Дуглас Коупленд - Поколение Икс

– О чем вы думаете, когда видите солнце? Быстро. Валяйте не задумываясь, а то убьете свою первую реакцию. Давайте – честно и чтоб мороз по коже. Клэр, начинай ты.

Клэр вмиг схватывает идею:

– Ну что ж, Дег. Я вижу фермера из России, который едет на тракторе по пшеничному полю, но солнечный свет ему не впрок – и фермер выцветает, как черно-белая фотография в старом номере журнала Лайф. И еще один странный феномен: вместо лучей солнце начало испускать запах старых журналов Лайф, и запах убивает хлеб. Пока мы тут говорим, с каждым нашим словом пшеница редеет. Пав на руль, тракторист плачет. Его пшеница погибает, отравленная историей.

– Хорошо, Клэр. Наворочено. Энди, ты как?

– Дай подумать секундочку.

– Ладно, я вместо тебя. Когда я думаю о солнце, я представляю австралийку-серфингистку лет восемнадцати где-нибудь на Бонди-Бич, обнаружившую на своей коже первые кератозные повреждения. Внутри у нее все криком кричит, и она уже обдумывает, как стащить у матери валиум. Теперь ты, Энди, скажи мне, о чем ты думаешь при виде солнца?

Я отказываюсь участвовать в этих ужасах. Не желаю включать в свои видения людей.

– Я думаю об одном месте в Антарктике под названием Озеро Ванда, где не было дождя больше двух миллионов лет.

– Красиво. И все?

– Да, все.

Возникает пауза. А вот о чем я не говорю: то же самое солнце заставляет меня думать о царственных мандаринах, глупых бабочках и ленивых карпах. И о каплях жаркой гранатовой крови, сочащейся сквозь потрескавшуюся кожуру плодов, которые гниют на ветках в соседском саду, – каплях, свисающих рубинами с этих шаров из потертой кожи, свидетельствующих, что внутри буйствует сила плодородия.

Оказывается, Клэр тоже неуютно в этом панцире позерства. Она нарушает молчание заявлением, что жить жизнью, которая состоит из разрозненных кратких моментов холодного умничанья, вредно для здоровья. Наши жизни должны стать связными историями – иначе вообще не стоит жить.

Я соглашаюсь. И Дег соглашается. Мы знаем, что именно поэтому порвали со своими жизнями и приехали в пустыню – чтобы рассказывать истории и сделать свою жизнь достойной рассказов.

Раздеваются. Говорят сами с собой. Любуются пейзажем. Мастурбируют.

День миновал (вообще-то, если честно, и двенадцати часов не прошло), и мы впятером громыхаем по Индиан авеню, направляясь на дневной пикник в горы. Едем мы на старом сифилитичном саабе Дега, умилительно допотопной красной жестянке вроде тех, которые разъезжали по стенам зданий в диснеевских мультиках, а вместо винтов скреплялись палочками от мороженого, жевательной резинкой и скотчем. В машине мы играем в игру – с ходу выполняем задание Клэр: Назвать все действия, совершаемые людьми в пустыне, когда они одни. Снимаются голыми на поляроид. Собирают всякий хлам и мусор. Палят в этот хлам и разносят его на кусочки.

– Эй, – ревет Дег. – Да ведь это очень похоже на жизнь, а?

Машина катит дальше.

– Иногда, – говорит Клэр, пока мы проезжаем мимо Ай. Магнин, где она трудится, – когда на работе я смотрю на нескончаемые волны седых волос, кулдыкающие над драгоценностями и парфюмерией, у меня возникает странное ощущение. Мне кажется, я смотрю на огромный обеденный стол, окруженный сотнями жадных детей, таких избалованных и нетерпеливых, что они даже не могут дождаться, пока еда будет готова. Они просто-таки вынуждены хватать со стола живых зверюшек и пожирать их прямо так.

Ладно-ладно. Это жестокое, однобокое суждение об истинной сущности Палм-Спрингс – городка, где старики пытаются выкупить обратно свою молодость и в придачу взобраться еще на несколько ступенек по социальной лестнице. Как там в пословице: мы тратим молодость на приобретение богатства, а богатство – на покупку молодости. Городок не такой уж плохой и, бесспорно, красивый – черт возьми, я ведь здесь как-никак живу.

Но все-таки в этом городке душа у меня не на месте.

Пока мы ЛЮБИМ МЯСО

нечего ждать

ПОДЛИННЫХ ПЕРЕМЕН.

В Палм-Спрингс никакой погоды просто не бывает – совсем как на телевидении. Нет здесь и среднего класса, так что в этом смысле тут средневековье. Дег говорит, что каждый раз, когда на нашей планете кто-то пользуется скоросшивателем, сыплет в бак стиральной машины порошок-ароматизатор или смотрит по телевизору повтор Хи-ха-хоу-шоу, кому-то из обитателей долины Коачелла капает еще один грошик. Похоже, Дег прав.

Клэр замечает, что здешние богатей нанимают бедняков обрезать с кактусов колючки. А еще я обратила внимание, что они скорее готовы выкинуть комнатные растения, чем возиться с их поливкой. Господи. Вообразите, каковы у этих людей дети. Тем не менее мы трое выбрали это место, поскольку город, без сомнения, являет собой тихое убежище от жизни, которую ведет огромное большинство представителей среднего класса. Кроме того, мы живем далеко не в самом респектабельном районе. Отнюдь. Есть туг райончики, где, если что блеснет на подстриженной ежиком траве, можно даже не гадать – обязательно окажется серебряный доллар. Ну а там, где живем мы, у наших маленьких бунгало с общим двориком и общим бассейном в форме почки, сверкание в траве означает разбитую бутылку виски или пакет от мочеприемника, укрывшиеся от рук мусорщика, одетых в резиновые перчатки.

Машина выезжает на длинное шоссе, ведущее к хайвею, а Клэр обнимает одну из собак, которая втиснула свою морду между передними сиденьями. Морденция вежливо, но настойчиво просит внимания. Клэр нашептывает обсидиановым собачьим глазам:

– Ты, ты, ты, ах ты хитрюга. Тебе не надо ломать себе голову, как бы приобрести снегомобиль, кокаин или третий дом в Орландо, штат Флорида. И правильно. Ничего-то тебе не надо – только бы за ухом почесали.

Между тем собачья морда выражает ту веселую готовность услужить, какая бывает у коридорных в чужих странах, которые не понимают ни одного вашего слова, но чаевых все равно желают.

ПРОГУЛКИ В ЗЛАЧНОЕ ПРОШЛОЕ:

посещение мест (рабочих столовок, продымленных промышленных городов, захудалых деревень), где время остановилось много лет назад. Цель прогулок – испытать глубокое облегчение по возвращении в настоящее.

БРАЗИЛИФИКАЦИЯ:

растущая пропасть между богатыми и бедными и, соответственно, вымывание среднего класса.

ВАКЦИНИРОВАННЫЕ ПУТЕШЕСТВИЯ ВО ВРЕМЕНИ:

вы мечтаете переселиться в далекое прошлое – разумеется, предварительно сделав прививки от всех возможных инфекций.

– Правильно. Тебе не нужны заботы о всяких там многочисленных вещах. И знаешь почему? (В ответ на вопросительную интонацию собака навостряет уши, прикидываясь, что понимает. Дег твердит, что все собаки втайне говорят по-английски и придерживаются теоло-гически-нравственных устоев унитарианской церкви, но Клэр не соглашается – она, с ее же слов, во Франции точно удостоверилась, что все тамошние собаки говорят по-французски.) Потому что все эти вещи просто взбунтовались бы и съездили тебе по роже. Они просто напомнили бы тебе, что твоя жизнь уходит на сплошное коллекционирование вещей. И больше в ней ничего нету.