Иосиф Гольман - Любовь заказывали? (сборник)

Рядом такие же серьезные дядьки – женщин среди стендистов было намного меньше – занимались той же самой работой.

Разложившись, народ пошел друг к другу общаться – конкуренция в этом бизнесе никогда не была помехой дружбе. Тем более вузов подобного профиля – раз-два и обчелся, так что все действующие лица в той или иной степени друг друга знали.

В другой раз Сергей Петрович воспринял бы это с обычным удовольствием. Но не сегодня.

Сегодня он лишь усилием воли заставлял себя не смотреть на часы каждые три минуты: от частых взглядов время, наоборот, застывало, и на измученную душу Сергея Петровича накатывало ужасное ощущение, что этот бесконечный день не кончится никогда.

В самый тяжкий момент он, как талисман-оберег, нащупывал в нагрудном кармане рубашки розовую салфетку и мягко сжимал ее пальцами. Этот ритуал в определенной мере возвращал ему уверенность в том, что Лидочка – вовсе не сон, навеянный романтикой несусветного города, а реальная, милая женщина и он ее точно сегодня вечером увидит.

О чем-либо большем Сергей Петрович пока не мечтал, искренне боясь спугнуть пусть и малое, но все-таки уже обозначенное.

Фролов даже отказался от своего обычного ежегодного удовольствия, из-за которого он так любил питерские выставки, – медленного и неспешного осмотра прилегающей водной глади: ведь выставочный павильон стоял буквально в двух шагах от залива, с одной стороны огражденный морпортом и большой водой, с другой – узким рукавом канала, по которому, кстати, тоже то и дело сновали милые сердцу Сергея Петровича плавсредства.

Сосед слева пару раз предлагал ему на обмен последить за стендами. Фролов не отказывался и за чужим стендом следил честно. Но сам выпавшую возможность отлучиться не использовал – не тянуло.

И даже с посетителями Сергей Петрович в этот раз не был так любезен и обходителен, как прежде: отвечал односложно, неохотно, при этом прекрасно понимая, что деньги, потраченные его фирмой на эту экспозицию, по его, Фролова, вине окупаются не в полной мере. Понимать понимал, но ничего не мог с собой поделать.

А за десять минут до конца первого рабочего дня – вот уж чего с ним никогда ранее не случалось – уже собрал все вещички и был полностью готов к ускоренной эвакуации. На обычное предложение организаторов отметить начало выставки на пароходике – с музыкой и фуршетом – только махнул рукой и быстро-быстро покинул свое рабочее место.

Домой приехал первым, в пустую квартиру – а как могло быть иначе, единственный ключ-то у него! – и часов до восьми ждал нетерпеливо, но без особого беспокойства.

Когда пробило девять, а Лидочки все не было, решил все-таки позвонить.

Достал розовую салфетку. Надел плюсовые очки – вблизи стал неважно видеть. Сдерживая стук сердца, набрал номер. И долго слушал длинные гудки.

Набрал еще раз и снова слушал.

И когда испуг и отчаяние уже почти захлестнули несчастного Сергея Петровича, чертова трубка внезапно откликнулась спокойным Лидиным голосом.

Просто телефон был в сумке, и она – за уличным гулом – не расслышала звонков.

Никогда еще Сергей Петрович Фролов не был так счастлив просто оттого, что чей-то голос ответил ему по телефону. Даже с бросившей его женой, которую действительно любил, было не так.

– Когда вы придете? – борясь с предательским спазмом, спросил Сергей Петрович.

– А может, лучше погуляем? – вопросом ответила Лида. – Белые ж ночи!

– Конечно, – быстро согласился Фролов. – Конечно, погуляем. Куда мне прийти?

– Коней Клодтовых знаете? – спросила девушка.

– Да, конечно. Это рядом.

– Я буду ждать вас на мостике.

Это была такая дурь – в его возрасте чуть ли не бежать и чуть ли не в припрыжку. Но что было, то было.

Приблизившись к Лиде, не смог сдержать одышку и снова испугался – не хотел, чтобы она сочла его немощным.

Но Лида просто не заметила его страхов.

Она действительно была хорошим гуманитарием, и даже Сергей Петрович, интересовавшийся историей культуры много лет, узнал во время прогулки много нового и интересного.

Впрочем, если бы она сейчас рассказывала ему про тонкости производства компоста или об особенностях работы городской канализации, он бы слушал столь же прилежно и восторгался столь же естественно. Потому что восторгался он вовсе не изысками великих русских итальянцев и не плакатными видами. А понятно кем, даже имени называть не надо.

Погуляли вдоль Фонтанки, побродили по композиторским улочкам, прошлись по Литейному. Сделали променад на Невском.

Когда гуляли по Невскому, завязалась более чем занимательная – по крайней мере для Сергея Петровича – беседа.

Почему-то взялись обсуждать сильно разновозрастные браки.

Начали полушутя, с двух эстрадных солистов, – удивительный факт, но разнополых – связавших свои судьбы то ли по любви, то ли в целях пиара.

А потом заговорили всерьез.

Сергей Петрович, взяв пример из реальной жизни, засомневался, как может восемнадцатилетняя девушка влюбиться на всю оставшуюся жизнь в шестидесятилетнего мужика. (Случаи «любви» за деньги, наследство или карьеру они для чистоты дискуссии сразу вывели за рамки обсуждаемой темы.)

Лидочка же считала, что возраст в любви вообще почти ничего не значит.

– Как же не значит? – не соглашался Сергей Петрович, втайне очень даже желающий, чтобы права оказалась его оппонентка. – Как может не значить? Это же, по сути, люди из разных миров! Они просто многих слов в речи друг друга не понимают!

– По контексту поймут, – то ли в шутку, то ли всерьез парировала Лидочка. – Главное – что они чувствуют, находясь друг возле друга.

Спорили долго. И как бы ни хотелось Сергею Петровичу победы оппонентки – это ведь был бы рост и его шансов, но не убедила.

Вернее, не так. Убедила.

Да, действительно, старик может ослепить девчонку силой своей личности. Но не любую, а только умную. Глупая просто этой самой силы личности не прочувствует.

И еще одно условие.

Как правило, такие молодые девчонки уже заранее должны быть нацелены на Личность. А поскольку их сверстникам состояться еще – просто по возрасту – рановато, то их душевный, а вслед за ним и сексуальный интерес волей-неволей переключается на гораздо более зрелых мужчин.

Так что вроде и приятные вещи утверждала Лидочка – могут девчонки честно любить стариков, да только на себя эти результаты Фролов – если по совести – инвертировать не мог. Ну какая из него Великая Личность?

Единственное утешение – и лет ему гораздо меньше, чем в обсуждаемых примерах. Хотя разве это утешение? Он и в тридцать не сумел удержать свою любовь…

Устав, присели в маленькой современной кафешке, необычно вкусный фаст-фуд которой усугублялся феерическим видом из окон.