Невил Шют - На берегу

Ученый улыбнулся:

— Очень хорошо, сэр.

— Выходили вы когда-нибудь в море на подводной лодке?

— Нет.

— На первых порах, пока не привыкнете, вам будет не очень уютно. Я распорядился отвести вам койку в офицерском отделении, и питаться вы будете в офицерской кают-компании. — Он оглядел безупречный серый костюм ученого. — Вероятно, вам понадобится другая одежда. Завтра утром на «Скорпион» явится капитан-лейтенант Холмс, поговорите с ним, он возьмет для вас со склада что нужно. Если вы спуститесь в этом костюме в подводную лодку, вы его загубите.

— Благодарю вас, сэр.

Капитан откинулся на спинку кресла, оглядел собеседника, отметил про себя: умное худощавое лицо, нескладная фигура.

— Скажите, а чем, собственно, вы будете у нас заниматься?

— Вести наблюдения и точные записи уровня радиоактивности в атмосфере и в океане, особое внимание уделять показателям под самой поверхностью воды и радиоактивности в самой лодке. Насколько мне известно, вы направитесь на север.

— Это известно всем, кроме меня. Наверно, так и полагается и когда-нибудь мне об этом скажут. — Он нахмурился. — Так вы предполагаете, что уровень радиоактивности в лодке станет расти?

— Не думаю. Очень надеюсь, что этого не случится. Сомневаюсь, чтобы это было возможно, пока лодка идет под водой, разве что при каких-то чрезвычайных обстоятельствах. Но следует быть начеку. Как я понимаю, если радиация вдруг сколько-нибудь заметно возрастет, вам желательно узнать об этом сразу.

— Безусловно.

Они стали обсуждать разные технические подробности. Почти вся аппаратура Осборна была переносная, ее не требовалось крепить в корпусе подлодки. Уже смеркалось, когда он облачился в предложенный капитаном комбинезон, и они вдвоем перешли на «Скорпион», чтобы проверить установленный на кормовом перископе детектор радиации и составить план его калибровки по эталону. Такая же проверка понадобилась для детектора, установленного в машинном отделении, да еще кое-какая техническая работа — в одной из двух оставшихся труб торпедных аппаратов, чтобы можно было брать пробы забортной воды. Лишь когда совсем стемнело, Тауэрс и Осборн поднялись обратно на «Сидней» и поужинали в огромной, гулкой пустой кают-компании.

Назавтра закипела бурная деятельность. Явившись с утра на «Скорпион», Питер первым делом позвонил приятелю в Оперативный отдел Адмиралтейства и надоумил хотя бы из вежливости сообщить наконец капитану подводной лодки то, что уже известно всем подчиненным ему офицерам-австралийцам, и замечания капитана внести в приказ о предстоящей операции. К вечеру план операции был доставлен и изучен, Джон Осборн одет, как полагается для работы на подводной лодке, работа над задним затвором торпедного аппарата закончена, и оба австралийца втискивали свои пожитки в отведенное им для этого невеликое пространство. Ночевали они на «Сиднее», а во вторник утром перебрались на «Скорпион». В считанные часы закончены были немногие оставшиеся работы, и Дуайт доложил о готовности к испытаниям. Им разрешили выход и, пообедав в полдень возле «Сиднея», они отчалили. Дуайт развернул лодку и на малой скорости повел ее к горловине залива.

Весь день кружили по заливу вокруг баржи с грузом слаборадиоактивных материалов, стоящей на якоре посреди залива, и измеряли уровень радиации; долговязый Джон Осборн без передышки носился по «Скорпиону», снимал показания разнообразных датчиков, обдирал длинные ноги о стальные трапы, карабкаясь вверх и вниз то в боевую рубку, то на мостик, больно стукался головой о переборки и маховички управления, вбегая в рулевую рубку. К пяти часам испытания закончились; группе ученых, выведших барку в залив, предоставили вернуть ее к берегу, а «Скорпион» направился в открытое море.

Всю ночь лодка, не погружаясь, держала курс на запад, и шла на ней самая обычная походная жизнь. На рассвете при свежем юго-западном ветре и довольно спокойном море миновали мыс Бэнкс (Южная Австралия). Здесь погрузились примерно на полсотни футов и дальше каждый час поднимались настолько, чтобы выставить перископ и оглядеться. Под вечер миновали мыс Борда на острове Кенгуру и на перископной глубине двинулись прямиком по проливу к порту Аделаида. В среду около десяти вечера в перископ увидели город; через десять минут, не всплывая на поверхность, капитан распорядился повернуть, и «Скорпион» опять вышел в открытое море. В четверг на закате прошли правее северной оконечности острова Кинг и повернули домой. Близ горловины залива Филипа всплыли на поверхность, едва забрезжил рассвет, вошли в залив и в пятницу ошвартовались рядом с авианосцем в Уильямстауне как раз вовремя, чтобы там позавтракать; как выяснилось, исправить и наладить надо было лишь несколько мелочей.

В то утро главнокомандующий военно-морскими силами вице-адмирал сэр Дэвид Хартмен явился осмотреть единственное подначальное ему судно, стоящее внимания. Инспекторский осмотр занял час, и еще четверть часа вице-адмирал обсуждал на командном пункте с Дуайтом и Питером Холмсом изменения, которые они предлагали внести в план предстоящего похода. Затем он отправился на совещание с премьер-министром, находящимся в это время в Мельбурне; ни один самолет уже не летал, а без воздушного сообщения федеральному правительству в Канберре действовать было не просто, заседания парламента становились все короче и созывались все реже.

В тот вечер Дуайт, как и обещал, позвонил Мойре Дэвидсон.

— Ну вот, — сказал он, — я вернулся в целости. На борту есть кое-какая работа, но совсем немного.

— Так могу я поглядеть вашу лодку? — спросила Мойра.

— Рад буду вам ее показать. Мы не уйдем в море до понедельника.

— Мне очень хочется ее осмотреть, Дуайт. Когда удобнее — завтра или в воскресенье?

Он минуту подумал. Если сниматься с якоря в понедельник, воскресенье, вероятно, окажется очень хлопотливым днем.

— Пожалуй, лучше завтра.

В свою очередь Мойра быстро прикидывала: она приглашена к Энн Сазерленд, придется Энн подвести, но все равно там вечер, наверно, будет прескучный.

— С восторгом приеду завтра, — сказала она. — Приехать поездом в Уильямстаун?

— Это лучше всего. Я вас встречу на станции. Каким поездом вы приедете?

— Я не знаю расписания. Пожалуй, первым, который приходит после половины двенадцатого.

— Отлично. Если в это время я буду занят по горло, я попрошу Питера Холмса или Джона Осборна, они вас встретят.

— Как вы сказали — Джон Осборн?

— Да. А вы его знаете?

— Австралиец из научного института?

— Он самый. Высокий, в очках.

— Вроде как моя дальняя родня: его тетушка замужем за одним из моих дядей. Он что, тоже в вашей команде?