Норман Мейлер - Олений заповедник

— Хотелось бы мне стать лучше, — сказала она.

Под конец Айтел решил встречаться лишь с теми немногими, с кем Илена могла общаться. Я принадлежал к их числу, и в те вечера, когда мы с Лулу были в ссоре, я отправлялся к Айтелу и Илене. Со мной Илена могла веселиться, могла говорить глупости. Мы проводили вечера втроем, по большей части слушая веселые цветистые рассказы Айтела. В это время общество Илены, казалось, доставляло ему удовольствие, а она так и светилась любовью к нему. Такая атмосфера царила до утра, а потом Айтел брался за работу и вместе с ней наступала депрессия. Сценарий не писался, и Илена казалась Айтелу неподходящей спутницей для коронации. «Привет, ваше герцогинство», — слышалось ему, как, заикаясь, произносит она.

Приблизительно в это время Колли Муншин прилетел в Дезер-д'Ор и провел свой первый вечер на курорте с Айтелом и Иленой. Колли объяснил свое появление желанием отдохнуть недельку и подумать над фильмом, в котором он намеревался выступить продюсером, — это прозвучало не слишком убедительно для Айтела, но каковы бы ни были причины появления Колли, он на следующий вечер снова пришел к ним. А на другой день Колли явился выпить перед вечером. В мое отсутствие — а мы с Лулу отправились поиграть в один из городов за пределами штата, — Муншин стал другом семейства. Они чувствовали себя уютно втроем. Теперь, когда Муншин потерял Илену, что бы она ни делала, все приводило его в восторг. Посреди разговора с Айтелом о производстве фильмов, бюджетах, темпераментах и соперничествах, в те минуты, когда Илена чувствовала себя наиболее исключенной из их беседы, Муншин вдруг широко улыбался ей и говорил:

— Куколка, ты восхитительна.

Но все это были лишь подходы к главной теме. Колли потребовалось меньше часа, чтобы перевести разговор на себя.

— Ненавижу цивилизацию, — объявил он, помолчав.

— Почему? — подчиняясь перемене темы, спросил Айтел.

— Потому что перед нами запутаннейшие и сложнейшие отношения между людьми, и чем мы занимаемся? Говорим о разной ерунде.

— А о чем еще говорить? — спросила Илена.

Муншин повернулся к ней.

— Илена, ты и представить себе не можешь, какая пустота образовалась в моей жизни. Я для тебя больше не существую. — Он отхлебнул из своего стакана. — В женщинах сидит дикарское начало. Я в этом убежден. — Голос его зазвенел, и Айтел понял, что сейчас заговорит оратор. — Вы, женщины, забываете то, чего мужчина никогда не может забыть, — объявил Колли. — Я могу представить себе, что ты говоришь обо мне, Илена, и это правда, все это, несомненно, правда, ты — человек чуткий, но хоть один из вас когда-либо подумал, как мне было больно и что все хорошее помню я, а не ты, Илена, — помню тот фундамент, который нас скреплял, да, помню даже страсть, страсть, ты слышишь меня, Айтел?

— Колли, — спросил Айтел, — ты в самом деле считаешь, что можешь такое нести в этом доме?

— А ты относись ко мне как к человеку, — рявкнул Муншин и тоненьким голоском добавил: — У меня же сердце кровью обливается.

— От тебя не убудет, — сказал Айтел. — Крови у тебя предостаточно.

Однако он понимал, что Колли добился успеха. Какая женщина может не простить бывшего любовника, утверждающего, что он страдает? Как только Колли закончил свою речь, Илена оживилась, начала поддразнивать его с легким ехидством, какого Айтел никогда прежде не замечал. Илена принялась болтать, она весело смеялась, она засыпала Колли вопросами.

— Я читала в газетах, — говорила она, — что твоя жена получила приз за собак.

— Угу, Лотти снова получила приз.

— Могу поспорить: это доставило тебе огромное удовольствие, — сказала Илена.

Колли это нравилось. Всякий раз как Илена нападала на него, глаза его увлажнялись и в них появлялась робость. «Я это заслужил, — казалось, говорил он. — Не думай, что я этого не знаю».

Ночью, ложась в постель, Илена говорила:

— Мне сегодня так хорошо, Чарли.

Однако такое настроение длилось у нее недолго. Накрывшись одеялом, она задумчиво сказала Айтелу:

— Ты знаешь, Колли безразличен ко мне. Интересуешь-то его ты.

Упиваясь восхищением, какое вызывала Илена у другого мужчины, Айтел не хотел портить драгоценную минуту.

— Ты просто дурочка, — сказал он.

— Нет, — с оттенком печали произнесла она, — теперь, когда между нами все кончено, Колли нравится говорить о том, что он потерял. — И, к удивлению Айтела, добавила: — Чарли, если он начнет рассказывать тебе всякое обо мне, не верь. Ты знаешь, как Колли заносит, когда он начинает рассказывать.

— Что же он может рассказать мне о тебе такого, чего я не знаю?

— Да ничего, — поспешила сказать Илена, — но ты же знаешь его. Любит соврать. Я ему не доверяю.

И тем не менее они каждый день с нетерпением, ждали появления Муншина. После депрессии, владевшей Айтелом во время работы, отрадно было провести два-три часа в приятном браке втроем: супружеская пара десятилетней давности Айтел с Иленой и приятель-холостяк Колли. Атмосфера была настолько приятная, что впервые за все годы знакомства с Муншином Айтел решил, что тот ему нравится. Он даже почти пришел к выводу, что Колли изменился. По крайней мере он был единственным из руководителей «Сьюприм», у кого хватало мужества регулярно видеться с ним. Такого рода вниманию трудно противостоять.

Однако Айтела не покидала подозрительность: он не мог понять, зачем Муншин приехал в Дезер-д'Ор. Поэтому, к собственному удивлению, он вдруг стал рассказывать Колли сюжет своего будущего фильма. Произошло это, когда продюсер пришел в четвертый раз и они засиделись допоздна. После того как Илена отправилась спать, Колли принялся рассказывать о своих проблемах. Обычно он это делал, чтобы обзавестись новыми идеями, но Айтел на сей раз не возмутился. Колли был откровенен, даже признался, что попал в сложное положение с картиной, и попросил Айтела посоветовать, как быть.

Наконец настал черед Айтела рассказывать о себе. Муншин вздохнул, передвинул свое крупное тело в кресле и сказал:

— Не думаю, чтобы ты хотел рассказать мне, Чарли, как продвигается дело со сценарием, но меня это интересует. — Он произнес это мягко своим писклявым голосом.

Айтел хотел было соврать. А вместо этого сказал:

— Очень плохо.

— Я так и представлял себе, — сказал Муншин. — Чарли, ты привык работать с людьми. Если хочешь, расскажи мне, может, я сумею внести свой вклад.

— Или украсть у меня сюжет.

Колли улыбнулся:

— Боюсь, я не мог бы его украсть, даже если бы захотел.

Айтел не понимал, почему его так тянуло все рассказать. Колли никак не мог понравиться его сюжет, и однако же разговор с ним мог принести свои плоды. Возможно, реакция Муншина натолкнет его на новые идеи. В общем, Айтел действительно не понимал, зачем ему это нужно. «Ты пытаешься убить всю затею», — сказал он себе.