Александр Торик - Флавиан. Жизнь продолжается

— Как Ленка-то всё это терпит? Ты же, наверное, дома не бываешь?

— Терпит пока. Правда, я и честь знаю: делу время — потехе час. С семейным отдыхом у меня всё железно организовано. Регулярно своих домашних вожу на курорты, в путешествия и на соревнования. Ленка меня на них одного, правда, и не пускает, как Матросов на амбразуру ложится.

— Какие такие соревнования?

— Да, разные! Я, Лёха, всякий экстрим люблю, чтобы «проадреналинило» по самые уши. По скалам полазить, с парашютом попрыгать, понырять с аквалангом и без него, на «машинках» или «мотиках» погоняться. Между прочим, неплохие призовые места брал. Без такой разрядки в банковском кресле от инфаркта с инсультом помрёшь.

— А с ногой у тебя что? Тоже на соревнованиях?

— Угадал. С мотоцикла слегка сверзился, в отбойник на повороте улетел.

— Ленка видела?

— Видела, конечно, она же первая меня из этой кучи покрышек и вытаскивать начала. Прежде всех подбежала.

— Ругалась?

— Конечно. Она всегда ругается, когда я что-нибудь ломаю. Грозит детей забрать и к маме в Калугу уехать. Но, однако же, сама со мной и на яхте гоняет, и по пещерам лазает, и на трофи-рейдах штурманит. GPRS-навигацию лучше меня освоила. Боевая подруга! Только за травмы мои сильно переживает, плачет каждый раз, сперва ругается, а потом плачет. А я эти слёзы её видеть не могу, проще спорт бросить!

Вот, такой он, этот Витька Бухгалтер!

Положил я трубку, не успел главу Аввы Дорофея дочитать, опять звонок:

— Лёха! Спускайся, жду тебя у подъезда!

— Витёк! Давай, ты ко мне поднимайся! У меня кофе, только вчера из Италии!

— Кофе потом. Ты мне здесь нужен. Спускайся, сам всё поймёшь.

Спустился. Выхожу из подъезда и — прямо против дверей на газоне вижу НЕЧТО! И из этого НЕЧТО вылезает мой детский друг Витюха, с загипсованной левой рукой и в каком-то ортопедическом «ошейнике».

— Лёха, здравствуй! Принимай подарок!

— Здорово, Витёк! А что, подарок — вот ЭТО?

— Это, Лёха, это.

— Витя, а что это за монстр?

Это не монстр, Лёха, «монстрами» или «котлетами» прототипы называют, специально под «трофи» или «триал» построенные. А это просто внедорожник «Лендровер Дефендер», правда, как сам видишь, слегка «тюнингованный».

— Это называется «слегка тюнингованный»? А я подумал, что это луноход. С чего, вдруг, ты мне его подарить решил?

— Видишь? — он показал на гипс и ошейник, — это, Лёха, была последняя капля терпения моей многострадальной жены! Я тут на своей «котлетке» слегка в карьер сверзился. Готовился к этапу первенства России по джип-триалу, хотел Юрику Самодурову с его «Кадаброй» нос натянуть, и… не повезло чуть-чуть. Надо было ещё на пару единиц колёса подспустить! Сперва на «свечку» встал, а потом «уши сделал», метров с шести…

В общем, сейчас сдаю тебе последний боевой аппарат. «Котлету» уже на разборку ребятам из «Автовентури» подарил, в ней железа ценного ещё много, «купешку» форсированную Виталику отдал, «мотик» БМВ-шный Парику, помнишь, из третьего подъезда? «Квадрика» Серёге презентовал, а эту машинку — для тебя приберёг.

Ребята сказали, что ты сейчас большей частью в деревне обретаешься, так это для деревни — самый лучший аппарат, к нему хоть плуг с бороной цепляй, куда хочешь пролезет! Я на нём половину Карелии изъездил и четверть Алтая. На «Золотой бочке» и на «Гондурасе» в первой десятке держался.

— Витя? Прости темноту безграмотную. Что такое «Гондурас» и «Бочка» эта «золотая»?

— Это, Лёха, соревнования такие внедорожные, трофи-рейды, подробнее некогда объяснять. Будет время — потом расскажу.

Вот, смотри — объём кузова для твоей оравы подходящий, сзади «откиднушки» дополнительные есть. А, уж груза вози на нём — хоть тонну, подвеска неубиваемая! Сам машинку «упаковывал», от души. Многие ребята, как узнали, что я из гонок ухожу, приличные деньги за неё давали. Но такую машину, как друга, продавать нельзя. Только подарить.

Вот держи ключи, документы, доверенность-«генералку». Владей и радуйся! А я в Калугу за Ленкой покатил, дети уже, наверное, по папе соскучились.

Витька махнул рукой, и стоявший у соседнего подъезда серебристый «Мерседесище» с мягким урчанием подкатился к нам.

— Видишь, Лёха, на чём мне теперь ездить разрешено, и то — с водителем! Кошмар! Счастливо, друган!

Когда я с мощным тракторным рыком осадил нового «коня» у ворот своего Покровского дома, разглядывать диковинное чудище собралось пол-улицы. Мать Евлампия аж охнула:

— Лёшенька! Это что ж за комбайн такой?

— «Лендровер Дефендер», мать Евлампия! Тюнингованный!

— Ишь ты! А ведь и точно — «расфуфендер»! Так первое прозвище и прилепилось.

Зато Стёпку с Леночкой вытащить из «рас-фуфендера» смогли только под вечер.

Спаси, Господи, раба Твоего Виктора со сродники!

Подъехав к церковной сторожке, я увидел отца Флавиана, стоящего у ворот в полном «снаряжении», то есть в дорожной потрёпанной рясе, с большим кейсом-дипломатом, называемым самим Флавианом — «чемоданий», на могучей шее батюшки, вместе с наперсным крестом, висела расшитая бисером бархатная сумочка с дароносицей.

— Отче, здравствуй и благослови!

— Благодать Господа… на водителе бронетехники Алексии… Христос посреди нас!

— И есть, и будет, отче! Осторожней, батюшка, голову не ударь, давай твой «чемоданий», узковата машинка-то для тебя!

— Как и положено боевой технике, Лёша! Я, когда, по благословению владыки, к солдатикам в Чечню ездил, один раз километров тридцать внутри танка прокатился! Так у тебя здесь просто танцзал, по сравнению с танком, меня по приезде из люка всем взводом вытаскивали, ох, и повеселились тогда служивые!

— Представляю себе. Куда едем, отче?

— В Крапивинки, Лёша, к умирающему вызвали, пособоровать и причастить.

— Крапивинки, Крапивинки… это где дачи артистические, что ли? Так туда же только от Т-ка трасса, значит на Т-ск?

— Нет, Лёша, туда от нас другая дорога есть, короткая, по просеке, по которой лесовозы ходят, мне её ещё давно Семён показал. Не «хай-вэй», конечно, но для твоего «БТРа» — почти асфальт. Давай налево и мимо пасеки, а дальше я «проштурманю».

Насчёт асфальта отец Флавиан, конечно, несколько преувеличил, но в целом, двенадцатикилометровый отрезок лесной дороги, точнее колеи, мы проползли на «понижайке» (так у нас — «реальных джиперов» — именуют пониженную скорость) почти без проблем. Разочка четыре с боем прорывались сквозь глинистые «окопы», но грязевая резина не подвела — прорвались. А уж выехав на щебёночный грейдер, остаток пути мы, можно сказать, просто «рассекали».

Крапивинки я знал, был там два раза. Один раз ещё в студенческие годы, на старших курсах ездили туда с приятелем на дачу к его родственнику, известному режиссёру. Второй paз с тем же приятелем на ту же дачу, но уже к сыну режиссёра, в разгар «перестройки». Сам режиссёр к тому времени уже жил на ПМЖ в Израиле, работал полотёром. А сын его, как говорится, «крутился по полной» — продавал всё, всем и отовсюду. Мы и ездили-то к нему тогда обмывать какой-то его крупный «гешефт». Обмыли… Прости, Господи!