Вениамин Чернов - Разрозненная Русь

Послали об этом объявлять в Суздаль и Ростов. Многие суздальцы присоединились к крестному целованию, хотя и некоторые спорили, что владимирцы, не согласовав со старшими городами, "то учинили".

Страшко теперь был в Ростове, - каждый день посылал известия.

* * *

Всеволод Юрьевич созвал всех бояр, которые были во Владимире, на совет.

- Ведомо мне, - говорил сидя, - что Мстислав уже в Ростове и к своей дружине совокупляет воев, набираемых по всей округе. Ростовцы же, желая иметь своего князя, не противятся ему, а некоторые даже помогают в том. А у Мстислава вся та же неправая дума: как бы всю Залесскую Русь прибрать, - Всеволод обвел бояр грозным взглядом.

Третьяк, сидя недалеко, сбоку от князя, вдруг подумал: "Наверно и Император (Византийский) так же смотрит, ведь недаром он племянник его... Михалко был больше отцом духовным как бы, чем правящим князем, государем, а этот - Второй после Бога на Земле будто!.."

Своему племяннику (по старшему брату) Ярославу Мстиславичу приказал немедля со своей дружиной и переяславцами выступить в Переяславль-Залесский, чтобы упредить Мстислава с ростовцами, не дать им занять город.

- Жди там моего указа, а сам шли вестей!..

9

Протас Назарыч шел, то и дело останавливаясь: отдыхивался, кашлял, пот застилал глаза, но он боялся снять полушубок - простудится - март не январь - обманчиво для старика. На ногах широкие короткие охотничьи лыжи, подбитые шкурами северного оленя. (В то время они водились зимой даже на территории Татарии - в северной части). Впереди протаптывал ему лыжню молодой охотник из местных вятчан Пилям. За семь лет жизни в этих местах все вокруг городка Ушкуи стало знакомо, родным. Так же пахнет талый мартовский снег, лес, хвоя; пичуги будят весенними своими песенками природу - зовут тепло, лето. Воздух свеж и сладок, как в далеком родном Новгороде!..

Русские ушкуйники, оставшиеся после безуспешных попыток прорваться вверх по Волге и Вятке, осели здесь крепко: построили рубленые избы на взгорке, которая с трех сторон огибалась речкой, впадающей в старицу Камы. С северной стороны прорыли ров: огородились высоким частоколом, сделали ворота, которые на ночь запирались и охранялись сторожем.

Многие привели местных женщин, девушек: кто купил, кто-то уговорил, а кое-кто и силой... Пошли уже, как молодая поросль в лесу, ребенки: рыжие, русые, черные... Сияли у него глаза, душа отогревалась у Протаса, когда он встречался с молодыми женщинами - хотя сам уже их (божественных и одновременно дьявольских созданий!) не мог приласкать, но от того еще больше и острее любил и чувствовал... Вначале привыкал, потом постепенно все вокруг начало становиться родным - стало хорошо и весело, как будто он корнями начал врастаться в эту землю.

Для него и деда Славаты выстроили просторную избу. Днем, в межсезонье: осень, весна - никуда не выйти, не уплыть, - всегда у них был народ - свои, русские, и вятчане - теперь вроде тоже родные.

Он приятно удивлялся: вот ведь Славата какой - его не брало время: в свои семьдесят лет он выглядел, как сорокапятилетний... А Протас поддается старости: вон и борода и волосы все седы (а ему только 56). Время: созидает и разрушает. Когда-то оно на него работало, - сейчас - против: с каждым годом он стареет, теряет здоровье и жизненные силы - желания!.. Сидит, как сыч, Славата-Ведун длинными зимними ночами - жжет сальные свечи или яркую лучину из сухой березы - пишет; встает и ходит - думает, - только поскрипывают половицы, да внизу где-то попискивают черные крысы. Протас в это время лежит под двумя шубами-тулупами - будто спит - и думается ему: о чем только не передумает, но в последнее время - все больше о доме, о Новгороде, о Земле Русской... И пришел к выводу, что нужно им уходить отсюда. Три раза в эту зиму нападали, но ладно как-то удачно обошлось - все ушкуйники оказывались в городке, да и охотники малочисленны. А если булгары прознают их селение: да за столько лет неужто не узнают, где поселились русские?!.. Напасти нападут - дело времени и тогда уж никого не пощадят!

Каждый день, под утро, заходит к ним молодая вятчанка: невысокая, но широкая, круглолицая, рыжие волосы свисают из-под тюрика, улыбается, показывая красные десна, щуря сине-зеленые глаза - красавица.

- Опить ходяешь, Салават? Псе писять, писять - кому нада!.. - подходит к божнице в углу, переворачивает икону (стесняется русского Бога) - не крещена, - и начинает растапливать глинобитную русскую печь с трубой - одна единственная изба, которая топилась по белому.

В летнее время дед Славата вместе с ушкуйниками-купцами ездил в Великий Город (Булгар), где собирались купцы, кроме местных, со Средней Азии, с Кавказа, со всех русских княжеств, с Ближнего Востока, продавать, менять пушнину, заготовленную за зиму; купцов (кем бы до этого они не были) пропускают везде и всегда - даже дикие племена, враждуя со всеми, не трогают торговых людей; многое он еще узнавал, ненасытный в познании, Славата, поэтому так радостно собирался и к этой весенне-летней поездке, хотя еще до сезона оставалось 1,5-2 месяца. Сейчас середина марта, днем уже проталины вытаивают. Только вот сегодня выпал снег, но к обеду, если выглянет солнце, он начнет подтаивать, - по берегам рек и озер - наледь: по ней по ночам и до обеда не только пешему можно пройти, а и на лошади проскакать.

...Еще немного и они - дома. Протас брал с собой Пиляма, чтобы посмотреть ближние охотничьи угодья - петли, капканы, ловушки на куницу, - всё: последний раз, скоро куница уйдет линять и мех будет не тот.

На дальние охотничьи угодья ушли молодые (Протас Назарыч приболел), а Булгак с большой ватагой - они уже не будут охотиться - ушел к дальним северным жителям, чтобы "взять с них дань..." Скоро и они должны вернуться. В городке оставались женщины, дети, да человек 20 сторожей с дедом Ведуном - Славатой.

... - Однако, гарью пахнет, - Пилям (он 6-й год жил вместе с семьей, построив рядом с поселением полуземлянку) остановился, ощерился, показывая желтые зубы, - борода, брови рыжие (на мохнатой шапке снег, попадавший с веток), сузил зеленые глаза - в них вопрос и немного испуг - смотрел на старшину: ждал, что тот скажет.

- Всего три дня и ночи нас не было - что за это время может случиться? Жгут, наверно, костры или ямы смолокурные - готовятся, - правда, рановато еще.

- Моя чует, когда костра али печь жгут, - обиделся охотник.

- Протас знал, что нюх у вятчан собачий, - Пилям не мог ошибиться. Забеспокоился, перекинул с плеча на плечо мешок со свежими (тяжелыми) шкурками, махнул рукой ему:

- Давай побыстрее!.. Вон с той опушки уже будет видно...

- Ах ты, Господи!.. - Протас увидел: полуобгорелый, полуразрушенный городок - даже свежий снег не прикрыл то, что было сделано с Ушкуями.