Джеймс Миченер - Роман

С того времени, как я подписал с «Кинетик» контракт о продаже рукописи зарубежным издателям, первые восторженные отзывы стали поступать по телефону от миссис Мармелл. Потом последовали переговоры по поводу оплаты. У меня выработалось стойкое отвращение к разговорам о деньгах, связанных с моей писательской деятельностью. Но Эмма, всегда бывшая в курсе того, сколько мы получили и сколько недополучили, очень интересовалась, как у нас идут дела в этом направлении. Следовательно, все звонки донимали ее: «Эмма! Грандиозная новость! Только что „Каменные стены“ купила Англия — 75 тысяч долларов». Через несколько дней пришло восторженное сообщение из Германии — 110 тысяч долларов. Во Франции имели успех три предыдущие книги, и она пожелала купить эту тоже. Это же сделали Швеция, Испания и Япония. К середине февраля еще шесть зарубежных издательств пожелали приобрести права на публикацию. Об одном из них миссис Мармелл захотела со мной поговорить лично: «Помните, как я расстроилась, что Италия не взяла ни одного из последних трех романов? Теперь они не только берут „Каменные стены“, но и эти три предыдущие тоже. Их опубликуют чуть позже, но все выплаты произведут сейчас».

Не кичась своими победами — я помнил те времена, когда мои первые книги никого не интересовали, — и скрывая свою радость, что Италия все-таки признала меня, я спросил:

— Как идет редактирование?

— Да забудьте вы о работе хоть на минуту! Дайте порадоваться нашим успехам.

— У меня впереди год тяжелой работы, — напомнил я, — внесение правки по вашим примечаниям, стилистические исправления…

— Ну какой же вы зануда, мистер Йодер, — никому не даете и на минуту расслабиться, даже услышав хорошие новости. Не волнуйтесь, работа идет по графику. Я буду рада увидеть вас на следующей неделе, мы обсудим первые пять глав. Если согласитесь с моими замечаниями, я вас не задержу и вы снова займетесь своей писаниной.

— На этом этапе каждая моя поправка чуть-чуть улучшает книгу. Это не просто писанина.

— А несколько минут назад по вашему настроению мне показалось, что это именно так. Но сейчас я хочу, чтобы вы наполнили рюмку. Моя уже готова. Мы выпьем за старушку Италию.

И я подчинился: мне все-таки нравилась эта дерзкая говорливая женщина, и, чокнувшись с телефонной трубкой, мы оба прокричали: «Салют!» Если бы у меня не было миссис Мармелл, я даже не знаю, что бы я делал.

За четыре дня до моей поездки в Нью-Йорк мисс Крейн позвонила дважды и в своей сдержанной манере проинформировала Эмму, что «Ридерз дайджест» планирует «Стены» для популярной серии «Сокращенный вариант» и что какая-то мистическая японо-израильская кинокомпания проявила интерес к «Стенам» и ко всему моему творчеству в целом.

— За этим я прослежу особо. Каких-либо успехов за ними не числится. Но у них есть средства.

По случайному совпадению в этот же день миссис Мармелл сообщила, что «Кинетик» еще раз переговорило с израильским издательством, пожелавшим приобрести «Каменные стены», но они просят скидки, мотивируя, что перевод на иврит очень дорогостоящий.

— Уступите им, — ответила Эмма, даже не спросив меня. — Мы ценим тех, кто любит книги, а их народ создал одну из самых великих.

Добирался я до Нью-Йорка к моим «златокрылым ангелам» по уже давно установленному маршруту. В молодости мне нравилось вскакивать в машину и нестись по «сверхскоростному шоссе» (так его тогда называли) из Бетлехема через туннель в Манхэттен, где я парковался каждый раз в одном и том же гараже за 2,5 доллара в день и 50 центов чаевых. Я старел, машин на дорогах становилось все больше, а плата за парковку взлетела до пяти, а потом и до семи долларов. И я стал пользоваться тем способом, к которому прибегали многие благоразумные водители. Я доезжал в моем старом «бьюике» до ближайшей стоянки на Рениш-роуд, оставлял машину там и садился в автобус, который доставлял меня прямо на 42-ю улицу, откуда я легко мог добраться до здания «Кинетик пресс» на Восьмой авеню на метро. Лифт поднимал меня на одиннадцатый этаж — и вот я уже сижу в удобном кресле в кабинете моего редактора миссис Ивон Мармелл.

Это был цивилизованный способ путешествовать. Обычно почти всю двухчасовую поездку в автобусе я коротал с книгой о происхождении меннонитов или о причинах эмиграции немцев в Пенсильванию в XVIII веке. Но в это январское утро я не читал. Я мысленно сравнивал, как по-разному провели три недели после сдачи рукописи редактору нынешний мистер Йодер и Йодер-новичок — каким я был двадцать четыре года назад, когда делал первые шаги в литературе. Боже, я тогда не находил себе места, с ужасом ожидая результатов. Моя книга не понравилась, но тем не менее было предложено: «Давайте все же встретимся и посмотрим — может быть, можно из этого что-то сделать». Я выехал из дома в семь часов в полной уверенности, что сумею улучшить свое произведение, но к моменту, когда передо мной встали небоскребы Манхэттена, моя уверенность улетучилась. Мою редакторшу, женщину яркую, я боялся, хотя она всегда старалась помочь мне. Мы вместе доводили мою рукопись до нужного уровня. Но, после того как книга вышла из печати, я понял, что такое настоящий ужас. Читатели не желали читать мою книгу, а критики — писать на нее рецензию.

Это адские муки — наблюдать, как книга появляется и, словно мотылек-однодневка, умирает. И такое пережить четыре раза подряд! Это были невеселые времена.

Грустные воспоминания о тех прошедших годах, когда мои книги одна за другой терпели неудачу, оросили слезами мои глаза, и, чтобы никто этого не заметил, я прислонился лбом к автобусному стеклу. Доставая носовой платок, я подумал: «Если бы Эмма не работала, что бы мы делали? И еще — если бы „Кинетик“ отказало мне тогда, как бы сложилась моя жизнь?» Когда исчезли последние фермы близ Сомервилла в центре Нью-Джерси, уступив дорогу более современным строениям, которые и будут тянуться до самого Манхэттена, меня посетила довольно циничная мысль: «Что происходит сегодня? Ведь еще до того, как рукопись отредактирована, ее судьба уже определена: публикации за рубежом, продажа местным агентствам. Пожалуй, будет напечатано около трехсот тысяч экземпляров, притом большая часть тиража уже распродана!»

Сегодня книга может иметь успех еще до того, как она вышла из печати. Книжные клубы, кино, телевизионные сериалы… Невероятно! И… несправедливо. В Америке, как и повсеместно, бедные становятся еще беднее, богатые еще богаче. Это нехорошо. Не-хо-ро-шо?

Несмотря на мою уверенность, что с американским книгоиздательским делом творится что-то не то, я совершенно не представлял себе, как эта тенденция может быть преодолена, мне оставалось только стенать: «Сумасшедшее время!»