Жоржи Амаду - Исчезновение святой

ИСТИНА ПОЭЗИИ— Публикуя на страницах моего, при последнем издыхании находящегося романа первый вариант стихотворения Фернандо Ассиза Пашеко, породившего столь ожесточенную полемику среди здешней и тамошней литературной швали, я надеюсь, что публикация эта придаст моему незатейливому повествованию недостающий ему блеск.

Прежде чем привести текст стихотворения, считаю нужным отметить разночтения между ним и лиссабонской публикацией, осуществленной несколькими годами позже. Стихотворение, вдохновленное пиршеством в харчевне Жасиры де Одо-Ойа и перенесенное на бумагу в пятницу вечером, после вернисажа, было издано уже через неделю под маркой издательства «Макунаима» в количестве стольких-то нумерованных экземпляров, украшенных ксилогравюрами Калазанса Нето, и стало утехой коллекционеров-библиофилов. Совсем недавно в Португалии вышло второе издание, в котором эти дивные стихи даны в подборке с другими, не менее замечательными. Ответственность несет «Иэна Эдитора».

Разночтения бросаются в глаза: структура стихотворения остается неизменной, но португальский вариант явно пытается скрыть имя вдохновлявшей поэта музы. Остается только гадать, почему пошел на это наш славный Пашеко, что подвигло его на это — переменчивый поэтический нрав, лузитанский патриотизм или, быть может, боязнь навлечь на себя гнев доны Розариньо, на которую природа тоже не поскупилась? Если уж объяснить это не смогли нам два просвещеннейших критика — Жозе Карлос Васконселос и Антонио Алсада Батиста, — сочинившие пространные статьи, то нам ли брать на себя смелость искать отгадку? Это было бы непростительной самонадеянностью с нашей стороны. Итак, ограничимся лишь тем, что отметим расхождения.

Пойдем по тексту. Всюду, где в первом издании — Адалжиза, во втором — Маруша. Вместо «Баия» — Бургос, «иаво», слово, написанное на языке йоруба и означающее прекрасную дьяволицу, заменено просто «куколкой». Величественный зад увиден в ресторанчике, а не на рынке. Казалось бы, пустяки, но этого достаточно, чтобы изгнать беззащитную Адалжизу из истории литературы, чтобы наша Баия в очередной раз сделалась жертвой излишней щепетильности некоторых виршеплетов.

Теперь, когда нужные предуведомления сделаны, я приглашаю вас, нежные дамы и мужественные господа, прочесть стихотворение, на которое вдохновила Фернандо Ассиза Пашеко наша Адалжиза, Иансан Вьючное Седло, на каруру в харчевне Жасиры де Одо-Ойа. Если быть точным, не сама Адалжиза, а ее победоносный зад.

Итак, вот канонический текст стихотворения:

ДЕНЬ ПОСВЯЩЕНИЯ— Всех очень интересует судьба Манелы, вопросы так и сыплются. Еще бы: всякий желает знать, куда держит курс волшебный челн, снявшийся с якоря на кандомбле Гантоис.

В глубинах подводного царства Айока плывет он по неверным волнам памяти, смывающим да все никак не смоющим позорное пятно с тела нашей отчизны. Возникают звуки, движения, чувства, появляется песок пустыни, лесной перегной, волшба, и колдовство, и чары. Челн доверху полон всем тем, что составляет нацию, — ритмами мелодий, отзвуками и приметами, следами и цветами, самоцветами и щебнем, хорошим и дурным, и жрицы-иаво складывают все это в святилище у алтаря.

Голову, подмышки и лобок выбрила Манеле священная бритва «матери святой», открыв настежь вход, распахнув выход. Семь кантиг каждому ориша выучила Манела, научилась распознавать смысл и значение в рокоте барабанов-атабаке. Шестнадцать дней длилось ее плаванье в челне Огуна, а на семнадцатый матушка Менининья назначила ее посвящение.

В этот высокоторжественный и радостный день в переполненном бараке на кандомбле взвилась в воздух, сверкнув всеми своими рубинами и самоцветными, винно-красного цвета каменьями, богиня Иансан, в первый и последний раз выкрикнув имя новорожденной — Ойа-де-Манелы. Величественная Ошала-де-Жилдета и могущественная Иансан-де-Адалжиза сопровождали ее на пути постижения тайны и истины.

Слыхали имя? Сейчас же забудьте, забудьте и никогда не повторяйте, не поминайте всуе, только «мать» и «дочь» святого знают в точности, как звучит оно. Имя Иансан-Манелы было хрипло выкрикнуто, услышано и забыто на пышном и многолюдном, гордом празднестве, на украшенном бумажными флажками террейро, где собралась чертова уйма гостей.

Обитатели авениды Аве Мария явились, повторяя выражение Батисты «au grand complet». Подавалось изысканнейшее и обильнейшее угощение — истинные шедевры афробаиянской кухни: три козочки, две дюжины кур принесены были в жертву.

На следующий день, в воскресенье, действо было продолжено: начался аукцион негров-невольников. Манелу — на запястьях ее и лодыжках звенели браслеты, на шее висело ожерелье ее «святой» — купил Данило, названый отец. А перед тем как выложить за нее нужную сумму и, стало быть, во второй раз взять на себя ответственность за ее жизнь и счастье, он оплатил весь этот праздник, оплатил не скупясь и не торгуясь. Да откуда ж у клерка из нотариальной конторы такие деньги? Может, он в спортивную лотерею выиграл, верно назвав все тринадцать номеров? Нет. Данило, надо вам сказать, в игре не везло: больше десяти он ни разу не угадывал, нет, вру, однажды назвал одиннадцать. Так что не в лотерее дело, а просто были у него друзья — многочисленные и надежные, а с друзьями, как водится, не пропадешь.

В этот день, в праздник «провозглашения имени», Миро, улыбаясь во весь рот, заехал за обеими тетушками, за Жилдетой и Адалжизой, посадил их, взволнованных, в свой автомобиль и привез на террейро. Представить нельзя было, что совсем недавно они друг друга на дух не переносили — сейчас они льнули одна к другой, точно сестры-близнецы, и притом однояйцевые. Укрощенная, веселая, навек забывшая свои мигрени и духовного отца, Адалжиза совершенно переродилась: сохранив достоинство, потеряла спесь. Не перестав быть ревностной католичкой, сделалась верным конем Иансан — Адалжизой Вьючное Седло.

Ну, а тем, кто хочет поподробнее разузнать обо всех таинствах кандомбле и макумбы, радения и волшбы, оганов и ориша, могу только посоветовать наскрести деньжат да и отправиться в нашу сновиденную Баию. А как приедете, ступайте прямиком на террейро, в «дом святого» — на Энженьо-Вельо, Аше Ийа Нассо, или Гантоис, Аше Ийа Массе, или в Сентро-Круз-Санта, Аше де Опо Афонжа, или в братство Святого Иеронима, Иле Моройалаже, или в Пилан-де-Прата — короче говоря, выберите одно из двух тысяч террейро, где отправляют свой культ африканские племена и народности — наго, жеже, ижеша, конго, ангола, — и на любом встретят вас радушно и гостеприимно, ибо всякому, кто пришел с миром, говорят там «добро пожаловать».