Иосиф Гольман - Любовь заказывали? (сборник)

– Все. Не могу больше, – сказала Лидочка. – Хочу, но не могу. Этот город меня победил.

– Домой? – спросил Фролов.

– Ага, – устало-расслабленно ответила она.

И они пошли домой. Под ручку. То ли папа с дочкой. То ли «папик» с девушкой.

Нет, скорее все-таки папа с дочкой. На «папика» не тянули его даже не прикид и атрибуты, а скорее, выражение лица и глаз.

– Что будете ужинать? – спросила она.

– Ничего, – ответил он.

– Хотите спать?

– Нет! – чуть не закричал Сергей Петрович. Он не хотел спать! А может, она завтра уедет? Нет, что-то надо придумывать. Что-то надо делать.

– А я бы вас и не отпустила, – засмеялась Лидочка. – Это так, проверка на дорогах. На самом деле мы сейчас с вами чай будем пить. С тортом.

– Я сбегаю, – спохватился Фролов. – Как же сразу не догадался.

– Не надо бегать. Он к нам сам приедет. – Лида заговорила загадками. – Сразу после двенадцати.

Правда, и разгадка нашлась почти сразу же.

Позвонили в дверь.

– Это ко мне, – сказала Лида и вышла в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

Ничего не понимал Сергей Петрович. И понимать не хотел. Когда человеку и так хорошо, зачем еще какие-то аналитические мысли? Только сбивать кайф.

Лидочка отсутствовала довольно долго. А когда наконец послышался ее голос, сказанное удивило Сергея Петровича чрезвычайно.

– Свет погасите, пожалуйста! – потребовала его квартирантка.

Сергей Петрович повиновался.

– И откройте дверь!

Сергей Петрович открыл.

На пороге полутемной комнаты – в этой питерской квартирке и днем-то было не слишком солнечно! – появился ангел во плоти.

В руках у ангела был небольшой торт, на котором ярко горело много-много свечек.

– С днем рождения, Сергей Петрович!

– Откуда вы узнали?.. – ошеломленно спросил Фролов. Но уже через мгновение догадался: – Мотель в Чудове! Смотрели в паспорт?

– Ужасный поступок? – рассмеялась Лидочка.

– Чудесный! – искренне прошептал Сергей Петрович.

Потом они пили чай и ели торт. Свечки Фролов задул одним махом, чему сам очень обрадовался – есть еще порох в пороховницах.

Торт ели жадно и почему-то руками, как дети. Может, потому, что Сергей Петрович расспрашивал Лидочку об Аньке? Ему был очень интересен этот ребенок, он даже фотку Анькину отдавать не хотел.

Но все – и самое плохое, и самое хорошее – когда-нибудь да заканчивается. Правда, вслед за этим, как правило, начинается что-то новенькое.

Сергей Петрович лег спать, ясно понимая, что быстро теперь точно не заснет. Он мучительно прислушивался к звукам за стенкой и был готов поклясться, что характерного скрежета ключа сегодня не слышал.

Что же это значит?

Просто забыла?

Или ситуация изменилась?

А может, вчера закрыла дверь машинально и он раздумывает над интерпретацией несуществующих обстоятельств?

О Господи! Просто голова раскалывается.

А вдруг она его приглашает? И он, боясь пошевелиться, упускает свой единственный и последний шанс?

А вдруг, если он попытается прийти к ней, она испугается и возмутится или – еще хуже – расплачется, как вчера ночью, в дороге, и все, что случилось сегодня, будет испачкано и смято?

Неизвестно, сколько бы еще промучился Сергей Петрович, так ни на что и не решившись, если бы в полной тишине, нарушаемой лишь редкими ночными машинами за высоким окном, внезапно не возник тонкий отчетливый звук.

Это скрипнула дверь в комнате Лидочки.

«Куда она собралась?» – только и успел подумать Фролов, как ее фигурка – с размытыми сумраком очертаниями – возникла в проеме двери.

– Вы спите? – шепотом спросила Лидочка.

– Нет, что вы! – чуть не закричал Сергей Петрович, испугавшись, что она сочтет его спящим и уйдет. – Я совсем не сплю.

– И я тоже, – негромко, но уже не шепотом, сказала девушка, обхватив себя руками, – видно, холодно было в одном фланелевом халатике. Теперь, когда она подошла поближе, даже скудного заоконного света хватало, чтобы разглядеть ее всю. И вид ее заставил забиться сердце Сергея Петровича радостно и тревожно.

– Вы так замерзнете, – сказал он. Сказал без какой-либо задней мысли, то, что думал. За нее он теперь переживал уж точно не меньше, чем за себя.

– Не успею, – улыбнулась Лидочка, присела на кровать Сергея Петровича, аккуратно приподняла край легкого одеяла и юркнула под него. – Вы напуганы? – спросила она.

– Нет, – ответил Фролов.

Наверное, секунд тридцать они оба молчали.

Сергей Петрович не очень понимал, что происходит, и действительно страшно боялся неловким поступком или словом все испортить. А Лида повернулась на бок, к нему лицом и внимательно смотрела на Фролова блестящими глазами.

А потом она протянула к нему руку и погладила по голове. Примерно так же, как во время грозы за Чудовом – он ее.

– Вы и в самом деле напуганы, – улыбаясь, сказала она.

– Похоже на то, – теперь уже абсолютно честно выдохнул Фролов.

– Чего же вы боитесь?

– Что сделаю что-нибудь не так и вы уйдете.

– Что может мужчина сделать не так с женщиной, пришедшей к нему в постель? – мягко спросила Лидочка.

«Значит, это произошло? Значит, случилось? Но можно ли этому верить?»

– Я не обидела вас? – уже без улыбки тихо спросила Лидочка. – Вот уж чего бы совсем не хотела…

– Да вы что! – наконец вышел из оцепенения Фролов. – Просто я не сразу поверил!

– А теперь верите?

– А теперь – будь что будет. – Он повернулся к ней и по-мужски властно обнял за теплые плечи. – Все равно я уже счастлив.

Она прильнула к нему, тоже обняла его руками. Он, теряя голову, искал губами ее губы, но Лидочка неуловимо отворачивала лицо. Впрочем, его уже это не волновало – теперь он точно знал: она не уйдет, она – его, сейчас и немедленно, и это было самым главным знанием на данный момент, вызывающим острое, ничем не сдерживаемое ощущение счастья.

Он нежно перевернул Лидочку на спину – она и не думала противиться, – начал расстегивать мягкий халат. Под тканью – даже не ладонями, а всем своим естеством – ощутил ее мягкую нежную грудь.

Запутавшись неловкими пальцами в пуговицах, уже не смог остановиться и просто задрал наверх низ халата. В полутьме забелели Лидочкины бедра – под халатом не было ничего.

– Ой, подожди! – вдруг попыталась выскользнуть из его рук Лидочка.

– Что, милая? – не понял Фролов.

– Нельзя без… – зашептала девушка, так и не выговорив, без чего нельзя. – Дни опасные.

– Я так хочу ребенка, – чуть не заплакал Сергей Петрович. – Не бойся, я буду работать как вол.

– Не надо, пожалуйста. – Лидочка теперь тоже чуть не плакала. – Возьми, в кармане халата.

Сергей Петрович, с трудом оторвавшись от ее тела, достал из неглубокого кармашка искомый квадратик.