишком толстой.

А потом раздался взрыв.

Ужасный.

Сердце чуть не выскочило у него из груди. На мгновение он потерял контроль над мотоциклом, и тот опасно наклонился. Он едва не врезался в чью-то машину, однако, чертыхаясь сквозь зубы, сумел выровнять мотоцикл.

Они запустили в меня петарду! Эти сукины дети запустили в меня петарду! Охренеть!

Автобус тем временем отъехал уже на приличное расстояние. Рыбий Скелет нажал на газ, и двухцилиндровый мотор его «морини» яростно взревел. Он выделывал немыслимые зигзаги между машинами, отделявшими его от автобуса. Петлял как сумасшедший и наконец догнал его, подъехал со стороны водителя.

«Выходи! Выходи! Выходи!» — заорал он что было сил, во всю мощь своих легких, этому ублюдку, сидевшему за рулем.

Через грязное стекло водителя было не разглядеть.

Он нажал на клаксон.

«Выходи! Выходи, ублюдок!»

Эти сволочи в автобусе продолжали свистеть, размахивать своими флагами и, казалось, не обращали на него никакого внимания.

Сделали ему гадость, а теперь, значит…

Но упертый Рыбий Скелет не мог просто взять и оставить все вот так. Он подъехал к автобусу и принялся пинать дверцу водителя, не переставая орать:

«Выходи! Выходи! Выходи, сукин ты сын!»

Неожиданно автобус вильнул вправо и притормозил.

Главное — мать помянуть: это всегда срабатывает, — Рыбий Скелет приободрился.

Автобус стоял у обочины. Рыбий Скелет тоже затормозил, метрах в двадцати за автобусом. Снял шлем и слез с мотоцикла. Прищурился, пытаясь придать своему лицу суровое, каменное выражение. Вроде как у инспектора Кэллагана.

Рыбий Скелет получил свое прозвище из-за фигуры — он был худой и угловатый. Как килькин скелет. Узкий таз и выпирающие ребра. Не ноги, а ходули. 46-й размер. Рост под два метра. Голова маленькая, вместо носа — какой-то невообразимый клюв тукана.

Автобус по-прежнему стоял на обочине. Флаги больше не развевались — просто болтались, а болельщики внезапно притихли. Только черный дым валил из выхлопной трубы.

Из автобуса никто не выходил.

Рыбий Скелет снял перчатки.

Совсем рядом проносились машины.

Морду бьют без перчаток.

Он решил еще раз намекнуть говнюку, что пора выходить.

«Твоя мать, чтоб тебя родить, перетрахалась со всей долбаной командой Нолы. Выходи! Выходи! Выходи, слышишь!»

Наглости у него было хоть отбавляй.

Дверца медленно приоткрылась. А дальше все было как в американском кино. Разве что автобус стоял не на старой, залитой солнцем заправке посреди аризонской пустыни, а в квартале Флеминг с его охраняемыми домами, освещенными желтыми фонарями и бенгальскими огнями.

«Выходи! Выходи… Вы…»

Слова замерли на губах Рыбьего Скелета, сердце ушло в пятки.

Парень, вышедший из автобуса, сильно смахивал на шкаф. Он был огромный. Просто чудовищный. Он закрыл собой дорогу, виадук Олимпика и вообще все.

«Это что еще за Халк?»

Рыбий Скелет пару секунд стоял, потрясенный этим морем мышц, этим триумфом мужских гормонов, этими руками размером с блюдо для пиццы, этими тупыми свиными глазами, с ненавистью уставившимися на него, но потом до него дошло, что можно сделать этими ручищами из его хрупкого тельца, и он захныкал и завопил, заорал:

«Уходи! Уходи! Уходи!»

Одним прыжком он оказался опять на мотоцикле, нажал ногой на переключатель передач и рванул на одном колесе.

Филомена Бельпедио решила, что жизнь не удалась.

Есть ли у нее семья, на которую можно положиться? Нет.

На самом деле я ведь одна как перст. Муж мой — в другом городе. И жена у него теперь другая. На десять лет моложе меня. Сын уехал. Живет в Лос-Анджелесе. Должен был стать режиссером. Работает в итальянской пиццерии.

Есть ли у нее работа, дающая средства к существованию? Нет.

Моя последняя работа — продажа полисов страхования жизни — теперь далекое воспоминание. А поскольку у меня нет никаких особенных способностей, я точно знаю, что другую работу я никогда не найду. И потом, у меня нет больше сил таскаться и выпрашивать для себя хоть какую-нибудь работу.

Красива ли она? Нет.

Я старая и страшная. Волосы — как пакля. Губы — их и нет почти. Кожа — желтая и жирная. Если бы я хоть была недурна собой, тогда еще не все было бы потеряно. Я могла бы этим зарабатывать на жизнь. Тут не до ложной стыдливости.

И что же в итоге остается? Ничего. Совсем ничего.

Нет, нет, неправда. У тебя есть эта квартира.

Все, что у нее осталось, — это квартира. Квартира, за которую больше нечем было платить. Квартира в роскошном жилом комплексе «Острова». Самом тихом и спокойном жилом комплексе в районе Кассиа.

Она огляделась.

Рядом — освещенные окна корпуса «Капри». Здесь все счастливы. Семьи, те, у кого есть будущее. Все спокойны. Все в своих квартирах ужинают, празднуют, готовятся открывать шампанское, чтобы выпить за Новый год. За новые успехи.